АРХАИЗАЦИЯ СЕМЕЙНЫХ ОТНОШЕНИЙ КАК ВЫЗОВ ОБЩЕНАЦИОНАЛЬНОМУ ИНТЕРЕСУ
Талгат Арали, к. полит. н, Алматы

В потоке дней и обилии информации полезно остановиться и осмотреться: "Куда идем? Что происходит? Что изменилось?" Семейные отношения кажутся малозначимыми на фоне масштабных перемен в обществе. Но именно повседневность жизни отражает, насколько продвинулось общество на практике.

Посмотрим историю вопроса.

Кодекс законов Казахской ССР о браке и семье 1969 года устанавливал брачный возраст для мужчин и женщин в 18 лет. В исключительных случаях исполкому местного совета предоставлялось право снизить брачный возраст на 1 год, но только для женщин. В 1992 году брачный возраст для мужчин был определен в 18 лет, для женщин в 17 лет. Местные исполнительные органы в исключительных случаях могли снизить брачный возраст, не более чем на 1 год. Под влиянием требований женского движения в 1998 году все присутствовавшие в предыдущих редакциях брачно-семейного законодательства дискриминационные положения были устранены. Статья 10 нового Закона "установила брачный возраст в 18 лет для мужчин и женщин, предусмотрев в исключительных случаях снижение брачного возраста до 2 лет и только с разрешения родителей, либо опекунов[i]. Прогресс налицо, исключены правовые коллизии. Конечно, право не способно заменить "нравственную цензуру" и уменьшить число ранних браков.

Однако в самом правовом поле существуют тенденции, свидетельствующие о некоторых попятных движениях. "Уголовный кодекс, действовавший до 1 января 1998 г., предусматривал наказание лишением свободы на срок до одного года (статья 106) за принуждение к вступлению в брак или к продолжению брачного сожительства, а также за воспрепятствование вступлению женщины в брак по своему выбору. За похищение женщины вопреки ее воле эта же статья предусматривала лишение свободы до трех лет. В новый Уголовный кодекс, вступивший в силу с 1 января 1998 г., эти составы преступлений не вошли"[ii]. Иными словами, казахстанские последователи гр-на Саахова из фильма "Кавказская пленница" могут спать спокойно.

Наиболее очевидный шаг назад сделан в отношении двоеженства и многоженства. Формально законодательство запрещает регистрацию брака между лицами, одно из которых уже состоит в зарегистрированном браке (статья 11 Закона "О браке и семье"). Обращает внимание следующий факт: "В Уголовном Кодексе, действовавшем до 1 января 1998 г., двоеженство и многоженство (статья 107) наказывалось лишением свободы сроком до двух лет. При этом под двоеженством и многоженством подразумевалось сожительство с двумя или несколькими женщинами при совместном ведении хозяйства, независимо от официальной регистрации брака. В новый Уголовный Кодекс этот состав преступления не вошел"[iii]. Ссылка авторов доклада на традицию частично объясняет ситуацию, но не указывает на пользу данного изменения нормы и практики: "В Казахстане многоженство традиционно имеет небольшое распространение, преимущественно в южных регионах".

В начале 1920-х гг. одним из декретов Советской власти в Средней Азии и Казахстане было запрещено многоженство. Но эта норма не изменила брачно-семейные отношения, пока не был принят декрет об уголовном наказании за многоженство. В настоящее время, отсутствие наказания за многоженство позволяет ему существовать. Но долго ли продлится его полулегальное существование? Подрастают дети, рожденные от младших жен, и уже актуальны вопросы наследования ими имущества. Для многоженцев важен статус детей, рожденных от токал – младшей жены. Стоит ли действовать на опережение, т.е. помогать и легализовывать это явление, архаичную форму брака, или законодательно закрыть все имеющиеся лазейки?

Законодательство Казахстана прогрессивно в том, что учитывает новые веяния. Опыт Запада учтен, например, в отношении наказания за понуждение к лесбийству и мужеложству. В этом контексте вопрос "Кому выгодно многоженство?" приобретает еще большую остроту, представляя опасность для целостности нации и ее дальнейшего светского развития.

Новое многоженство

В советское время проблема многоженства представала в юмористическом виде словами песни "Если б был я султан, я б имел трех жен", заканчивавшейся фразой "ведь и тещи будут три". Отдельные случаи понуждения женщины к браку встречали наказание со стороны закона. Крайне редкие случаи двоеженства тщательно скрывались. Даже в случае бездетного брака перед супругами стоял выбор либо расторгнуть такой союз, либо усыновить ребенка. Развод даже при бездетном браке был среди высших кругов был редкостью, поскольку отражался на карьере.

После 1991 г. это "зажим" личной свободы сменился другой крайностью. Нувориши дали разгул своим желаниям. Заманбек Нуркадилов в книге "Не только о себе" приводит слова Д.А. Кунаева, возмутившегося проведением оргий во Дворце пионеров.

Высшим мужчинам принадлежит большинство женщин – такова закономерность архаичных обществ. Правда, в таких племенах время от времени вожди, старейшины, старшие мужчины в строго определенные периоды времени позволяли своим женам наслаждаться с иными мужчинами, не попавшими в число счастливчиков-монополистов. Энгельс упоминает об этом в "Происхождении семьи, частной собственности и государства". В дальнейшем, появившееся на Востоке многоженство дополнилось в ряде стран гаремами, где верность жен охраняли евнухи.

В начале 1990-х гг. одни получили свободу лицезреть порнографические фильмы, другие - пользоваться ласками молодых содержанок. После 1991 г. в постсоветских странах распространился конкубинат – сожительство мужчины с женщинами, помимо законной жены. Новые русские также не чужды конкубинату, но в силу иной культурно-религиозной традиции, они не претендуют на легализацию многоженства.

Что представляет из себя институт многоженства, каковы роли мужа и жен в такой форме брака, роль брака по расчету в появлении конкубината при единобрачии (моногамии), изъяны многобрачия можно проиллюстрировать на примерах из истории французских королей.

Жены и фаворитки французских королей

В 1517 г. Франциск I учредил официальную должность королевской возлюбленной. При кажущемся шаге к легализации конкубината, на деле это был акт смягчения нравов при дворе, переход от необузданной сексуальности к некоему ее упорядочению. До этого молодой король отличался невоздержанным нравом, страстью к девицам, которых подбирал даже в публичных домах. Вплоть до окончания царствования этого короля в штате двора действовал бордель, оплачиваемый за счет казны. Под иностранным, прежде всего итальянским, влиянием эпохи Возрождения прежде необузданные нравы приобретали некие правила галантности в отношениях между женщиной и мужчиной. До Франциска I, в 1491 г. королева Анна Бретонская устроила новшество, прославив окружение королевы и принцесс. У нее имелось 9 придворных дам и от 35 до 40 фрейлин из числа красивых дам и девушек из благородных семей. Главным их достоинством было умение быть добродетельными и нравственными в окружении мужчин, позволявших себе грубости и не знавших плотских удовольствий вне семьи, за исключением посещения борделя. Окружение Анны стало прообразом салона хороших манер. Нравы изменились, благотворное облагораживающее влияние новых веяний затронуло мужчин. Генрих II и его супруга Екатерина Медичи заботились о хороших манерах своих придворных. "Нарушение целомудрия не допускалось иначе как во благо государства, распущенность прикрывалась политическими намерениями. Екатерина пользовалась шармом своего "летучего эскадрона в оборках" (сотня дам и фрейлин) только ради дипломатических целей"[iv].

Политика и альковная жизнь переплетались в истории французской аристократии XV-XVIII вв. Узлы политической жизни, точнее политических интриг, были сосредоточены в королевском дворе. Честолюбцы и честолюбицы стекались и стремились найти влиятельного покровителя. Парижский парламент регистрировал королевские указы и порой противоречил позиции короля. Высочайший треугольник, вокруг которого вращалась придворная жизнь с неизбежными личными интригами за близость к монарху, составляли король, королева и фаворитка короля. Король – сакральная особа в абсолютной монархии Франции. Королева – необходимое дополнение к королю, ее первая функция быть ему верной подругой и рожать детей, в первую очередь наследника престола. Подбор королевы не был личным делом короля. Женитьба наследника престола была в компетенции внешнеполитических расчетов. Брак короля служил Франции, укреплению политического положения и политики. От выбора королевы зависела внешнеполитическая ориентация. Молодых людей, еще в детском возрасте, могли соединить их этих соображений. Король, мать будущего короля и министры обсуждали имеющихся кандидаток. Лишь затем заинтересованная сторона узнавала о решении французского королевского двора. Иностранные принцессы с детства готовились к непременном замужеству за будущего монарха одной из ведущих держав, нередко с детства отправлялись ко французскому двору. Ничего удивительного, что предназначенная кандидатура невесты почти никогда не встречала возражений со стороны короля или наследника престола. Одним из исключений была женитьба короля Генриха III из династии Валуа (царствовал 1574-1589 гг.). Этот случай был одним из немногих исключений, когда выбор принца выполнялся, поскольку отвечал властолюбивым целям вдовствующей королевы, министра или фаворита. Женитьба Генриха III не отвечала глубоким внешнеполитическим расчетам. Король не проявил интереса к предложенным двум иностранным принцессам. Он предпочел Луизу де Водемон, младшую дочь герцога Лотарингского. С политической стороны этот брак укреплял влияние семейства Гизов. Вдовствующая королева Екатерина Медичи нашла, что красивая девушка принесет наследников, в чем нуждалась вымиравшая династия Валуа. Неудобство от влияния Гизов компенсировалось, по мнению Екатерины Медичи, что девушка не будет заниматься делами государства, предоставив их королеве-матери. Брак Людовика XV (царствование 1715-1774 гг.) из династии Бурбонов с Марией Лещинской также не давал Франции внешнеполитических выгод. Этот союз с дочерью польского короля, не имевшего реальной власти в стране и влияния в Европе, устроили герцог де Бурбон и мадам де При, чтобы упрочить свое влияние. Мария Лещинская не принесла ничего в приданое, кроме своего здоровья. В отличие от дочери герцога Лотарингского, она продолжила династию[v].

Прагматичный расчет с обеих сторон руководил династическими браками. Известно, что Мария-Антуанетта, будущая супруга короля Людовика XVI, приобщилась к знанию французского языка и культуры на своей родине, Австрии, с учетом того, что в будущем ей предстояло быть королевой Франции.

Собственные чувства монарх проявлял к фавориткам. Королева олицетворяла порядок, стабильность, но не прелесть любовного чувства. Аристократы, включая короля, были связаны неразрывностью уз католического брака. Чужие по духу люди вынуждены были десятилетиями жить вместе и иметь детей. Отдушина находилась в романах вне брака. Нередко эти увлечения были обыкновенными супружескими изменами аристократов, включая самих монархов. Иногда увлечения перерастали в большое, сильное чувство к постоянной фаворитке.

Именно творческое начало любви создавало новизну жизни аристократов. Порой аристократы стремились получить разрешение церкви на расторжение прежнего брака по расчету. Любовница могла иметь очень большое влияние на аристократа. Щедрый покровитель не жалел средств на ее содержание. Король как первый дворянин государства, имел большее влияние при выборе любовниц. По дворцовым порядкам, физическая близость с королем отражалась в реальной иерархии рангов. Фаворитка могла занимать покои в королевском дворце, не меньшие чем супруга короля. Бывало, что при поездках по стране фаворитке оказывались почести больше, чем королеве-супруге короля.

Удовольствиям короля помогали вельможи, чтобы уговорить несговорчивую даму. Ради выгод уступали братья и жены претенденток. В ходе борьбы придворных партий было выгодно, чтобы в фаворитки прошла кандидатура от определенной партии придворных.

"Христианнейший французский король был в действительности многоженцем… Супруга и наложница(ы) жили бок о бок в доме короля, и та и другая давали ему биологическое потомство. И хотя только королева могла обеспечить продолжение династии, тем не менее, отцовская любовь и интересы государства нередко возводили на трон бастардов. Образование детей, как рожденных в браке, так и незаконных, тоже строилось в соответствии со структурой полигамной семьи: по желанию суверена их могли вскармливать и воспитывать совместно. Каждая женщина короля имела свое официальное место и свой признанный статус, но у королевы, в виду благословения брака церковью, он был постоянен (за исключением случаев развода), в то время, как положение фаворитки отличалось шаткостью и непрочностью. Иерархические отношения между ними свободно переставлялись, причем совершенно официально: из двух женщин – жены, часто поблекшей, и молодой, прекрасной и сияющей возлюбленной – настоящей королевой редко являлась та, которая носила этот титул законно, в силу своего брака…Вообще при описании королевских семей необходимо учитывать колеблющееся соотношение между духовным и мирским, легитимным и незаконным, непорочным и распущенным, из чего собственно складывалась публичная и частная жизнь короля"[vi].

Не напоминает ли кое-что из идеала многоженца? К слову, царствовавший перед Великой Французской революцией король Людовик XVI был одним из немногих монархов Франции, кто в силу воспитания не имел фавориток. Соревнование по части плодовитости и борьбы за статус посредством рождения сына, желательно наследника, известно в полигамных семьях. После развода с королевой Марго, известной по одноименному роману Александра Дюма-отца, король Генрих IV (в описываемое романом время он носил титул короля Наваррского и мечтал о французском троне), заключил брак с Марией Медичи. Королева Мария Медичи и любовница короля маркиза де Верней вступили в гонки по деторождению, "так что для фаворитки стало делом чести рожать в том же ритме и с такой де регулярностью, как королева". Хотя королева в 1601 г. подарила своему мужу наследника (будущего Людовика XIII), король больше любил и лелеял, называл своим сыном и общался с ребенком от Верней. Законного сына же он принижал, говоря, что ребенок такой же чернявый и толстый, как Медичи, что огорчало королеву. Некоторые из придворных уловили, куда дует ветер, и стали считать истинной женой короля мадам де Верней, а ее отпрыска величали дофином (наследником престола). В этой путанице фактического двоеженства, король поступил так же, как поступал потом глава полигамной семьи в дореволюционном Казахстане: у него появилось намерение сблизить матерей, подобно тому, как он соединил под своим покровительством их детей. "Когда он навещал своих многочисленных отпрысков, его сопровождала либо жена, либо возлюбленная, а иногда и обе вместе"[vii].

Семейные сцены, в которых участвовали все женщины короля, возникали довольно часто, особенно при торжественных, либо драматических обстоятельствах. Например, в 1672 г. при смерти лежит Мария-Тереза (дочь Людовика XIV, "короля-солнце", и королевы Марии-Терезы). Возле умирающей дежурят королева и две фаворитки, г-жа де Лавальер и г-жа де Монтеспан. Королева, т.е. мать умирающей, и две фаворитки словно исполняют общий долг как старшая жена и две младшие жены короля. Между ними нередки колкий обмен любезностями и открытая война.

Еще одно доказательство фактического многоженства, где королева – не более чем старшая жена, находится в наличии совместных обязанностей с разделением ролей между королевой и фавориткой и нередко совместная жизнь под общим кровом. Придворные дамы и фрейлины королевы составляли постоянную свиту всесильной фаворитки (например, такое общее придворное окружение было у королевы Марии-Терезы и мадам де Монтеспан). Как отодвинутая в сторону старшая жена, эта королева сама ухаживала за фавориткой, часто навещала ее и покорно играла вторую роль перед избранницей своего царственного супруга. Похоже, сторонники многоженства мечтают установить такие внешне идиллические отношения между женщинами?

Разделение обязанностей между королевой и фавориткой также напоминает отношения между старшей и младшей женой с поправкой на расчеты при династийных браках. Фаворитка, как и большинство байских младших жен и ханских наложниц, не могла предложить королю ничего, кроме своей сорочки. Королева же приносила приданое, иногда в виде новых обширных земельных приобретений для французской короны. Как любая женщина, она привносила в семью новые привычки и особенности своей прежней родины. Королевы почти всегда были иностранками и очень редко избранницами королевского сердца.

Но не всегда брак короля руководствовался интересом к территориальным приобретениям. Значение имели расчеты международной политики, включая финансовые операции с неизбежным меркантильным аспектом тривиальной торговой сделки. Женитьба Генриха IV на Марии Медичи демонстрирует совмещение дипломатических и финансовых моментов. Католики Франции положительно встретили этот брак короля, бывшего прежде протестантом-гугенотом, с католической принцессой, сестрой великого герцога Флоренции Фердинанда. В тот момент Франция после 30 с лишним лет религиозных войн имела колоссальный государственный долг в почти полтора миллионов экю. При обсуждении условий брачного контракта наиболее остро стоял денежный вопрос. Великий герцог Флоренции предлагал полмиллиона экю приданого. Аргумент французской стороны, что король может жениться на своей новой возлюбленной, Генриетте д’Антраг, возымел действие: стороны сошлись на 600 тысячах экю, и в 1600 г. брак французского короля и Марии Медичи был заключен. Показательно, что прагматические соображения взяли верх над увлечением короля, пытавшегося наперекор общественному мнению жениться на прежней фаворитке Габриэль д’Эстре. Внезапная ее смерть положила конец надеждам монарха. Хотя романтические увлечения короля, интриги фавориток противодействовали заключению брака с Марией Медичи, верх взяла кандидатура этой флорентийской принцессы. Дело в том, что на этом союзе настаивали советники короля, видя несомненные выгоды для страны. Этот брак позволял оказать сопротивление успехам Испании, был поддержан римским папой, и Франция оказывалась в более благоприятных условиях, чтобы усилить свое влияние в Италии. Личное в который раз уступило политическим и финансовым выгодам.

Брак Людовика XVI с Марией-Антуанеттой устраивался с целью установить новое равновесие в Европе и привести к перегруппировке сил в пользу Франции. Личное и политическое переплетаются в условиях абсолютной власти, тем более власти монархической: министр Шуазель стремился установить союз с Австрийской империей династии Габсбургов, поскольку это государство занимало ключевое место в его европейской политике. Австрия же надеялась преломить французскую политику в свою пользу, полагая, что прекрасная Мария-Антуанетта будет влиять на своего супруга, робкого и податливого юношу, а сама останется под влиянием своей матери, императрицы Марии-Терезы.

В средние века брак играл главную роль в территориальном расширении владений королей и аристократов. Монархи Франции были в этом не оригинальны. Известно, что владения герцогов Бургундских приобретены были династическими браками. Владения Габсбургов, в частности императора Карла V, про которого говорили, что "в его владениях никогда не заходит Солнце", также созданы брачными союзами. Особенно выгоден был брак его отца с Хуанитой Безумной, наследницей монархов объединенной Испании Изабеллы и Фердинанда Католических. К землям Габсбургов присоединены были этим брачным союзом Испания и ее владения, включая колонии в недавно открытой Америке. Однако управление столь гигантской империей было не под силу одному человеку, и Карл V предпочел отречься, разделив владения между двумя ветвями фамилии, ставшими соответственно испанскими и австрийскими Габсбургами.

Французские короли укрепляли свой суверенитет над провинциями не только силой оружия, но и узами брака. Чтобы избежать перехода Бретани под власть другого государства, потребовалось не только противостояние с некоторыми всесильными вассалами короля, но и три последовательных брачных союза. Брак Людовика XIV и испанской принцессой Марией-Терезой также потребовал от 21-летнего короля наступить на горло своему чувству к племяннице влиятельного кардинала Мазарини. Но ни мать короля Анна Австрийская, ни сам кардинал Мазарини не желали этого брака. В 1659 г. обсуждались условия заключения брака и прекращение 25-летней войны с Испанией. Мир ознаменовал начало французского преобладания в Европе, укреплял границы, увеличивал ее территорию, главным образом на северо-востоке. Подготавливалась почва и для претензий на овладение Испанией ("испанское наследство"). Дело в том, что смерть двух братьев испанской принцессы означал, что именно она оказалась наследницей этого престола. Девушка рассматривалась как часть завоеваний, и ей следовало отказаться от этого отцовского "испанского наследства". Испания обязывалась в обмен на отречение принцессы уплатить в качестве приданого полмиллиона экю золотом. Хитрость заключалась в следующем: приданое могло не быть выплачено, и тогда Франция могла после кончины испанского короля претендовать на Испанию как наследство супруги французского короля. Необходимая для безопасности Франции провинция Франш-Конте близ Германии также была частью этого наследства. Впоследствии, в ходе войн за Испанское наследство Франция получила Франш-Конте, имея формально неоспоримые права. Но приходила эпоха национальных государств, а не государств династий, и хотя после этой войны в Испании на троне оказался представитель французской династии Бурбонов, Испания не стала ни частью, ни сателлитом Франции.

При всем этом, королева не всегда могла иметь настоящее влияние на политику. Лишь в периоды регентства королеве-матери, как правило, иностранке по рождению, удавалось демонстрировать сильную политическую волю, особенно во время смут, когда нередко внебрачные дети ее супруга мешали наведению порядка.

В удачные для себя периоды жены королей могли воспользоваться любовью, молодостью и политической неопытностью, а то и слабостью воли короля. Примерами являются Мария Стюарт, своим первым браком замужем за рано умершим, искренне ее любившим Франциском II, и Мария-Антуанетта, супруга Людовика XVI. После выполнения неписаной обязанности – укреплять заключением брака с королем Французское королевство территориально, политически и финансово, она была обязана рожать детей и поддерживать хотя бы видимость добрых супружеских отношений. Все же личные интересы втягивали волей-неволей королев в политику. Иногда окружение королевы превращалось в центр оппозиции. Через столетия можно точно оценить, в чем важен был вклад монарших жен. Королевы задавали тон при дворе, делая более цивилизованными отношениями в нем. Образец согласия и соблюдения приличий – вот чем должна была быть королева. Большинство соответствовало этой роли. Одним из исключений являлась Мария-Антуанетта, порой дававшая повод для недовольства и слухов своей живостью поведения, вниманием к фаворитам, страстью к карточной игре.

Свита благородных дам и девушек стала окружать королев, начиная с Анны Бретонской. Благодаря королевам был сформирован женский элемент двора. Навязанность брака приводила к парадоксальному результату: именно окружение королевы и принцесс становятся основным источником, где монарх находил участниц для большинства любовных похождений. Впрочем, бывало, некоторые монархи не гнушались случайными интрижками с непотребными женщинами. Чтобы приобрести статус официальной возлюбленной, фаворитке необходимо было надолго завоевать расположение короля. Мир фавориток королей многолик так же, как неповторимы женщины. Нежную Агнессу Сорель не спутать с хищной и властной Дианой де Пуатье, обворожительную Габриэль д’Эстре с мягкой по характеру Луизой де Лавальер, и тем более бывшей женщиной легкого поведения графиней Дюбарри. Черты женщины-ментора мадам де Ментенон отличались от женщины- философа маркизы де Помпадур. Нередко для придания приемлемого для фаворитки статуса женщине помогали заключить фиктивный брак, что случилось с простолюдинкой, которой нашли в качестве мужа графа Дюбарри, чтобы она могла стать официальной фавориткой.

Статус фаворитки в структуре семьи короля и политической организации двора неформален. Формально она второстепенный элемент в личной жизни монарха, всегда двусмысленный на фоне официальной жены короля. Статус фаворитки временный, а не постоянный как у королевы. Все же история сохранила случаи долговременных привязанностей королей. Если любовь монаршья была велика, если король был вдов, не имел законной жены или был разведен, то бывало, фаворитка выдвигала непомерное требование – добившись сердца короля, добиться его руки и стать королевой и возлюбленной в одном лице. Удалось это, правда, под покровом формальной тайны только одной из фавориток короля Людовика XIV.

Государственные интересы мешали осуществить королю свои желания, поскольку таковые намерения противоречили внешнеполитическим расчетам. Как фактически младшая и любимая жена фаворитка могла проявить честолюбие, влиять на политику королевства, иметь сторонников, которыми руководила и помогала устроиться на высокие должности. Она могла выступать конкуренткой королеве, заступаясь за кого-то, создавая себе клиентеллу. Конкуренция усиливалась, и бывали ситуации, когда разделение обязанностей было следующим: королеве – слезы, молитвы, самоотречение во имя благоденствия страны и своих детей; фаворитке – любовь, деньги, влияние, празднества.

И королевы, и фаворитки по-своему меняли двор, а затем, по механизму подражания, и высшее французское общество. Среди них известна маркиза де Помпадур, меценатка, покровительница писателей, поэтов, художников. Король не без ее влияния тратил большие средства на искусство: перестраивал дворцовые покои, учреждая новое в архитектуре, устраивал спектакли, балы, пиршества, которые требовали участия людей искусства всех жанров. Благодаря королевам и фавориткам утверждался изящный стиль французского искусства. Восемнадцатый век может по праву быть назван веком французским.

Высокий, пусть и неформальный, статус фаворитки вынуждал министров считаться с нею и часто повиноваться ей. С другой стороны, была специфика разделения обязанностей между королевой и официальной фавориткой. Фаворитка была громоотводом, на который падало недовольство теми или иными мерами короля. Исключением была первая официальная фаворитка - Агнесса Сорель. Она при короле Карле VII (годы жизни 1403-1461 гг.) стала "супругой левой ноги". Ее роль музы и вдохновительницы короля в эпоху тяжких испытаний отмечена рядом французских историков. Агнесса Сорель жила в одну эпоху с Жанной д’Арк и по-своему, как душевный тыл и опора короля повлияла на сохранение суверенитета Франции. Но эта героическая предшественница последующих фавориток была исключением. Та же маркиза де Помпадур не была чужда самодурства, и не без ее влияния безвинный Мазюр де Латюд 35 лет томился в Бастилии. Но сколько людей по прихоти фавориток понесли незаслуженные наказания?

При Франциске I правление фаворитки со всеми проявлениями престижности и влияния стало государственным институтом, просуществовавшим вплоть середины 1770-х гг., т.е. до царствования короля Людовика XVI.

Большое влияние позволяло фавориткам расточительствовать за счет казны покупкой драгоценностей, украшений, гардероба. По транжирству и безрассудству всех фавориток прошлого превзошла графиня Дюбарри. Она с 1769 по 1774 гг. получила шесть с половиной миллионов ливров от банкира двора. Ей принадлежало сто пятьдесят тысяч ливров ренты.

Благоденствовали за счет фавориток ее родня и ближнее окружение. Благодаря страсти Генриха IV к Габриэль д’Эстре, ее отец был назначен губернатором Иль-де-Франса, затем получил звание генерал-фельдцейхмейстера от артиллерии. Она стала герцогиней де Бофор, передала своему сыну герцогство Вандомское, достояние королевской династии Бурбонов. От имени своего сына, названного Цезарем, она владела Бретанью.

Прекрасные женщины служили искушением для аристократов. Богатство и влиятельность последних были притягательными. И как в наши времена, любовь женщин могла быть притворством, но чары и ослепление высоким статусом и богатством искренними. Не так ли чаруют современные младшие жены и не так ли пользуются дарениями, как большинство фавориток прошлого? Ведь мало кто из фавориток любил господина-покровителя ради него самого, а не ради его благ?

Высокий статус фаворитки сохранял ее на положении невенчанной жены. Отсюда неизбежным было стремление закрепить его браком (не этот ли интерес движет спорадическими призывами к легализации многоженства?). В обстоятельствах, когда у монарха не было сыновей-наследников в законном браке, либо оставался один-единственный потомок мужского пола, короли специальными актами узаконивали детей от фавориток, несмотря на отрицательную реакцию общественного мнения[viii].

Примечательно, что в угрозе остаться без законных наследников оказались именно Генрих IV и Людовик XIV ("король-солнце"), пожалуй, самые любвеобильные из монархов Франции. Первый имел не менее 54 любовниц, второй за период царствования имел пять долговременных фавориток, не считая легких интрижек. Мнение, что таким образом распространяются лучшие гены, есть не что иное, как прикрытие страстолюбия. Природа словно наказывала Людовика XIV кончиной почти всех легитимных сыновей и внуков. Мы не знаем всех закономерностей природы, и вполне может, что разброс детей на стороне приводил к ослаблению потомства. Никто из его незаконнорожденных детей (бастардов) ничем не проявил себя, хотя они имели высокий статус в государстве. Более того, как в любой полигамной семье, эти дети от младших жен, несмотря на совместное проживание и воспитание с детьми от королевы, чувствовали себя ущемленными и нередко участвовали в феодальных смутах и интригах против легитимного наследника.

Наличие в лице любовницы-конкубины и фактической младшей жены приводило к проблеме взаимоотношений детей от законной жены и от фавориток. Генрих IV, имея не менее 54 любовниц, официально признал своими детьми восемь бастардов от четырех фавориток, в том числе двоих сыновей и дочь от Габриэль д’Эстре. Впоследствии, в браке с Марией Медичи родился законный наследник, будущий Людовик XIII, и необходимость в продолжении династии Бурбонов через незаконнорожденных детей отпала. Цезарь, сын от Габриэль д’Эстре, был на семь лет старше законного наследника престола и самым любимым сыном короля. Хотя мальчики воспитывались вместе, Цезарь не забывал о прежней возможности стать королем. Если учесть, что затем у его отца появился сын от маркизы де Верней, которого некоторые придворные величали дофином (наследником трона), то картина плохо скрытых, хоть и нелегитимных, претензий двух бастардов будет достаточно полной. Цезарь и его брат, как и многие бастарды других эпох, были склонны к разжиганию смут и участвовали в них, делая дополнительные затруднения легитимному наследнику. Личные интересы определяли, к кому была привязанность и к кому неприязнь. Права казахская поговорка: "Дети от двух жен – это два разных рода".

Закат абсолютной монархии менял нравы второй половины XVIII века. Со времен Агнессы Сорель действовала традиция: право на сердце короля и удовольствия с ним имеют придворные дамы. Почти все фаворитки были из аристократических, часто захудавших фамилий. Г-жа де Помпадур не была по рождению ни обладательницей аристократической фамилии, ни титула маркизы. Дочь финансиста, она получила аристократический титул по благосклонности короля. На место старой знати выдвигался новый класс. Англия передавала власть от верхней палаты к нижней палате парламента, готовя бескровный переход власти от аристократии к промышленной буржуазии. Франция ограничилась фавориткой из нового класса. Впрочем, стремление парижского парламента усилить свое влияние пресекалось. Революция в постели не означает бескровную революцию в стране.

Последняя фаворитка в жизни короля Людовика XV оказалась последней любовницей в истории французских королей восемнадцатого века. Появление в монаршей постели графини Дюбарри было элементом придворных интриг. Жанна Бекю, именуемая девицей Боварнье, до этого продавалась для галантных услуг. Один из вельмож вместе с Лебелем, известным поставщиком девиц для уже стареющего короля, сговорился подложить государю эту особу. Красивая, хорошо сложенная, опытная в интимных ласках девица подарила королю восхитительные ощущения. Несмотря на недостойное прошлое, государь пожелал с ней не расставаться. Для очищения ее биографии и повышения статуса подобрали фиктивного мужа из дворян. В 1768 г. она стала графиней Дюбарри. Монарх получал неведомые прежде наслаждения, которые не имел от прежних любовниц. Ее милое щебетанье, резвость и шаловливость влекли к ней монарха, ряды ее противников таяли. Она была по духу содержанкой и транжиркой государственных средств и орудием в руках одной из придворных группировок. И отчасти ее поддержка способствовала тому, что в январе 1771 г. парижский парламент разогнали, набрав новый состав и поставив его под контроль специально утвержденного ведомства.

Да простит читатель столь длинные отступления в историю Франции, но такой экскурс в личную жизнь сильных мира сего помогает лучше понять причины и изъяны многоженства.

Изъяны многоженства:

борьба между старшей и младшими женами за более высокий статус и влияние на господина,
растрата средств на прихоти фавориток,
борьба между детьми от разных жен,
вовлечение мужчины в интриги и манипулирование им со стороны, часто через продвижение новой одалиски.
Интимная близость непомерно влияла на государственные и общественные дела, каждая фаворитка стремилась выдвинуть своих родственников, близких. Причины фактического многоженства французских монархов очевидны: невозможность вступить в брак по любви направляла любовные увлечения а вне семьи. Фаворитки были единственно возможным путем для выполнения сердечных привязанностей. Превращение фавориток во вторых, а то и третьих младших жен было неизбежно, когда ни монарх, ни владетельные аристократы не могли жениться по любви.

Выгоды быть фавориткой и интриги придворных позволяли без труда найти согласных женщин. Но, касаясь фактического многоженства французских королей, надо отметить, что когда личное чувство совпадало с политическим расчетом, не было нужды в фаворитке. Примером служит любовь Франциска II к Марии Стюарт. Если бы Людовик XIV имел возможность жениться на племяннице кардинала Мазарини, не было бы такого числа фавориток. Были случаи, когда несовместимость темпераментов супругов подвигала монарха к похождениям с фаворитками. Например, Людовик XV в первые годы после женитьбы довольствовался наслаждениями любви с королевой Марией Лещинской. Но ее предпочтение вкусной еды, а не радостей любви, приводило его в отчаяние и открыло путь череде фавориток вплоть до беспутной Дюбарри. Брак не по любви имел свои проблемы, и Людовик XIII после свадьбы четыре года не приближался к жене, и Анна Австрийская совершала порой легкомысленные для королевы поступки[ix]. Как известно, все человеческое не чуждо монархам.

Разделение обязанностей приближало законную жену и фаворитку (или фавориток) к модели полигамной семьи, где каждая из жен имеет свои функции. Все, что сделали лучшие из фавориток в отношении покровительства искусствам, придании мужчине уверенности в его деяниях, сотворении интимных радостей, они вполне могли бы сделать в статусе официальной жены. Но были непреодолимые препятствия женитьбе по любви.

Фаворитки могла создать нечто длительно привлекающее мужчину, несмотря на непрестанные интриги и массу иных претенденток на ее место. Не забудем, что вектор нравственных перемен благодаря женам и фавориткам шел к облагораживанию отношений мужчины и женщины. Современная стадия единобрачия предполагает в идеале возобновление любви к жене как "постоянное раскрытие непрочитанной книги".

Опыт французских королевских династий и многоженцев Востока совпадает в том, что дети от разных женщин являются конкурентами при всех стараниях отца примирить их интересы. История Османской империи знает случаи, когда восшедший на престол султан приказывал уничтожать всех своих сводных братьев, даже утопив беременных наложниц своего отца. Тезис о распространении ценного генофонда не выдерживает никакой критики. К примеру, казахский хан Абулхаир имел 7 сыновей и 3 или 4 дочерей от 4 жен. Его сын Нуралы от 12 жен имел 40 сыновей и, по разным источникам, 26 или 35 дочерей. Однако это не означало, что дети Абулхаира унаследовали таланты отца.

Аристократические, в особенности королевские, фамилии вырождались из-за близкородственных браков, которые заключались из политических династийных соображений. Поэтому дети - бастарды могли выживать чаще, чем дети от законных жен. (Кстати, казахский обычай недопущения браков между мужчиной и женщиной до 7-го колена не допускал близкородственных браков. Однако этот полезный обычай сейчас никто не предлагает легализовать). Французская знать свысока относилась к мезальянсам, неравным бракам с простолюдинками и даже с девушками из буржуазного сословия. В отличие от французской аристократии, которая предпочитала иметь выгоды от приобретений, приносимых в брак законной женой-аристократкой, и наслаждаться затем конкубинами, английская аристократия предпочитала освежать кровь браками с буржуазией.

Так ли уж беспочвенен интерес некоторых лиц к правовому разрешению многоженства в Казахстане? Этого, скорее всего, желают конкубины, стремясь упрочить свое положение. Некогда этого желали фаворитки. Желают их не признанные законом мужья, чтобы узаконить детей. Есть важное обстоятельство: выросло число браков между детьми нынешних и бывших министров, руководителей крупных компаний и т.д. Наблюдается также сватовство и браки по инициативе родителей (без учета желания невесты). Поощрение браков, где больше расчет на союз семей, чем непредсказуемость искреннего любовного чувства молодых, создает почву для роста конкубината. С другой стороны, это созидание новой проблемы для общества и молодых дополняется иными моментами, способствующими дискриминации: похищение женщин с целью вступления в брак. Эта дискриминация не встречает законодательного противодействия с 1998 г.

Аменгерство (вступление в брак с братом, или иным близким родственником умершего супруга) и выплата калыма, появление вторых и третьих жен суть обычаи, дискриминирующие женщину.

Конкубинат создает проблемы, в том числе выбор между абортом и рождением ребенка, между признанием отцовства и отказом от него. Уменьшить число таких случаев значит вернуться к укреплению брака, начиная с выбора по истинному чувству, использовать авторитет родителей для укрепления семьи. По существу, ни одну из реально существующих проблем - аборты, в том числе несовершеннолетних, слабое здоровье и бедность многих семей, укрепление семьи и необходимость снижения числа разводов,- легализация многоженства не решает, создавая новые, и прибегая к обманам общественного мнения, что благодаря многоженству можно решить проблему "старых дев".

Легализация многоженства поощрит конкуренцию за молодых и красивых женщин. Создать многоженство как легализованную, возвращенную из архаики форму семьи – это не решение прежних проблем, а добавление новых. Многоженство несет тягостные проблемы взаимоотношений многих жен и детей от разных матерей. Впрочем, если рассуждать "После нас – хоть потоп!", то стремление к многоженству обретает логику, лаконичность и законченность.

В широком плане, институт многоженства и элементы дискриминации женщин создают ситуацию неравенства правил в отношениях между двумя половинами человечества. В комичном виде это проявилось в ответных предложениях женщин-депутаток Парламента Казахстана легализовать в ответ многомужество.

Аргументы от лукавого в пользу многоженства?

Состоятельных людей восточных обществ к молодому женскому телу влекла не только прихоть и страсть. Причинами многоженства могли быть бездетность первой супруги, отсутствие сына, неспособность жены управляться с хозяйством из-за болезни[x]. Бывало, купец предпочитал не жить в толчеях караван-сараев, а иметь по жене в городах, где ему приходилось подолгу бывать по торговым делам. Но эти причины не могут быть вескими аргументами в пользу многоженства в наше время. Приведем аргументы.

Первое. Бездетный брак. В наше время есть шанс решить этот вопрос обращением к медицине, используя все возможности оплодотворения. Существует возможность рождения ребенка от другой женщины без создания второй семьи, но не всегда женщина готова после родов отдать ребенка, даже если получила деньги. Бездетный брак, если муж способен иметь ребенка, вполне решаем составлением брачного контракта и обязательством в нем не оставлять прежнюю супругу без материальной и иной поддержки. Но женщина может потерять прежний статус замужней женщины. Важность этого статуса, особенно у восточных этносов, очевидна. Однако, что лучше: страдать обоим во имя торжества стереотипа прошлого или сделать уступки во имя счастья хотя бы одного стать родителем? Старое мешает новому.

Для человека среднего достатка содержать две семьи проблематично, для зажиточного не составляет особых хлопот. Но если от младшей жены родится сын, разве не упадет статус старшей? Немало возможных проблем в отношениях жен-соперниц. Хотя есть случай, когда старшая жена чечена-предпринимателя из г. Тараза с видимым почетом принимала молодую жену своего мужа, привезенную из Чечни. Молодая родила сына. Кто узнает все тонкости чувств, горести и приобретения мужчины и его женщин? Стены домов даже простых людей хранят свои тайны.

Второе. Отсутствие сына при наличии дочерей. Здесь нет тоски и несчастья бездетного брака. Статус мальчика в традиционном обществе выше, чем девочки. По французскому "салическому закону" дочь не могла наследовать престол. В традиционных обществах, как западных и восточных, в силу разных причин только мужчина мог стать кормильцем состарившихся родителей. Поэтому был понятен интерес к рождению детей мужского пола. Ныне же все более распространенным становится мнение, что девочки лучше помогают старым родителям. Надуманный выбор между тем, рожать ли новых детей, ожидая мальчика, или завести еще одну семью, имеет общее в наличии материальных возможностей. Однако кто гарантирует, что у этого мужчины и от младшей жены опять не будет девочка? Заводить третью или четвертую? И чем ваши дочки хуже, чем соседские мальчики? Бывает, что две жены, как супруга и одна из фавориток Генриха IV, начинают соревнование по части деторождения и войну статусов, запутывая мужа своими притязаниями. Любить двух фавориток одновременно не позволяли себе даже короли, потихоньку избавляясь от надоевшей фаворитки в пользу новой. Так что, какие равные права у двух жен в полигамии? Истина в таких конфликтах одна: статус, а не права, вот что важнее в обществе, возвратившемся в архаику. Впрочем, восстановление "келинства" в южных областях, когда молодая сноха оставляет работу, чтобы целиком посвятить себя домашней работе, опять выдвигает на первый план мальчика и мужчину. Иной раз вовлечению снохи и жены в труд вне семьи мешают стереотипы мужа и родителей, хотя семья, может, и выиграла бы при перераспределении обязанностей в семье и работе женщины на производстве или сфере услуг.

Третье. Неспособность жены управляться с хозяйством из-за болезни. Для состоятеьных это обстоятельсво не проблема. Есть другой веский аргумент: жена не способна к сексуальной жизни. Тогда следует признать, что любовь распространялась только на период ее молодости и силы. Опять мы видим, что любовь и расчет не всегда сопутствуют друг другу. Если проблема не находит решения, что мешает, кроме стереотипа иметь статус замужней дамы, согласиться с разводом на основе брачного контракта и обязательства материальной поддержки прежней супруги.

Четвертое. В старину причиной двоеженства могло быть аменгерство, а также интерес увеличить потомство, то есть число рабочих рук в хозяйстве. Неясно, есть ли сейчас новые баи, желающие использовать детей от младших жен как дешевую рабочую силу. По словам участников научных поездок в сельские районы Казахстана, местами наблюдается возрождение практики прошлого, когда бай использовал родню в качестве рабочей силы.

В прошлом обычай аменгерства предоставлял обеспечение детям и вдове. Это был институт сохранения собственности усопшего в кругу его родни, архаичный аналог современного института социальной защиты, когда женщина-вдова не могла обеспечить существование детям. Личные качества, красота женщины не имели значения, главными были интересы родственников умершего мужа. Что двигает новыми аменгерами – как в старину, желание не упускать имущество из дома?

Обманы и самообманы многоженства

Что бесспорно, так это интерес сторонников многоженства уподобиться королям: старшая жена олицетворяет порядок, стабильность в доме, младшая (или младшие) – интимные удовольствия.

Нередко сожительство с младшей женой оформляют мусульманским браком у муллы. Однако в мусульманских государствах при легально разрешенном многоженстве, мало кто решается на него. Дело в том, что женщина в мусульманском мире должна быть обеспечена мужчиной по максимуму. Идеалом для одалиски из гарема может быть золотая клетка: она поет, щебечет, ублажает, хозяин щедр на подарки и ласки. Сторонники многоженства впадают в самообман, утверждая, что они действуют, как мусульмане. По шариату мусульманин имеет право на четырех жен. На практике, законодательство ряда стран ограничивает число жен. В Ливии, где маликитский религиозно-правовой толк суннитского ислама более консервативен, чем ханифитский толк суннизма Средней Азии, вторую жену можно иметь только в случае веских причин, например, неспособности первой жены иметь детей. Необходимо официальное согласие первой жены, либо судебное разрешение на обзаведение младшей женой. Наличие третьей и последующей жены запрещается.

Несомненно, есть женщины, которым хочется жить в роскоши, но не быть запертыми условиями многобрачия, в первую очередь диктатом мужа. В таком случае несогласие между супругами переходит и в брак с младшей женой (токал). Идеальная токал может не думать о реализации своих возможностей в сферах общественной и трудовой жизни, поначалу довольствуясь решением своих материальных проблем через незаконного мужа. Но затем неизбежно добавляется проблема признания отцовства детей, рожденных вне брака. И, как следствие, в будущем вероятна борьба за наследство. С другой стороны, невозможно создать массу социальных перегородок в обществе и одновременно требовать единства норм и правил в таком обществе. Можно видеть молодую женщину в мусульманском одеянии и наблюдать ее отнюдь не почтительное и не мусульманское отношение к мужу и его родственникам. За деревьями полезно видеть лес. Шариат освящает норму многоженства. Но это введение нового источника права является опасностью светскому характеру государства.

Стоит напомнить, что именно шариат создавал для казахов несправедливость к младшему сыну, который по обычаю содержал старых родителей. После кончины отца младший сын получал имущество. Старшие сыновья при жизни родителей получали свою долю имущества. Но по шариату, старшие сыновья могли вновь претендовать на наследство покойного родителя.

Реанимация ранее отодвинутых норм вызывает ситуацию множества норм, фактически продвигаемых в общество. Что же предлагается сторонниками многоженства? Легализацией многоженства создавать свои нормы брака и наследования отдельно для русских, отдельно для казахов, отдельно – узбекам, чеченам и так далее всем 130 этносам Казахстана? По существу, этим самым воздвигаются ненужные социальные перегородки между богатыми и бедными, правовые перегородки между 130 этносами страны по их обычаям. Предлагается молчаливо установить разные правовые нормы для граждан Казахстана, подобно тому, как в Индии семейное право мусульман отличается от аналогичного права индусов и христиан. В таком случае, ради узких интересов немногих предлагается сделать преграду на пути консолидации нации?

Сторонникам единобрачия тоже есть повод задуматься: Где идеалы любви? Даже при всех соблазнах счастливчики из числа коронованных особ могли наслаждаться браком с возлюбленной королевой, не заводя фавориток. Но где же прежде традиционные обсуждения "Что такое любовь?" Складывается впечатление, что порой молодые вступают в интимную жизнь, не задумываясь над этим вопросом. Рыночная экономика не ликвидирует человеческие чувства. Напротив, и при социализме было достаточно расчетливых людей. Единобрачие и полигамия заставляют людей выбирать жизненные стратегии и тактики решения вопросов в глубоко личных отношениях. Сторонники многоженства предлагают через двух и более женщин решать то, для чего достаточно и одной.

Что можно Юпитеру, то нельзя простому смертному. Этот вывод сделан из примера двоеженства одного чиновника. Пока он курировал в качестве офицера налоговой полиции определенный круг граждан, он мог позволить не без сопротивления первой жены завести младшую. Но когда его перевели в начальники отдела кадров, т.е. отдалили от клиентов, его доход приблизился к размерам зарплаты. Стало сложно обеспечивать двух жен, хотя в лучший свой период он завел по объекту малого бизнеса для каждой из жен. Обе жены начали соревноваться в деторождении. Старшая, родив сына, поднялась в статусе, младшая родила девочек-близнецов. Ясно, что никто не улучшил качество жизни. Малышки с их некрепким здоровьем являются напоминанием об этой конкуренции жен-соперниц. Внешне приличное отношение дочери от первого брака к младшей жене обернулось презрением и жесткостью к токал.

В качестве аргумента в пользу многоженства используется также возможность решения проблемы "старых дев". Статистика брачного состояния Казахстана по переписи населения 1926 г. свидетельствует, что половина казахских девушек в возрасте 15-19 лет были замужем, как правило, за мужчинами старше себя. Для многих мужчин-казахов вступление в брак откладывалось по материальным причинам до 30-40 лет. Только в возрасте 25-29 лет более половины казахских мужчин были в браке. Для сравнения, семейными были 9/10 мужчин русской и украинской национальностей этого возраста. Раннее вступление в брак казашек, долгое холостячество одних мужчин, многоженство немногих – явления одного и того же порядка. Мягкий и ненавязчивый промоушн многоженства забывает об этом.

По переписи 1897 г., по всему Казахстану на 1000 мужчин, состоявших в браке, приходилось 1071 женщина[xi]. Значит, из 1071 женщины только 71 состояла в полигамных отношениях. Казахи составляли тогда ? населения, проживавшего на территории современного Казахстана. Если учесть, что некоторые лица восточных этносов имели более двух жен, получается, менее 6-7% мужчин практиковали многоженство. Почти половина мужчин пребывали в холостом состоянии до 25-29 лет, примерно 4-5% до 30-40 лет не могли жениться из-за бедности. Следует учесть, что часть из этих 6-7% были не очень обеспеченные люди, которые взяли вторую жену не из желания, а по обычаю аменгерства.

Согласно следующей переписи (1926 г.), если у русских и украинцев было единобрачие, то менее 7-8% мужчин-казахов имели вторую и последующих жен. В отличие от казашек, среди русских женщин и украинок не было замужних в возрасте до 15 лет, в возрасте 15-19 лет выходило замуж 208 из 1000 русских девушек, 233 из 1000 украинок. В возрасте 20-24 года более 8/10 женщин этих этносов были семейными [xii].

Современная демографическая статистика показывает, что проблема "старых дев" вызвана отнюдь не перевесом женщин в молодых возрастах. В целом, на 1000 мужчин приходится 1077 женщин, в основном из-за дисбаланса в возрастах 30-40 лет и старше. До 30 лет наблюдается превышение численности мужчин над женщинами. В возрасте 20-25 на 1000 мужчин 974 женщины. На 1000 женщин в возрасте 25-29 лет приходится 1006 мужчин. В 30-34 года и 35-39 лет соответственно 1024 и 1051 женщины, в 40-44 года на 1000 мужчин 1084 женщины, в 45-49 лет – 1128, в 50-54 года – 1196, 55-59 лет – 1260. Наивысший дисбаланс в возрасте 85 лет и выше – 3897 женщин на тысячу мужчин[xiii]. Проблема старых дев и холостяков имеет психологическую и социальную сторону, дело не в превышении числа женщин, а в иных причинах откладывания вступления в семейную жизнь. Ныне акцент сменился на удовольствия и интересы тех немногих, кто может и хочет себе это позволить. В эпоху "экономики племянников" принято не улучшать качество жизни людей, а перераспределять красивых и молодых женщин в пользу более обеспеченных и богатых. Не это ли скрытое, несознаваемое желание сторонников многоженства?

Близко к аргументу о решении проблемы "старых дев" стоит довод о возможности демографического роста вследствие легализации многоженства. Можно оппонировать на это тем, что число желанных детей вполне может быть обеспечено и обеспечивается единобрачием, не порождая внутрисемейных войн. В исключительных обстоятельствах, после затяжной войны и обезлюдения ряда местностей в веке шестнадцатом или семнадцатом, Германия - страна с христианской религией вынуждена была временно разрешить двоеженство. Но разве такова ситуация в Казахстане?

Под видом многоженства зачастую решаются личные проблемы. В упомянутом ток-шоу "Собственное мнение" рассказывалось, что русская женщина уехала к дочери в Индию, передав своего мужа-казаха "младшей жене". По существу, это признание свершившегося развода и обоюдного согласия на жизнь порознь. При этом "старшая" сохранила свои права законной жены. Но многое в этом случае и без легализации двоеженства вполне решаемо в рамках действующего законодательства.

Многоженство: личное против общественного

Как было сказано, альковная жизнь монархов и восточных владык вела к смешению интимности и политики. Фаворитки своим очарованием увлекали французских королей в сторону от требований эпохи. Необходимо было прислушиваться к мнению "третьего сословия", чтобы без революционных потрясений решить назревшие проблемы политики и экономики. Утопая в ласках и обольщениях любовниц, монархи могли чувствовать порочность и гибельность их политического пути, но закрывали на это глаза. "После нас хоть потоп" – эта крылатая фраза Людовика XV говорит о предчувствии краха старого порядка и устранении короля от устроения лучшего будущего. Удовольствие настоящего было важнее будущего страны и даже собственных наследников. Такая фраза не могла появиться в устах английских королей.

Англия дала образец того, как сожительство с несколькими женщинами под влиянием общественных интересов было прекращено в пользу единобрачия. Английские короли в большей мере, чем французские, чувствовали не только влияние любовниц и давление стоявших за ними придворных групп, но и настроения в парламенте и обществе. Английский королевский двор XVII века меньше заботило, кто является фавориткой. В эпоху Якова II, в последнее десятилетие перед "славной революцией" 1688 г., низложившей этого короля из династии Стюартов, было более важно, что король женился на католичке. Учитывая его тягу к католицизму, это вызывало наибольшие религиозные и политические опасения. Король-католик на троне в протестантской стране создавал массу проблем для подданных. После 1688 г. трон передавался протестантским монархам, в числе которых были две королевы-протестантки из династии Стюартов. В связи с бездетностью королевы Анны в 1714 г. на британский трон взошел немец-протестант, курфюрст (титул выше княжеского и герцогского, но ниже королевского) Ганновера. Нынешняя Виндзорская династия – преемники этого короля.

Сторонники многоженства умалчивают вполне существующую проблему конкуренции между женами за влияние и любовь супруга, за материальные блага, которые господин расточает младшей или младшим женам. Умалчивают также о войне статусов между женами: кто подарит наследника, кто сумеет родить мальчика. Венценосные восточные владыки порой оказывались в ситуации, когда множество жен и наложниц не означало рождение множества сыновей. Порой неприязнь между формально равноправными претендентами на трон отца решалось лишением жизни всех остальных мужчин царской крови (в истории султанской Турции и династии Великих Моголов).

Умалчивается и очень простое обстоятельство: В силах ли обладатель гарема уделить время всем детям от разных жен, чтобы выполнять свои отцовские обязанности? Зачастую любимчиком мог быть сын от младшей жены, что создавало ему проблемы в отношениях с детьми от иных жен. Биографии выдающихся личностей напоминают о горечи детей, с годами осознавших, что они не получили отцовского или материнского внимания.

Не забудем, что если общество заинтересовано в единобрачии и выполнении родителями своих обязанностей и социальных ролей отца и матери, то совсем иная ситуация при многоженстве. Уже упомянутые французские короли пользовались своими правами суверена, чтобы расточать материальные блага и разные милости фаворитке, ее родне и окружению. Многоженцу, подобно королю, волей-неволей придется раздавать блага за счет "не своего кармана". Партийные и советские руководители прошлого могли иметь возможность улучшать жилищные условия и выдавать квартиры родственникам за счет государства. Никто из сторонников многоженства не считает, что надо отрывать средства от главной семьи. Блага для младшей жены надо выдавать в конечном счете за счет общества, пристраивая фаворитку на бесхлопотную и денежную должность, покровительствовать ее родне, обделяя более способных претендентов.

Что же было делать ребенку, родившемуся пятнадцатым среди сыновей, либо пятнадцатым в длинной веренице детей своего очень богатого отца? На многое ли мог рассчитывать Осама бен Ладен в качестве сына и одного из наследников? Многоженцу придется либо дробить ресурсы семьи между наследниками, либо покровительствовать своим токал и их чадам, но в ущерб другим, более одаренным детям из других семей. Однако современная экономика предполагает умение концентрировать экономические, интеллектуальные и иные ресурсы, а не распылять в дрязге внутрисемейных личных склок. Иными словами, новое многоженство – это позволение немногим иметь утехи, чтобы в силу ими же созданных обстоятельств препятствовать проявлению в полной мере экономических и интеллектуальных ресурсов общества.

"Экономика племянников" не предполагает бережливость буржуа эпохи первоначального накопления капитала. Буржуа той эпохи до поры, до времени мирились с транжирством аристократов. Противоречие личных и общественных интересов показано в рассказе одного из немецких писателей. Фаворитка владетельного графа отказалась протежировать меры по улучшению лугов и пастбищ. Ее аргументы: "придется сократить расходы на содержание конюшни, отложить постройку охотничьего домика, забыть о переустройства парка… Он хоть хорош собой, это ваш доктор, чтобы я могла представить его графу?"[xiv].

Семья и концентрация ресурсов нации

Семья – основа и ячейка общества. Добавим, и основа концентрации ресурсов нации. Ресурсы государства не сводятся к закромам и резервам государственной казны. Любой налоговый инспектор знает, что вопросы имущественного характера обращают к сфере семьи.

Британская семья не осталась неизменной в период окончательного утверждения капиталистических рыночных отношений в период Промышленной революции (конец ХVIII - первая половина ХIХ вв.). В 1830-1860 годы электоральные реформы приблизили Великобританию к демократии. Но этим политическим, экономическим, научно-технологическим преобразованиям предшествовали преобразования в сфере семейных отношений. И не случайно эти изменения заслужили название "The Politics of Love and Marriage" (Политика в сфере любви и заключения браков)[xv].

Английский опыт показывает, что реформы семейных отношений имеют важное ключевое значение в результативном использовании ресурсов нации. Знания, даваемые Оксфордским и Кембриджским университетами, подготовили поколения, готовые на создание ведущей державы своей эпохи.

Эффективность производства в сельском хозяйстве требовала не только применения передовых технологий землепользования, но и перемен в практике наследования земли. Законодательство внесло перемены в устоявшийся обычай (custom) и социальную практику (social practice). Английское общество начала ХVIII века отнюдь не имело общих "правил игры" в семейной сфере. Был общий парламент, правительство, законодательство. Но большую роль в формировании и функционировании "правил игры" того времени имели обычаи (Customs). Необходимость лучшего использования ресурсов нации и государства привела к замене местных и отраслевых обычаев системой права, в котором законы унифицировали местные обычаи, отменив их устаревшие элементы. Современное обычное право (Common Law) Англии продолжает функционировать, дополняясь законами и судебными прецедентами.

Что касается сферы семейных отношений то введение общенациональных "правил игры", потребовало унификации права наследования. В одних местностях действовал принцип майората (наследования старшим сыном), привнесенный Норманнским завоеванием 1066 г., в других применялся минорат (наследование младшим сыном). Минорат применялся в тех старинных городах (Borough English), где действовало древняя норма англосаксонского права[xvi]. Передвижение капиталов, ведение хозяйственных операций требовало ясности и унификации экономических "правил игры", в том числе связанных с семейными отношениями.

Даниэл Дефо, политик, прославившийся как автор " Робинзона Крузо", писал: "Джентльмен может требовать сатисфакции в повешении вора, укравшего старую лошадь, но не имеет правосудия против плута за кражу дочери (имеется в виду брак с целью получить состояние богатой наследницы)[xvii].

Английская традиционная семья имела свои проблемы в отношениях родителей и детей. Дефо имел в виду наследниц больших состояний. Но помимо этой личной, во многом эмоциональной стороны, был ряд других аспектов. Иногда некоторые персоны умудрялись, пользуясь тем, что заключить брак можно было у священников в разных местах, иметь двух жен. Огласку получил случай, когда одна женщина ухитрилась вступить в брак с двумя мужьями, затем выбрала одного из них, пребывание с которым сочла более выгодным. Акт о непродуманных браках 1753 г. сохранил право заключения брака только за учреждениями, имевшими лицензию. Также было сокращено число учреждений, имевших таковую лицензию.

В ХVIII веке в Западной Европе, в частности в Англии, стала заметной тенденция все больших взаимных интересов и совместного времяпрепровождения супругов, хотя по-прежнему господствовал брак по расчету из интересов фамилии, а не по любви молодых. Да простит читатель столь длинное отступление от темы, но без этого не понять, что возвращение двоеженства означает разрыв между устойчивостью брака и эмоциональностью любви. Статус старшей жены и мужа в обществе незыблем благодаря устойчивости брака, младшая жена обеспечивает интим, ласки. То, что в европейской семье полагается в одной семье, для многоженца разбито в двух или нескольких семьях. Престиж и статус обладателя двух жен тоже нельзя сбрасывать со счетов. Англия в лице ее элиты, в отличие от французской аристократии того же времени, выбрала путь к соединению любви, эмоциональной привязанности и семьи.

Была ли эта британская политика в сфере любви и брака простым регулированием частной и семейной жизни? Нет, поскольку преобразования происходили в рамках общенациональной концентрации ресурсов, эта политика в сфере семейной жизни была инструментом по созданию единой системы законодательных правил. Фактически, британцы подошли системно к политике, праву и семье. Выбор большой политической стратегии Англии сопровождался параллельным вниманием к сфере семейных отношений. Для сравнения, Франция, начиная с короля Людовика XIV и завершая Наполеоном, стремилась быть не просто одной из держав Европы. Франция в лице своих правителей желала быть гегемоном Европы. Англия же в своей большой стратегии выбрала более верное направление: путь к гегемонии и превращению в первую державу мира лежит не в Европе, а в завоеваниях в Азии. Не случаен был британский интерес к Индии, другим приобретениям в Азии и стремление ослабить Китай – страну, где уровень производства даже на уровне средневековых технологий опережал страны Европы.

Для предотвращения непродуманных браков и ослабления возможности искателям руки богатых наследниц, было введено обязательное согласие родителей. Повышение ответственности сопровождалось ростом лиц, остававшихся холостыми и незамужними. В этом и был основной повод для критики этого закона, поскольку произошло повышение возраста вступления в брак.

Концентрация ресурсов нации потребовала перемен в заключении браков. Семьи представителей элиты несколько пострадали откладыванием вступления в брак. Позитивной переменой стало то, что рост ответственности сопровождался ростом эмоциональной привязанности супругов и большим временем, совместно проводимым супругами. И в этом Англия оказалась впереди всей Европы. А что предлагают сторонники многоженства в Казахстане? Разделить время между несколькими супругами и больше ничего.

В низовых слоях английского общества браки в меньшей степени зависели от расчетов и материальных соображений. Но здесь законодательству пришлось ликвидировать продажу жен – своеобразную форму развода с прежней женой. Чтобы отменить этот обычай, закону и власти пришлось столкнуться с уличными волнениями.

Именно общество с politics (кратко говоря, это политика как средоточие общественных и групповых интересов), а не государственная власть было инициатором преобразований. Не случайно в романах Джейн Остин героини вынуждены адаптировать свои идеалы любви к жесткой реальности. Но и реальность, как видим, не оставалась неизменной.

Опыт английской политики в области любви и брака (заметим, что здесь используется слово politics – т.е. политика не только государственной власти, но и действий общественности и общественных организаций) ХVIII века показывает, что семья не остается в стороне от установления общенациональных правил игры. Каждая сторона может приводить свои доводы, но как итог, результирующий этот процесс, становится установление общих правил игры. В силу разных обстоятельств для некоторых групп населения были учтены их особенности (для гугенотов, диссентеров, квакеров, евреев).

Архаизация семьи как отказ от традиции борьбы казахских интеллектуалов за равноправие мужчин и женщин

В начале XX в. казахское общественное мнение было расколото по вопросу о праве женщины распоряжаться своей судьбой, решая вопрос о замужестве. Судя по публикациям в печати и художественной литературе начала прошлого века, казахские интеллигенты выступали за осовременивание брачно-семейных отношений. Брак, заключенный между стариком и молодой девушкой против ее воли, был для них неприемлем. В противоположность этому, для "консерваторов" было принципиально важным не желание девушки, а усмотрение ее родителей или опекунов. Казахские интеллигенты не возражали, если вдова соглашалась по обычаю аменгерства стать второй или следующей женой близкого родственника ее покойного мужа. Общественное мнение видело в этом возможность для вдовы иметь поддержку, поскольку ее новый муж обязан нести материальные заботы о детях умершего брата или иного почившего близкого родственника.

Последующая борьба стала уделом женщин – активисток движения за равноправие в 1920-1930-е гг., среди которых известности достигли Сара Есова, Нагима Арыкова, Назифа Кульжанова. Эти активистки ставили женский вопрос более содержательно, чем простое согласие женщины на вступление в брак, понимая важность участия женщины в общественной и трудовой жизни. Впрочем, усиление политического контроля за любой общественной деятельностью привело к постепенному затуханию этого движения в 1930-ые гг. Назифа Кульжанова, не будучи членом партии, довольно рано отошла (или была отстранена?) от общественной деятельности.

Дело передовых казахских интеллигентов и женщин– активисток не пропало даром. Во-первых, насильственные неравные браки между старцами и девушками исчезли, и победил принцип согласия обоих молодых на вступление в брак. Именно в вопросе, где совпадали позиции дореволюционной и послереволюционной групп активистов казахской общественности, был достигнут наибольший успех. Живущим в наше время сложно понять остроту и боль ушедшей эпохи. Частичный прогресс очевиден в вопросе, где активистки женского равноправия действовали при помощи Советской власти, но не всегда при полной поддержке казахской интеллигенции – в вопросе о запрете двое- и многоженства. Эта ориентация на моногамию стало привычной для европеизированных казахов.

Ретрадиционализация подняла на поверхность эту не признанную законом, но до конца не изжитую практику двоеженства. По существу, это неудача политики Советской власти в задуманном воспитании нового человека. Но человека не воспитать по рецептам и указаниям "сверху". Габриель Алмонд и Сидней Верба замечают, что черты прежней культуры определяют специфику социалистических стран, будь то Китай или Куба, и непременно проявят себя. Исследование, проведенное в социалистической Югославии времен Иосипа Броз Тито, показало, что наследие прошлого – различие между сербами и хорватами, православными и католиками по религиозной принадлежности, не исчезло и при социализме[xviii].

Эпопея М.О.Ауэзова "Путь Абая" является энциклопедией казахской жизни старого времени. По-прежнему актуальна замеченная Ауэзовым черта традиционалистской семьи: она в большей мере ориентирована на интересы и эмоциональные потребности старших, а не младших членов семьи. Наиболее зримо это показано в том, что примирение с Божеем закрепилось передачей девочки-малютки, рожденной от самой младшей жены Айгыз в семью Божея.

Жены-соперницы даже при внешнем единении и патриархальной идиллии отношений борются за близость и влияние на господина, через рождение детей желая поднять свой статус. Впрочем, важность статусности прорывается в неожиданных обстоятельствах. Например, в программе "Собственное мнение" лидер одной из партий воскликнул: "Я с Вами на брудершафт не пил! Я рожден не от токал!", тем самым требуя от одного из участников ток-шоу не называть его по имени.

В ненавязчивом продвижении легализации многоженства проявляется стремление быть "равнее других". Желание создавать не общенациональные "правила игры" для всех граждан, а особые нормы для избранных, проявляется, впрочем, в политике и за пределами Казахстана. Так, известный магнат Борис Березовский в марте 2000 г., после избрания Путина президентом России, опубликовал в "Независимой газете" статью о том, что в стране все должны быть равны, но он, Березовский, выше других по влиянию на власть. Проявляемый феномен "крутости" в данном случае налицо. Этот феномен опровергает декларации о равенстве прав и возможностей. Крутость сильного порой проявляется по отношению к слабому, взрослого - к ребенку, магната - к мелкому предпринимателю, чиновника - к лицам, обратившимся в государственный орган, начальника - к подчиненным. И эти попытки возведения крутости в систему очевидны в инициативах о многоженстве: кто-то желает установить изменением закона право на большее число жен. И не думает о социальных, культурных, политических минусах такого шага, даже о последствиях для своих детей.

Как писал Шона Смаханулы, "озгемейтiн тогышар" ("не меняется узколобый человек"). Назрел момент вернуть нормы законодательства об уголовном наказании за похищение женщины и принуждение ее к браку и окончательно поставить точку на попытках легализовать многоженство.

---

[i] См.: Казахстан: за равные права и равные возможности. Первоначальный доклад Правительства Республики Казахстан о выполнении Конвенции ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Алматы, 2000. С. 146.
[ii] Там же, с. 147.
[iii] Там же, с. 146.
[iv] Шоссинан-Ногаре Г. Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей (от Агнессы Сорель до Марии-Антуанетты). М.: Молодая гвардия, 2003. С. 36.
[v] См.: Там же, сс. 19, 47, 57, 59.
[vi] Там же, с. 14.
[vii] Там же, с. 50.
[viii] См. Там же, сс. 23, 71, 132, 136.
[ix] См. Там же, с. 52.
[x] Казахи: историко-этнографическое исследование. Ред. Козыбаев М.К., Аргынбаев Х.А., Муканов М.С. Алматы: Казахстан, 1995. С. 288.
[xi] Там же.
[xii] См.: Уалиева С.К. О брачном состоянии населения Казахстана (по материалам переписи 1926 г.)// Молодые ученые о демографических проблемах в Казахстане: Сб. науч. ст. (По материалам Летнего университета фонда Сорос-Казахстан).- Алматы: Раритет, 2000. С.113-124.
[xiii] Женщины и мужчины Казахстана: Краткий статистический сборник. Под ред. К. Абдиева. Алматы, 2004. С.5.
[xiv] Мекель К. Ошибка // Дело самих строителей. Рассказы писателей ГДР. М.: Молодая гвардия, 1985. С. 87.
[xv] См.: Hay D., Rogers N. Eighteenth-Century English Society. Oxford: Oxford University Press, 1997. P. 37-53.
[xvi] См.: Фрэзер Д.Д. Фольклор в Ветхом завете.-2-е изд., испр. Пер. с англ. М.: Политиздат, 1985. С. 196.
[xvii] Цитируется по: Hay D., Rogers N…. P. 37.
[xviii] The Civic culture revisited. Ed. G. Almond and S.Verba.-Boston-Toronto, 1980. P.31.