Южный коридор: и экономика, и политика

Зафар АБДУЛЛАЕВ

Открытие строительства моста через реку Пяндж между Таджикистаном и Афганистаном в нижней точке границы стало одним из самых заметных событий прошлой недели. И не потому, что первый камень закладывали лично президенты Рахмонов и Карзай. Данный мост является одним из символов начала геополитических изменений на Центрально-азиатском пространстве.

В принципе процесс этих изменений стартовал еще в прошлом году, когда президенты России и Таджикистана сперва договорились в Сочи, а потом закрепили договоренности соглашениями о сотрудничестве в Душанбе. Несомненно, это оказалось настоящим прорывом для страны, долгие годы находившейся в тупике, как в экономическом, так и политическом смысле.

Первоначальное решение о выводе российских пограничных сил с таджикско-афганской границы выглядело не совсем логичным, и не вписывающимся в динамику развития таджикско-российских отношений, однако теперь, спустя некоторое время, контуры замысла этой политики также стали вырисовываться.

Самостоятельная, пусть и с трудом, охрана границы подчеркивает курс страны на большую независимость, ее желание играть более активную и самостоятельную политическую роль в регионе, и в то же время это одна из возможностей акцентировать внимание мирового сообщества на проблемах страны и региона.

Это особенно важно в реалиях нынешнего времени, когда после "цветных" революций в ряде государств бывшего Союза, страны ЦентрАзии поспешно стали сворачивать сотрудничество с США, заподозренными в "цветоводстве", и некоторые из них больше ничего не нашли им предложить.

Таджикско-афганская граница – это одно из немногих направлений для участия международного сообщества, в первую очередь США и стран Европы в плане оказания финансовой и технической помощи таджикскому и афганскому правительствам, и как следствие определенная возможность обеспечивать нужный баланс сил, интересов держав в этом районе. Российское присутствие уже обеспечено соглашением о размещении в РТ самой большой в регионе военной базы.

Успех по фокусированию внимания международного сообщества к стране был также закреплен за счет проведения многочисленных региональных и международных конференций, саммитов и заседаний. В результате можно констатировать, что вторая половина 2004 года – первая половина 2005 года стала периодом качественного усиления роли Таджикистана в регионе, на фоне некоторого ослабления позиций соседних государств, подвергшихся серьезным политическим катаклизмам и крену во внешней политике.

Очередными символами этого процесса стали последние договоренности между Ираном и Таджикистаном, Россией и Таджикистаном об экономическом и политическом сотрудничестве, а также открытие строительства моста между РТ и Афганистаном.

Сведение всех этих трех процессов в одну составляющую не случайно, они взаимосвязаны. Все договоренности по своей сути являются транснациональными и многонаправлеными, так как затрагивают интересы сразу нескольких участников, причем каждое новое соглашение звучит в унисон другому. Так, участие России в завершении строительства Рогунской и Сангтудинской ГЭС позволит нарастить энергетический потенциал таджикской экономики настолько, что это позволит обеспечить экспорт электроэнергии по южному коридору – в Афганистан и далее в Пакистан и Иран.

В свою очередь Иран также принимает участие в энергетической отрасли и промышленности Таджикистана, хотя, в отличие от России здесь чувствуются иные цели. Если Россия хочет усилить свое влияние в Таджикистане, дабы обеспечить себе надежный южный форпост, то Ирану скорее нужен верный моральный союзник перед лицом возможной войны с США, и фактически может найти его только в лице близкого по духу таджикского народа. В данном случае иранские проекты можно рассматривать как возможность обеспечения большей независимости таджикской экономики от внешних (западных) инвестиций, и как инструмент собственного присутствия в РТ.

В обоих случаях и Россия, и Иран, таким образом, косвенно влияют на соседний Афганистан, возрождающаяся экономика которого очень нуждается в недорогой электроэнергии, и как ни странно также косвенно помогают Соединенным Штатам.

Последние взяли на себя главную роль по свержению режима талибов в ИГА, и вполне успешно с нею справились. Теперь они решают не менее сложную задачу – содействие правительству Карзая удержать стабильность в стране и реанимировать экономику, поэтому заинтересованы в реализации проектов в Таджикистане, параллельно ориентированных на Афганистан. Не случайно США выступили главными спонсорами строительства моста через реку Пяндж в нижней точке границы, а также уже рассматривают возможное участие (через международные финансовые институты) в строительстве самой мощной проектной ГЭС в стране – Даштиджумской, скорее ориентированной на афганский рынок, нежели местный.

Пока же стоит отметить начало строительства моста, который призван усилить региональную торговлю между странами. Принимая во внимание наше собственное тупиковое географическое положение, а также потенциал экономики Афганистана в плане пост-конфликтного восстановления и потенциальные миллиардные расходы международного сообщества на проекты в этой стране, можно предположить, что данный мост станет инструментом участия Таджикистана, и остальных стран ЦентрАзии в этом процессе. Мост может стать своеобразными "северными воротами" в Афганистан, и, судя по последним заявлениям главы государства о возможности скорого начала строительства железной дороги (одного из самых дешевых средств перевозки грузов) из Душанбе в Курган-Тюбе, Таджикистан всерьез рассчитывает стать транзитной для ИГА страной, и как следствие заработать политические баллы.

Дорога в районе Нижнего Пянджа прервет монополию узбекского Хайратона как основного до сих пор крупного северного выхода ИГА, и в свою очередь позволит Таджикистану, наравне с китайской дорогой, быть в меньшей степени зависимым от узбекского транзита. Самое главное, Таджикистан попал в зону интересов ведущих мировых и региональных держав, и это реальный шанс для собственного развития.

30 июня 2005