Анатомия ислама
Мудрость Корана во многом восходит к мудрости Библии. Но тогда почему сегодня исламский мир все более ожесточенно противопоставляет себя христианской цивилизации? И почему заветы пророка Мухаммеда все чаще служат идеологическим обоснованием исламским террористам? Об этом в первой публикации

Леонид ВАСИЛЬЕВ

Двадцать первый век в известном смысле начался 11 сентября 2001 года с потрясших мир событий в США, в первую очередь в Нью-Йорке. Зрелище горящих небоскребов, взорванных группой исламских самоубийц-шахидов, сумевших захватить практически безоружные современные авиалайнеры и вместе с несколькими сотнями пассажиров и огромным запасом нерастраченного горючего направить их на заранее намеченные строения, включая и Пентагон, ознаменовало начало принципиально нового этапа мировой истории. Речь вовсе не о том, что терроризм только с этого момента стал знакомым современному миру. Но именно теперь всему миру стало ясно, что в наши дни терроризм как явление – это принципиально новая и наибольшая угроза существованию человечества. Это, если угодно, зримое подтверждение идей тех проницательных авторов, которые давно уже предупреждали мир о том, что ему грозит серьезный конфликт именно на почве противоборства цивилизаций.

Терроризм терроризму рознь

Было бы превосходно, если бы были веские основания считать, что столь алармистский вывод – явное преувеличение, ибо цивилизации в целом едва ли могут в наши дни конфликтовать в столь жесткой форме, и поэтому мы имеем дело лишь со своего рода выродками, с которыми сравнительно легко справиться. Увы, это не так. Пусть пока еще не цивилизации как таковые, но отдельные – правда, наиболее энергичные и активные представители некоторых цивилизаций в сложившихся в современном мире обстоятельствах вполне могут спровоцировать нечто, грозящее перерасти в серьезный конфликт такого рода. И взрывы 11 сентября убедили многих, что это именно так. Очень похоже на то, что, едва пережив ХХ век с его двумя унесшими десятки миллионов жертв мировыми войнами и длительной истощавшей нервы людей "холодной войной", мы вступили в новый век с явной угрозой близкого апокалипсиса.

Конечно, не следует забывать, что и без терроризма благополучию человечества в наши дни угрожает многое, будь то неудержимый рост народонаселения, отравление среды обитания, глобальные процессы потепления, да и немало иных бед, вызванных, в частности, бурным ростом технологического наступления человека на природу. Но даже на фоне всех этих весьма тревожных процессов терроризм сегодня постепенно, но уверенно выходит на первое место, ибо сулит разрушение всей системы сложившегося существования народов. Терроризм – это угроза всем и всегда, в любой момент. Угроза внезапная и подстерегающая каждого, кто оказался в поле зрения или на пути террористов. И в этом, если угодно, весь ужас складывающейся ситуации.

Начнем с того, что взглянем более внимательно на суть явления. С одной стороны, весь мир сотрясается в последние десятилетия от террористических актов, а с другой – все еще идут жаркие споры о том, кого следует считать террористами и как определять степень опасности террора в той либо иной его форме. Нет даже устоявшейся терминологии и четкого представления о тех, кто разжигает мировой террор. Еще совсем недавно, например, многими даже ставилась под сомнение правомочность употребления терминов "террор" и "террористы" по отношению к тем, кто совершал террористические акты. Их склонны были считать борцами за национальную независимость, использующими те методы, какими они могли оперировать, сравнивая при этом их действия с партизанско-диверсионной борьбой в тылу врага в ходе войны. Правда, эта точка зрения ныне уже ушла в прошлое. Но появилась новая, немногим лучшая.

Дело в том, что некоторые (и их немало, в том числе и на политической верхушке) принципиально не желают видеть разницы между радикальным исламским терроризмом и любым иным, ссылаясь то на басков, то на ирландцев, то на еще кого-либо, и аргументируя свои позиции не слишком убедительной формулой, гласящей, что у преступников будто бы нет национальности. Именно поэтому они предпочитают говорить о международном терроризме. Нет слов, такой обтекаемый термин иногда очень удобен в политической игре, ибо он не затрагивает никого конкретно и тем самым дает удобную позицию для лавирования. Однако это лавирование, равно как и способствующая ему терминология, очень похоже на позицию страуса, прячущего при опасности голову в песок. Нежелание видеть то, что очевидно, никогда и никому еще не помогало. Сложность и опасность ситуации, с которой столкнулся мир и которая с каждым днем становится все очевидней, как раз в том, что речь идет не о некоем безликом международном терроризме. Террор, о котором идет речь, имеет очень четко обозначенное лицо.

Любому непредвзятому наблюдателю сегодня совершенно ясно, что с террором в наши дни связаны преимущественно экстремисты, воспитанные в духе радикального ислама, число сторонников которого в последние десятилетия в силу ряда причин неудержимо растет. Террористы и экстремисты, о которых идет речь, – это так называемые исламисты, т.е. сторонники радикализации некоторых из тех заповедей, что в свое время были запечатлены еще в Коране. Сразу необходимо оговориться, что заповеди, о которых идет речь, не всегда бесспорно трактуются, что подчас специалисты горячо спорят по этому поводу. Но, будучи существенным с точки зрения ученых-богословов, это обстоятельство не имеет никакого значения для тех, кто считает возможным – и имеет для этого весомые основания – опереться в своей ненависти к неверным на многие суры (главы) и аяты (параграфы) переданной людям в свое время самим Аллахом и потому не просто священной и канонической, но несотворенной (очень важное обстоятельство для каждого и особенно для истово верующего мусульманина) книги.

А основания для такой опоры есть. Они прежде всего в том, что именно в Коране более всего – по сравнению с иными религиозными канонами других религий – говорится о необходимости борьбы с неверными. И эти фразы из Корана являются священной основой для тех современных мусульман, кто склонен не просто воспринимать их буквально, в отрыве от контекста, но и руководствоваться прежде всего именно ими в своей жизни и деятельности. В этом смысле терроризм и весь столь заметно дающий о себе знать исламский экстремизм восходит к тому фундаментализму, который был в ходу в первые десятилетия существования ислама как религии. Отсюда вытекает вполне обоснованный вывод, что современный терроризм далеко не случайно буквально на глазах превращается в терроризм радикального ислама.

Генезис

Нельзя, разумеется, исходить из того, что Коран на каждой своей странице призывает к террору. Это далеко не так. Но тем не менее факт остается фактом: едва ли не 90–95 % (если даже не более того) современных террористических актов приходится на долю именно тех, кто имеет отношение к радикальному исламу, а сама радикализация ислама вполне определенно связана с допускающим такого рода восприятие толкованием все того же Корана. Поэтому стоит уделить особое внимание тому, чтобы попытаться понять, почему стало возможным в наше время, спустя почти полтора тысячелетия после того, как появился на земле ислам, возникновение столь мощного и так энергично дающего о себе знать, такого жесткого агрессивного движения, как современный исламистский терроризм. Ведь как ни толкуй Коран, никто не сможет отрицать, что террористы, о которых идет речь, очень тесно связаны именно с исламом, что они преданы идеям, запечатленным в Коране (не важно, как их толкуют более умеренные мусульмане), что они не только выступают за определенным образом понятые ими заповеди Корана, но и с готовностью умирают во имя этих заповедей со словами "Аллах Акбар!". В чем же здесь суть проблемы?

Суть в том, что ислам – религия необычайно сильная. Мало того, она возникла не в условиях сложившейся государственности и не для создания внутренней устойчивости и крепкого морального стандарта сколько-нибудь развитого государства или в условиях уже вполне сложившегося общества, как то было, скажем, с идейно родственной ей другой авраамической (т.е. признающей отцом религии библейского Авраама) религией, иудаизмом. Напротив, эта религия формировалась в условиях ожесточенных боевых схваток, в которых принимал активное участие сам создавший ее пророк Мухаммед.

Именно в ходе военных действий сначала против не желавших слушать Мухаммеда или почитать его после его смерти соотечественников-арабов, а затем и соседних с ними народов, ислам за короткий срок сумел распространиться на огромной территории Евразии, от Ирана до Испании. Завоевания шли наиболее успешно сразу же после смерти Мухаммеда, при первых четверых избиравшихся его приближенными преемниках, так называемых праведных халифах. Завоевав и – это стоит специально подчеркнуть – сумев обратить в свою веру множество завоеванных народов, последователи Мухаммеда на протяжении ряда веков превратили численно вначале очень незначительную группу сторонников ислама, воодушевленных великой идеей и оказавшихся крепкой и предельно воинственной силой, в единую и хорошо организованную государственную структуру – Арабский халифат, который за исторически очень короткий срок стал большим и влиятельным государством, своего рода империей.

Очень важно обратить внимание на то, что мусульманский Арабский халифат не был империей в полном смысле этого слова прежде всего потому, что в нем не политика, но именно религия была главным и ведущим началом. И этому не стоит удивляться. Ведь вышедшие из песков Аравии арабы, в основном кочевники-бедуины, в подавляющем своем большинстве не очень грамотные и образованные, но зато искренне поверившие в идею ислама, к тому же необычайно активные и воинственные, – именно благодаря своей истовой и неколебимой вере в Аллаха и преданности пророку Мухаммеду сумели добиться огромных воинских успехов и исламизировать завоеванные народы. Этого арабы добивались в основном благодаря проводившейся ими экономической политике, предусматривавшей большие налоговые льготы для тех, кто добровольно принимал ислам. А исламизация, в свою очередь, хотя и гораздо более медленными темпами, вела к арабизации подавляющего большинства завоеванного населения, которой способствовало то, что именно арабский язык был официальным государственным. Вся деловая переписка в халифате шла на арабском, и, самое главное, только на этом языке можно было читать Коран и иные религиозные тексты, только на нем шло обучение подрастающего поколения. Из всех больших государств, завоеванных мусульманами, один лишь Иран сумел, приняв ислам в отличной от ортодоксального суннизма форме шиизма, сохранить свою культуру и свой язык.

На все воля Аллаха

Все сказанное убедительно свидетельствует о том, что главной силой мусульман, распространившихся на огромной территории, была именно великая идея, сформулированная Мухаммедом. Эта идея проста, даже элементарна, доступна для каждого, но тем не менее именно она для любого мусульманина всегда была не только великой, но и первичной. Иными словами, сначала ты мусульманин, а уж потом представитель того либо иного народа, подданный какого-либо исламского государства, будь то первоначально единый халифат или позже пришедшие ему на смену многочисленные эмираты, султанаты и ханства, на которые этот халифат распался. Это важно подчеркнуть, ибо мусульмане до сих пор считают всех своих, т.е. принявших ислам, членами единой великой уммы.

Практически это вплоть до сегодняшнего дня означает, что не подданство, не проживание где-либо, даже не принадлежность к какому-либо большому или малому этносу, но только и именно религиозная преданность идее ислама, конфессиональная солидарность в рамках уммы объединяет всех мусульман мира. Для всех них вместе и для каждого в отдельности есть в мире Аллах, который, безусловно, являет собой всевышнюю, всемогущую, всеблагую и всемилостивейшую силу и перед лицом которого все не более чем песчинки. Великий и всемилостивейший Аллах заслуживает абсолютного доверия, преданности, поклонения и полного послушания. А волю Аллаха на земле призваны выражать его представители, будь то религиозно-политические лидеры вроде халифов, султанов, эмиров, шейхов и прочих предводителей более мелкого масштаба или ученые улемы, т.е. знатоки ислама, различного рода муллы, муфтии и т.п.

Итак, все на земле везде, всегда и для всех зависит от воли Аллаха, передаваемой людям его мудрыми представителями, первым из которых был великий пророк Мухаммед. Но чего хочет Аллах? Считается, что все то, чего он хотел, он передал в свое время через архангела Джебраила (Гавриила) пророку Мухаммеду, когда тот еще был жив. И из речей Мухаммеда в результате этой передачи как раз и сложилась, по убеждению всех мусульман (кто в этом сомневается – гяур, неверный), книга Коран – священная книга мусульман, которая считается несотворенной именно потому, что ее не писал бывший неграмотным Мухаммед, а передавал через посредника сам Аллах.

Здесь очень важно обратить внимание на то, что мудрость Корана – если оставить в стороне историю об архангеле Джебраиле, – во многом восходит к мудрости Библии. Дело в том, что первую часть своей жизни Мухаммед много общался с перевозившими с помощью арабов-бедуинов и их верблюдов большими караванами свои товары иудеями и христианами. Долгими вечерами во время еды и отдыха – а караваны продвигались по берегу Аравии медленно, месяцами, – он внимательно слушал богословские споры и разного рода мудрые изречения из священных книг хорошо знавших Ветхий и Новый завет грамотных сторонников Моисея и Христа. Однако при всем том Коран вовсе не копия Библии. Более того, в нем очень много из того, что было тесно связано с жизнью арабов, среди которых прошла жизнь пророка и с которыми он постоянно общался, в том числе и в долгие месяцы движения торговых караванов.

Так что же такое Коран, в чем его мудрость и специфика? Прежде всего следует заметить, что он насыщен сведениями из Библии. Но это не самое главное. Много важнее то, что в отличие от Библии он весьма противоречив. Это вполне естественно, если учесть, что склонный к возбуждению и, возможно, галлюцинациям Мухаммед не очень четко воспринимал многое из того, что он слышал, и тем более из того, что ему представлялось во сне, когда он, судя по всему, считал, что общается с посредником Аллаха. Эта нечеткость, иногда неясность естественно рождали в разное время – а текст Корана, как считается, создавался далеко не сразу и лишь после смерти Мухаммеда он был по приказу первых халифов оформлен его секретарем, записывавшим изречения пророка, – различные идеи, порой противоречившие друг другу. Существует даже предание, что будто бы сам пророк еще при жизни, когда его упрекали в противоречиях, ссылался на то, что, коль скоро так, значит, сам Аллах сменил свою волю. Известно, что в сложной системе толкования Корана (тафсир) в связи с этим сложился институт насха, т.е. отмены. Чтобы избежать разнотолков, специалисты договаривались считать те или иные аяты отмененными (мансух), а другие, заменяющие их, отменяющими (насих). Число противоречий, по некоторым данным, достигает 225, а отмененные аяты имеются свыше чем в 40 сурах Корана.

Старания специалистов должны были довести до минимума количество разночтений в Коране. Частично это удалось. Однако привести все сказанное в Священном Писании к строгому внутреннему соответствию и тем более обеспечить логически непротиворечивую последовательность всего в нем сказанного так и не удалось. В итоге многие постулаты Корана остались недостаточно ясными, чем и пользуются в наши дни все те, кто хочет увидеть в тексте священной книги то, что ему больше по душе. При этом очень существенно как раз то, что из всех спорных или противоречивых позиций различных аятов Корана в свете интересующей нас темы самое важное место заняли такие, которые касаются отношений правоверных с неверными.

Кто не с ними, тот против них

Суть проблемы в том, что, с одной стороны, Аллах всемилостивейший и милосердный, тогда как с другой, в ином контексте, он строгий и даже жестокий, особенно по отношению к неверным, ко всем тем, кто почему-либо не хочет стать мусульманином. Более того, в отдельных аятах текст изложен таким образом, что его – как о том уже упоминалось – можно толковать и так и этак. Разные переводы нередко излагают такие тексты по-разному, так что серьезный спор возможен лишь при оперировании арабским оригиналом. Но, принимая это во внимание, существенно подчеркнуть, что и оперирование лингвистическими тонкостями не слишком меняет суть дела. Принципиально резкие расхождения в понимании одного и того же текста не только вполне возможны, но и существуют реально. Мало того, они не просто существуют, но и играют огромную роль в спорах, особенно в наши дни, когда все растущему количеству активных и ревностных радикалов-фундаменталистов противостоят традиционно умеренные знатоки ислама, в частности улемы из современных мусульманских университетов.

О чем конкретно идет речь? Иногда текст Корана совершенно очевидно дает понять, что всем неверным грозят скверные последствия в их жизни, иногда просто предлагает сражаться с ними, а в некоторых редких случаях говорит и о том, что всех их следует поголовно уничтожать. Именно такого рода, т.е. призывающие к уничтожению неверных, высказывания Корана сегодня вызывают особенно горячие споры среди мусульманских богословов. Умеренные из их числа обычно настаивают на том, что джихад как понятие (религиозная война с неверными) имеет разные оттенки, поддается различным толкованиям и что поэтому не надо его воспринимать только как призыв к войне с неверными. Но как бы то ни было, факт остается фактом: в Коране есть на что опереться радикальному исламу. И сегодняшние боевики, тем более фанатичные шахиды, готовые умереть за веру, за Аллаха, видя основной смысл верности заповедям Корана именно в том, чтобы сражаться с неверными, прежде всего с ненавистным им "аморальным" Западом, обычно носят при себе те выдержки из Корана, в которых наиболее четко сказано о необходимости решительной борьбы с неверными.

Но почему все же неверные – это смертельные враги, которых, следуя сторонникам радикально-фундаменталистского ислама, надо уничтожать? Откуда подобного рода нетерпимость? В чем ее смысл? Суть дела можно сформулировать примерно так. В мире есть только два типа людей. Одни из них – члены великой мусульманской уммы и преданные слуги, даже воины Аллаха. Другие – те, кто не является членом уммы и не предан Аллаху, даже не верит в его существование и тем более в его всемогущество. А коль скоро так, то задача правоверных обратить неверных в истинную веру. Конечно, лучше сделать это добром. Но если не получается, можно применить и силу. Так поступал в свое время сам пророк, таким напутствием сопровождал первые поколения воинственных мусульман священный Коран.

Это отнюдь не означает, что все мусульмане всегда стремились уничтожить тех, кто не придерживался религии ислама. Наоборот, в том же Коране можно найти недвусмысленные указания на то, что к "людям писания", т.е. к иудеям и христианам, от которых Мухаммед некогда многому научился, следует относиться дружелюбно, ибо они заслуживают большего уважения, чем, скажем, язычники. И в завоеванных арабами странах всегда жило немало представителей иных конфессий. Но при всем том это никак не означает, что отношение к людям иных конфессий всегда и при любых условиях должно быть терпимым. Напротив, бывают ситуации, когда подобного рода толерантность просто недопустима. И об этом тоже есть соответствующие высказывания в Коране. Полистав его, любой без труда может узнать, сколь гневно Аллах высказывался подчас против сторонников Мусы, то есть Моисея, или других, которые не являются мусульманами и уже по одной этой причине (здесь о "людях писания" уже нет речи) заслуживают сурового наказания.

Каково быть мусульманином.

Но почему речь все время идет в таких случаях о суровом наказании, а не, скажем, о какой-либо пропагандистско-миссионерской деятельности, благодаря которой столь больших успехов добилось в свое время христианство, вообще-то тоже далеко не всегда отличавшееся терпимостью (вспомним костры инквизиции)? Здесь надо сказать, что очень характерной особенностью ислама является жесткость всех норм жизни. Мусульманские нормы чрезвычайно четко определены. Пять раз в день каждый обязан молиться, совершать строго оговоренный жесткими правилами намаз. Кто не делает этого, тот неверный. Вообще-то пять раз в день совершать намаз человеку, не рожденному мусульманином и не привыкшему с детства к подобным обязательствам, не может не показаться очень утомительным, но для правоверного это так же нормально, как для других умываться, одеваться, обедать и ложиться спать. Это норма жизни, которую просто надо соблюдать. Правда, норма строгая и обязательная для всех, причем почти в любых обстоятельствах. Бывают исключения для больных, немощных, малых детей – но не более того. Даже воины чуть ли не в период боевых действий обязаны соблюдать такого рода ритуал. Жестко соблюдать следует и пост в месяц рамазан: с раннего утра до позднего вечера (а точнее, от зари до зари) нельзя ни есть, ни пить, что особенно тяжело, коль скоро пост приходится на летние месяцы (а мусульмане, как известно, придерживаются лунного календаря, так что рамазан регулярно бывает в жаркие летние дни).

Для ислама характерна и еще одна особенность, специфичная, правда, не только для этой религии, но именно в ней соблюдаемая особенно строго. Речь идет об отношении к женщине. Ни в одной другой религии женщину так не прячут от чужого глаза, буквально закутывая ее с ног до головы в разного рода обязательные для нее одежды. Иногда часть лица разрешают оставлять открытой (но никогда волосы – именно для этого на голову надевают платок хиджаб), в некоторых случаях закрывают все лицо и голову густой сетью паранджи. Ни в одной религии женщина (приобретенная за плату, калым) не считается в такой степени принадлежностью своего мужа. Каждый мусульманин вплоть до сегодняшнего дня – за редким исключением некоторых стран, где это не поощряется либо запрещается, – имеет право приобретать нескольких жен с единственным обязательным для него условием: он должен иметь средства для их содержания. Ни в одной религии женщина в такой степени не унижена в правовом отношении. Официально по букве многих школ исламского права (шариата) считается, что женщина на судебном следствии, на судоговорении воспринимается как половина. Мужчина – это единица, а противостоять ему могут только две женщины, ибо лишь вдвоем они составляют единицу. Существенно добавить к сказанному, что мусульмане нередко берут в жены женщин иных конфессий, но, как правило, не выдают мусульманок замуж за чужаков – только за своих, за мусульман.

Список подобного рода жестких норм, характерных для ислама, можно было бы продолжить. Но не следует думать, что вся религия мусульман базируется только на этом. Для ислама как религии и как образа жизни (а для большинства последователей Мухаммеда это одно и то же, причем для многих вплоть до сегодняшнего дня) характерны многие привлекательные черты.

Это социальная поддержка слабых, выражаемая в закяте, ежегодном налоге с имущих в пользу бедных, отказ от потребления вина, что не позволяет мужчинам терять контроль над собой, особенно в своей семье, а также склонность жить большими сплоченными сообществами-махалля, в пределах которых господствует взаимопомощь (правда, наряду со строгим контролем за тем, как население сообщества выполняет все нормы ислама). Все эти, да и многие другие принципы повседневного существования, позволяющие своим чувствовать локоть друг друга и при случае вполне основательно надеяться на поддержку, являются частью образа жизни мусульман. И об этом стоит упомянуть хотя бы для того, чтобы не создалось впечатления, будто ислам как религия и образ жизни – это нечто вроде строгой секты чуть ли не тоталитарного типа, какие нередко встречаются в сегодняшнем мире. Если бы дело обстояло так, ислам не обладал бы притягательной силой. А между тем необходимо заметить, что он всегда был и остается сегодня привлекательным для многих. На протяжении веков люди часто не только по принуждению и под действием экономических стимулов, но и вполне добровольно принимали ислам. Справедливость требует добавить к этому, что гораздо реже мусульмане изменяли своей вере.

Окончание следует

№27 10 июля 2005