Афганский пленник. Проведя двадцать с лишним лет на чужбине, Алексей Оленин вернулся на родину

Александр ПЕТРОВ

Та война живет в нем до сих пор. Как не кончается дорога из Кабула в Пули-Хумри, на которой его взяли в плен зимой 1982 года. Рад бы все это забыть, да не получается. Он и сейчас, когда вернулся на Родину вместе со своей семьей, которой обзавелся в Афганистане, находится в плену - теперь уже, правда, в мирном плену непреходящих забот. Не только о себе - прежде всего о жене и ребенке, ответственность за которых как настоящий мужчина принял на свои плечи.

Военному водителю Алексею Оленину до дембеля оставалось три месяца. Отправили в очередной дальний рейс. По дороге из Кабула машина Алексея шла в колонне последней. Когда остановился по нужде, напали моджахеды. Его автомат дал осечку - такое случается крайне редко, но вот случилось. Пробовал отбиться врукопашную. Он был в неплохой спортивной форме, так что держался довольно долго, пока не потерял сознание, получив рукояткой пистолета по голове. Очнулся уже в горах. Его несли четверо моджахедов. Еще четверо шли рядом. Почему не прикончили по дороге, не может объяснить до сих пор. Возможно, потому, что в группе был сын командира отряда, и то, что они захватили русского солдата, повышало его авторитет. Во всяком случае позже, когда Оленина предложили обменять или выкупить, командир отказался: заявил, что оставит пленника при себе как память о сыне, который вскоре погиб.

И потянулись дни, похожие друг на друга. Моджахеды не раз хотели его застрелить, но командир вставал на защиту. Постепенно в отряде к пленнику привыкли, даже угощали сигаретами. Конечно, заставляли работать, но труд был более или менее терпимым. Непосильным было ожидание свободы. После семи лет плена он узнал, что наши войска покинули Афганистан и здесь уже не осталось "ни одного советского солдата". К тому времени Оленин освоил язык дари, научился даже писать на нем, принял ислам, хотя раньше был убежденным атеистом.

- Нужна была хоть какая-то духовная опора... Да и отказ бы не поняли и не приняли, - объясняет он.

Через двенадцать лет плена его решили женить на девочке по имени Наргиз из бедной и многодетной семьи. Нередко жениха и невесту в Афганистане знакомят только на свадьбе, но русскому показали невесту во время помолвки. Перед Олениным была 14-летняя девочка-подросток, "настоящий ребенок", как он сейчас говорит. И обменялись всего лишь взглядами, но столько в глазах девочки было доверия и надежды, что оставить ее после этого он уже не мог...

Объявили день свадьбы, и тут стало известно, что Алексею и еще одному бывшему советскому солдату предоставляется возможность вернуться на Родину. Об этом на посреднических переговорах с российской делегацией заявила премьер-министр Пакистана Беназир Бхутто. Оленину вручили три тысячи долларов на проезд и обустройство на Родине. В российском посольстве оформили необходимые документы. Шел уже 1994 год.

Оленин, конечно, знал о переменах в России, но, вернувшись, попал в совершенно иной мир, полный киосков и супермаркетов, пива и политических партий, раскованности и суеты. Родителей в живых уже не было. В родном городке Отрадный, что километрах в ста от Самары, остановился у сестры. Но как быть с Наргиз? Бросить - значит обречь ее на несмываемый позор. Значит обмануть ту робкую надежду, что мелькнула тогда в ее взгляде. И себя тоже, потому что в мыслях уже был рядом с ней, вел за руку по жизни. Ему самому было уже тридцать три года.

И Оленин вернулся в Афганистан. Как и положено, заплатил за Наргиз выкуп. Свадьба проходила по местному обычаю. Алексей сидел в доме командира отряда, устроившего эту женитьбу, ждал, когда придет время ехать за невестой. Супружеской чете уже выделили комнату для проживания. А командир обещал ежемесячно выдавать бедной семье Наргиз десять килограммов жира, муку и рис. Вскоре привезли невесту, и Алексей стал женатым человеком, хотя по местному обычаю это не подтверждалось ни одним документом.

Перебрались к родителям Наргиз, Алексею пришлось быть кормильцем большой семьи. Открыл киоск на дороге, торговал минеральной водой, разными мелочами, которые могут понадобиться проезжим. Летом набегало до трехсот долларов в месяц, зимой около ста. Семья Наргиз вроде бы выбилась из нужды, а Алексей из бесправного пленника превратился в уважаемого человека. Юная супруга хотела ребенка, ведь большинство ее ровесниц уже были матерями. Но Алексей решил, что нужно подождать, когда ей исполнится хотя бы шестнадцать лет. В таком возрасте и в СССР разрешалось вступать в брак.

Потом в Афгане опять вспыхнула гражданская война, талибы закрыли границы, и выезд в Россию стал невозможным. Затем пришли американцы. Но жизнь мало изменилась, а будущее - особенно новорожденной дочери - тревожило. Что ее ждет, когда она вырастет, в стране, где женщин даже грамоте не принято обучать?

В Отрадный он смог вернуться только в прошлом году. Администрация города предоставила в аренду однокомнатную квартирку по божеской цене. Родственники собрали деньги на холодильник. Было куда привезти и жену, и двухлетнюю дочку Жасмин. Родителям Наргиз он оставил свой киоск с товаром и надежду, что когда-нибудь они снова увидят дочь и внучку. Расставаясь, плакали: понимали, что встреча если и состоится, то очень нескоро.

... Мы сидим в квартире Тамары Ивановны, сестры Оленина, и перебираем события последних дней.

- Какой-то заколдованный круг, - удрученно говорит Алексей. - В милиции, военкомате, загсе требуют множество справок и других документов, начиная от свидетельства о рождении ребенка, которое в Афгане не выдают...

Наргиз в разговоре не участвует. Она изредка поглядывает на мужа, и я начинаю понимать Алексея, которого когда-то пленил один такой взгляд. Столько в нем любви, преданности, надежды - что может выразить без слов, наверное, только восточная женщина. На улицу она не выходит - стесняется. Ведь афганки из далеких провинций приучены проводить время в стенах своего дома, а на людях появляться разве что в парандже.

Жасмин прыгает на коленях у матери и с любопытством рассматривает незнакомого гостя. Она тоже изучает русский и уже знает слова "кошка" и "собака". Девочке два года и восемь месяцев. В загранпаспорте Наргиз, по которому она приехала в качестве туристки, указан только год рождения. Маленькая, но проблема, ибо российский паспорт без дня и месяца рождения владельца не выдадут. Впрочем, до российского гражданства и паспорта еще далеко. Пока у них нет даже вида на жительство, и по истечении срока визы жену и ребенка Алексея могут депортировать.

- Тогда они просто пропадут, - с дрожью в голосе говорит Алексей, - ведь Наргиз не умеет ни читать, ни писать, а родной ее дом за сотни верст от Кабула.

Нужно получить свидетельство о рождении ребенка, но в наличии лишь справка из больницы на языке дари. Алексей в состоянии перевести текст, да нотариус справку не заверит - нужен официальный переводчик. А его в Самаре днем с огнем не найдешь.

Узаконить рождение ребенка можно в суде, но там потребуются свидетели, которые должны подтвердить, что ребенка родила Наргиз...

По афганским законам Алексей и Наргиз - муж и жена. По российским - чужие люди. Чтобы оформить брак с гражданкой Афганистана, нужен документ о ее семейном положении. Сказали, его можно получить в посольстве Афганистана, а потом заверить в нашем МИДе. Для этого нужно ехать в Москву неизвестно на какое время...

Рады бы помочь и в областном министерстве социальной защиты, но как назначить пособие для ребенка, у которого нет документов? Алексей мог бы пойти работать, однако как водитель уже потерял квалификацию, да и медкомиссия не пропустит: болел желтухой, тяжелая работа противопоказана, зрение уже не то.

В общем, непросто дается бывшему солдату возвращение на Родину. Чем же он провинился? Тем, что и после двадцати четырех лет чужбины не забыл о родной земле, что, дав слово жениться, не отказался потом от девочки-афганки, поверившей русскому парню? Вот только бы теперь выбраться из нового плена справок, свидетельств и других важных бумаг, без которых, оказывается, нельзя жить на Родине и сохранить семью.

Впрочем, в последние дни некий просвет появился. Как сообщили корреспонденту "Труда" в областном управлении загс, брак с Наргиз все-таки зарегистрируют и без поездки в Москву, не нарушая при этом Семейного кодекса РФ. Возможно, и другие бумажные препоны удастся быстрее преодолеть?

- Несмотря ни на что, будем улыбаться, - сказал Алексей перед объективом фотоаппарата.

Пусть таким он перед читателем и предстанет...

7 июля 2005