Эдипов комплекс исламизма
В двух предыдущих номерах известный ученый-востоковед Леонид Васильев писал о природе исламского терроризма. Взрывы в Лондоне сделали эту проблему трагически актуальной. А в редакцию "НВ" пришло письмо с угрозами в адрес Л. Васильева. Необратимо ли террористическое зло? И если с ним можно справиться, то каким образом? Об этом рассуждает другой наш автор из Тель-Авива

Александр ВОРОНЕЛЬ

Наше время характеризуется ужасающим несоответствием между
мизерностью целей и сокрушительной мощью средств. Если бы
дети в детских садах обладали силой взрослых, большая часть
из них погибла бы в ежедневных схватках по ничтожным поводам
("Петя в сарае нашел пулемет – Больше в деревне никто не
живет"). А если бы у них в руках оказались бомбы и
самолеты...

Это не шутка, а реальная модель состояния современного мира.

200 000 человек было убито в маленьком соседнем Ливане в
ходе гражданской войны. Ненамного больше людей погибло
недавно в Индонезии от цунами. Два этих явления считаются
качественно различными. О причинах землетрясений не принято
спрашивать. Но я не до конца уверен и в том, что кто-нибудь
сможет внятно сформулировать, из-за чего была война в Ливане
(или в Судане) и каковы ее результаты. Скорее она тоже
выглядит как нерационализируемое и регулярно повторяющееся
природное явление.

Может быть, ничего исторически ненормального или
злокачественного не содержится ни в исламе, ни даже в
исламизме. Может быть, это обычное природное явление,
"детская болезнь" всех цивилизаций.

Опасные игрушки

Пока скандинавы и венгры не вышли из дикости, они веками
опустошали Европу, завидуя ее богатству. Даже когда их
короли приняли христианство, они не сразу заметили
противоречие между указаниями своей новой религии и
практикой. Никто из них и не думал подставлять вторую щеку.
Толпы крестоносцев двести лет шатались по миру, ища
применения своему религиозному энтузиазму. А с началом
Реформации уже и богобоязненные христиане стали резать друг
друга во имя Божие. Возглавляемые своими королями англичане,
французы и испанцы столетиями воевали друг с другом, попутно
вовлекая немецких, итальянских и швейцарских наемников.
Война для европейцев была естественным состоянием общества,
путем к карьере и наиболее почетным поприщем для
благородного юношества.

Почему бы не позволить теперь и мусульманам порезвиться,
повторяя зады европейского развития? "Руку правую
потешить... Иль башку с широких плеч у кого-нибудь
отсечь..." Столетняя война, Тридцатилетняя война,
Наполеоновские войны, Франко-прусская война – лихие
полководцы, красивые мундиры, славные битвы, национальный
престиж, обожание женщин, "уланы с пестрыми значками,
драгуны с конскими хвостами" ... и грабеж, тотальный грабеж.

Почему бы не позволить и мусульманам порезвиться ...если
только отобрать у них чрезмерно дорогую игрушку –
современные европейские изобретения – взрывчатые и
отравляющие вещества. (А есть еще бактериология и
радиоактивность!) К тому же мусульмане начали на триста-
четыреста лет позже Европы и еще не пережили отрезвляющего
опыта мировых войн. Средства массового уничтожения им
насущно необходимы для их государственного престижа и
национального самоуважения. Говорят, что большой мир и
великие державы обращают свое внимание только на страны,
владеющие атомной бомбой. Гражданам мусульманских стран не
хватает общественного внимания (психологический механизм,
кстати, хорошо нам знакомый по российскому опыту: "Зато мы
делаем ракеты, и т.д." – Россия ведь тоже отстает на одну-
другую сотню лет). Господи! Как был бы счастлив Израиль,
если бы внимание всего мира к нему, хоть на время, ослабло!

Когда европейцы еще с энтузиазмом играли в эти игры, в их
распоряжении были едва лишь аркебузы и мортиры. Поэтому они
не сумели полностью перебить друг друга. Хотя старались, как
могли. Тогдашние убогие технические средства не позволяли им
достичь по-настоящему впечатляющих результатов. Таких, чтобы
каждая семья в каждой стране эти результаты прочувствовала
до печенок. Выживших все еще оставалось гораздо больше, чем
убитых и покалеченных.

Только Первая мировая война, благодаря всеобщей воинской
повинности наглядно познакомившая миллионы людей с
применением бомб, отравляющих газов, артиллерии и авиации,
была уже осмыслена всей Европой как грандиозная ошибка.

Когда Гитлер пришел к власти, повзрослевшее человечество
долго не могло поверить в серьезность его намерений. Еще
труднее было поверить, будто и трезвый немецкий народ
настолько обезумел, что спустя всего двадцать лет был готов
повторить свой неудачный опыт. Только этим, по-видимому, и
объяснялись феноменальные начальные успехи гитлеровского
руководства. Он ведь действовал в Европе, которая после
осознанной бессмыслицы Первой мировой войны жаждала покоя
любой ценой. И вправду, какая радость от войны может быть у
взрослого человека?

Настоящие герои всегда идут вперед

Однако "Гитлер лелеял в своем воображении героический мир:
сильные, жестокие люди всегда возглавляли и направляли
массы. Они делали историю... Он восхищался Чингисханом –
Кровь не засчитывается тем, кто создает Империи". (Ян Кэршоу
– "Гитлер", 1997)

Если это не детский склад личности, то что это?

Стоит сравнить это умонастроение с сегодняшним текстом "Аль-
Каиды": "История пишется только кровью. Славу можно обрести
только на фундаменте из черепов..."

Напрасно мусульманским бойцам приписывают наивные мотивы
ожидания райского блаженства. Райское блаженство немного
добавляет к их юношеской земной мотивации. "Обрести славу" –
очень земное стремление, хорошо известное Европе еще в ХIХ
в. и не полностью забытое и сейчас. Это совсем не то же
самое, что "обрести вечное блаженство".

Неправда, что мусульманские террористы абсолютно
непримиримы. Вот, бен Ладен не устает приглашать
американский народ и самого Буша принять ислам: "Мы зовем
вас в ислам, мир придет к тем, кто ступит на правильную
дорогу. Я предлагаю вам увидеть радость жизни и избавиться
от сухого, жалкого, бездуховного материалистического
существования. Воспримите уроки Нью-Йорка и Вашингтона (т.е.
теракты 11 сентября 2001г.), они даны вам за прежние
преступления".

Можно считать это умеренным предложением, если верить, что и
западные люди просто капризные, избалованные дети, не
ведающие, чего хотят. Им щедро открывают радость жизни, а
они не берут! Не хотят мира. По-видимому, из упрямства не
хотят "ступить на правильную дорогу". Поневоле приходится их
наказывать.

Не тот же ли упрощенный, детски-романтический склад личности
просвечивает и здесь? Заигравшийся ребенок диктует всему
миру свои законы...

Это приподнятое состояние духа планетарного вождя – стратега
Третьей мировой войны – пропало бы втуне, если бы не услуги
всей современной системы массовой информации (а также
Интернета), растиражировавшей героический облик борца с
"бездуховным Западом" по всему миру (особенно мусульманскому
миру). Не только оружие мусульманский мир получает от
растленного, "бездуховного" Запада. Также и добровольное
сочувствие людей, которые ищут в жизни экстраординарного,
которым не хватает романтики, не хватает "идеализма" в
слишком трезвой атмосфере свободных обществ, где "нет места
подвигам"... Терроризм без западных массмедиа – ничто.
Людские и материальные потери свободных западных стран не
идут ни в какое сравнение с моральными потерями от чувства
беззащитности, которое охватывает их граждан после каждого
террористического акта.

Полдела сделано. Славу себе бен Ладен уже обрел.

"Дети – это будущее человечества", но взрослые никак не
могут отнестись к этой формуле всерьез. Даже средний
биологический возраст жителей большинства мусульманских
стран вдвое меньше возраста европейцев, а об их историческом
возрасте не приходится говорить. Вот что писал еще в 30-х
гг. ХХ в. серьезный культуролог: "Вступление полуграмотной
массы в духовное общение, девальвация моральных ценностей и
слишком большая "проводимость", которую техника и
организация придали современному обществу, приводят к тому,
что состояние духа незрелого юнца, не связанное воспитанием,
формой и традицией, тщится в каждом деле получить перевес и
слишком хорошо в этом преуспевает. Целые области
формирования общественного мнения управляются темпераментом
подрастающих юнцов и мудростью молодежных клубов".
(Й.Хейзинг, Homo ludens).

Эти слова говорят о причинах Второй мировой войны (и
удивительном военном воодушевлении немецкого народа) больше,
чем аналитические статьи политологов. В еще большей степени
эти слова относятся к сегодняшним мусульманским странам, где
техника и организация (благодаря содействию европейцев,
конечно) уже придали обществам "слишком большую
проводимость", но уровень общего образования еще не позволил
бы назвать массу их населения даже "полуграмотной".
Увещевания взрослых в такой ситуации превращаются в скучную
либеральную болтовню, которую подростки на всех континентах
привыкли стряхивать с ушей.

Синдром успеха

Многие публицисты стараются доказать (с помощью цитирования
первоисточников), что сама религия ислама изначально
пробуждает в душах верующих агрессию и нетерпимость. Им
обычно возражают другие, которые находят, что религиозные
заповеди ислама искажены и ошибочно поняты современными
проповедниками-радикалами. Но, цитируя источники
тысячелетней давности, можно доказать все что угодно.
Значение имеет только народное понимание – не исторически
реальный, а привычный, сказочный образ прошлого, оставшийся
в памяти поколений.

Ранний ислам, в отличие от христианства, не столько
стремился смирить варварский дух народа, сколько звал его на
новые дерзания. Коран и Предание ("Сунна") были записаны
между жестокими боями и набегами в воинственно настроенной
среде и проникнуты оптимистическим духом предопределенного
триумфа.

Может быть, и теперь агрессивные наклонности мусульманских
толп и милитаристская риторика их священников ("джихад")
объясняются вовсе не исходными принципами, записанными в
Коране (кто там вчитывается в эти исходные принципы!), а
грандиозным военным успехом, с которого в VII веке начался
поход кучки воодушевленных новой для них идеей единобожия
полудиких номадов на окружающие культурные страны, где эта
идея давно потеряла новизну. Невиданный начальный успех
тогда задал им этику превосходства мусульман над всеми
народами и внушил уверенность в совершенстве их образа
жизни, обеспечившего эти победы.

Сложность стала проникать в исламскую культуру только от
побежденных. От них же у мусульман появились и ремесла,
искусства и науки. Первоначальный мусульманин (его архетип)
– это воин, паладин, чья жизнь без остатка отдана войне за
Веру. Этот идеальный образ (не важно, насколько он
исторически достоверен) и сегодня вдохновляет на
самопожертвование мусульманского подростка, который еще не
ощутил вкуса к жизни, но уже ищет случая проявить себя.

Смолоду очень трудно бывает осознать конечный характер всех
обозримых ресурсов человека. В "расколдованном мире" конечны
все пути человека, куда ни кинь: память наша ограничена –
запомнить все, что нужно для успеха в современной жизни,
невозможно. Возможности понимания в любую сторону встречают
предел – что-то важное обязательно упущено. Ознакомиться со
всем, что происходит в мире, не хватает времени. Даже
проявить достаточное внимание ко всем, кто этого
заслуживает, мы не в силах. Поневоле выбор оказывается
случайным – внимание направляется на того, кто ближе. При
неизбежно ограниченном кругозоре трудно ожидать от людей
памяти о том, что произошло в прошлых поколениях и что могло
бы, пожалуй, их вразумить, предостеречь. Им приходится
помнить так много в настоящем, что на прошлое (особенно
далекое прошлое) памяти не остается. Это относится не только
к мусульманам. Мышление недоросля поневоле приобретает
черно-белый характер.

В поисках нового чуда

Германия потерпела поражение в Первой мировой войне по
весьма веским причинам. Но уже следующему поколению, спустя
всего 21 год, эти причины показались незначительными. И они
развязали Вторую... Молодежь опять горела энтузиазмом.
Начальные успехи "Тысячелетнего рейха" и впрямь были
вдохновляющими. Только старые, опытные генералы знали, что
страна вступила на гибельный путь...

Подавляющее наступление Советской армии в последние месяцы
войны (почти такое же страшное, как и ее предшествующий
разгром) ускорило эту гибель и фактически спасло Германию от
американских атомных бомбардировок. Романтический дух в
стране на время угас и сменился тягой к покою. Может быть,
не навсегда...

И чудесные победы начального периода ислама сменились со
временем жестокими поражениями. Ислам в его конфронтации с
Европой проигрывал одну войну за другой, пока в начале
прошлого века Кемаль Ататюрк со товарищи не взялись за
глубинную перестройку мусульманского сознания и приступили к
преобразованиям, которые не завершены и по сей день. Но во
всех мусульманских странах (в том числе и в Турции) и
сегодня есть решительная молодежь, которой причины поражений
ислама видятся в ином свете. Эта молодежь горит энтузиазмом,
отметающим оппортунизм (слово происходит от английского
opportunity, т.е. возможность!) последователей Ататюрка, и
ищет решения своих проблем на пути невозможного, т.е. чуда:
"Пусть так случится, что мы ИХ победим! Ведь они дряхлые, а
мы молодые. Они плохие, а мы хорошие. Они трусливые, а нашей
отваге нет предела. Они в Бога не веруют, а мы для Него на
все готовы!"

Однако смириться перед Его непостижимой волей, которая
даровала именно дряхлым и неблагочестивым народам бесценные
преимущества, они не готовы.

Поэтому снова и снова эти люди тщетно пытаются подставить на
место Его воли – свою.

И в этом, собственно, они похожи на всех других.

Они готовы разбить голову об стенку, только бы не
последовать примеру старших. Это выглядит скорее законом
природы, чем заблуждением лидирующих групп.

Суть не в том, что манихейское видение событий в наше время
получило более широкое распространение. Суть дела в том, что
оно стало эмпирически гораздо убедительнее. До тех пор, пока
можно было с основанием говорить о конфликте богатства и
бедности, о вражде невежества к просвещению, даже о
ненависти одной расы к другой, монистическое мировоззрение
могло оставаться непоколебленным, а конвергенция
противоречивых стремлений и конечное примирение казались
возможными. Но в наше время все реальные противопоставления
становятся только предлогами для вражды. Эдипов комплекс
овладевает целыми народами. А само наличие вражды, ее
включенность в природу мира и человека на наших глазах все
чаще обнаруживает свой онтологический, трагически
неустранимый характер.

ТЕЛЬ-АВИВ

№29 24 июля 2005