О МАРОДЕРСТВЕ И ПОГРОМАХ (БЕЗ ЭМОЦИЙ?)

Н. Ракымбай уулу

На самом деле говорить без эмоций о том, как громили город в ночь на 25 марта невозможно. Потому что это наш город и наша страна. Разговор без эмоций – это всего лишь попытка осмыслить происходящее с нами. Не по горячим следам, не под впечатлением от событий. Для трезвой и взвешенной оценки необходимо время.

Нам хотелось бы забыть об этом. Чтобы не мучить себя тяжелыми мыслями, чтобы не сомневаться во всех и каждом. Чтобы не задавать себе неприятных вопросов. Кто из близких, друзей и коллег грабил той ночью? Кто, поддавшись инстинкту наживы, остервенело тащил в свой дом все нужное и ненужное, распугивая ночных прохожих? Кто был в этих стаях, разрывавших тело города так безжалостно и беспощадно?

Речь не о тех, кто защищал город. Такие были, и их оказалось немало. Они даже победили. Только вот "победили" ли? Открытые грабежи прекратились, это правда. Но прекратится ли грабеж в масштабах страны и государства?

Уверен, что в ту ночь мы столкнулись всего лишь с проявлением болезни. Сама же болезнь, как водится, находится гораздо глубже. Это похоже на связь между внутренними и внешними органами человека. Любой знает, что мешки под глазами – это верный признак проблем с почками. И что лечить в таких случаях необходимо именно почки, а вовсе не кожу лица. И что никакие кремы и подтяжки не помогут человеку обрести здоровый вид, если нездорово само тело. Мы можем подлечить лицо города, отремонтировать испорченное, отстроить разрушенное, но это не решит основной проблемы.

Суть же ее в том, что мародерство началось задолго до 24 марта 2005 года. Эта болезнь давно уже обрела в нашем обществе хронический характер. Той весенней ночью погромы и грабежи достигли такой силы и размаха потому, что тысячи наших сограждан оказались готовы превратиться в мародеров. Нет, они не выли на полную луну, как оборотни из голливудских ужастиков. Они просто перестали быть теми людьми, которых мы ежедневно видим на улицах, в общественном транспорте, на работе и у подъезда. Сотнями и тысячами бросились они на вожделенные бутики и супермаркеты, вынося все, что блестело и казалось ценным. Поведение масс 24 марта раскрыло правду о том, насколько больно общество.

В своем знаменитом словаре живого великорусского языка Владимир Даль дает такое определение этого явления: "Мародер (франц.): солдат-грабитель, самовольно отлучившийся для грабежа. Мародерка (шуточн.) – женщина, которая грабит, отымает что-то силою в чужом доме". Новый словарь русского языка приводит две трактовки понятия "мародер". Первое: "тот, кто грабит мирное население во время войны, а также убитых и раненых на поле боя, в местах катастроф и т.п.". Второе: "торговец-спекулянт, продающий что-либо по непомерно высоким ценам".

Если толковать понятие более широко, то можно сказать, что мародер – это человек, наживающийся на чужом горе в периоды, когда в обществе не все в порядке. Тогда, учитывая, что в Кыргызстане уже более десяти лет все далеко не в порядке, мы должны назвать мародерами всех, кто наживался на разорении населения, кризисе экономики и разложении государственного аппарата. Мародеры – это те, кто "в мутной воде" переходного периода разрывал государство на части, стараясь урвать себе "кусок пожирнее". Таких было много. Гораздо больше, чем может вынести небольшая страна. К сожалению, сегодня в нашем обществе психология мародерства очень сильна.

Мародер мыслит так: "Если не я, то кто-нибудь другой. Так лучше уж я". Сколько раз приходилось сталкиваться с подобным объяснением со стороны совершенно разных людей.

"Другие тоже носят", говорят мальчишки, разбирающие железные ограды и крадущие со дворов кастрюли, ведра, арматуру и вообще все, что можно донести до пункта приема цветного и черного металла.

"Ну не ко мне, так к другому понесут", – оправдывает свой бизнес хозяин приемного пункта.

"Все равно кто-то продаст или пропьет", – говорят мужики, порезавшие на уголки металлическую лестницу опустевшего детского сада.

"Да ее по любому унесли бы", – твердят два подростка, снявшие с петель входную дверь заброшенной квартиры.

"Он все равно без проводов стоял", – утверждает байке, распиливший на дрова (баньку затопить) деревянный столб в дачном поселке.

И продолжать этот скорбный список можно до бесконечности...

Последствия такой психологической установки масс просто ужасают. За полтора десятилетия люди, вооруженные принципом: "бери, что можешь", превратили в руины целую страну. Я вырос в промышленном поселке и прекрасно помню дни его расцвета. Среди этажек рабочего городка всегда кипела жизнь: звучала музыка, играли дети, гуляла молодежь, а на скамейках у подъездов собирались "бабушкины советы". На стадионе днем и ночью гоняли в футбол, в кинотеатрах крутили фильмы. Сирена близлежащего завода трижды в сутки вызывала рабочих на смену. Три школы поселка едва успевали обучать всех детей. Вечерами на улицах зажигались фонари, а в парке и на танцплощадке собирались юноши и девушки. По сути, это был небольшой город, с микрорайонами, промышленными объектами, развитой инфраструктурой и очередью на жилплощадь.

Потом начались реформы, и в стране наступило время мародеров. Перемены погубили цветущий поселок. Сначала руководство автобазы в считанные месяцы распродало самосвалы и "шаланды" (грузовики-длинномеры), а директор с выручкой от "приватизации" выехал за пределы страны. Потом остановились и были разобраны (буквально до болтов и гаек) несколько заводов и котельная. Ликвидаторы распродавали станки, оборудование и стройматериалы за бесценок. После них оставались только груды битого кирпича и кучи глины. Все остальное возили, носили и волочили, кто мог и куда мог.

Затем опустели дачи на окраинах. Сперва мародеры разбирали коттеджи в темное время суток, потом перешли на "дневную смену". Шифер, кирпич, стропила и балки возили на тележках, бричках, автомобилях и тракторах.

После нескольких зим без отопления и горячей воды стали "вымирать" многоэтажки. Скоро большинство панельных домов опустело на три четверти, а в отдельных подъездах осталось лишь по одной заселенной квартире. Тогда мародеры принялись разбирать брошенные квартиры. Выносили все, что можно было продать: стекла, двери, окна, раковины, унитазы, половые доски, трубы водопровода и канализации, электросчетчики и даже вентили. Так рабочие микрорайоны превратились в мертвые пространства.

Жители частных домов продержались на несколько лет дольше. Потом на большинстве ворот этих домов появились похожие надписи: "Продается дом", "Продается", "Срочно продается". Но покупателей не было, и тогда дома начали сдавать за треть цены "на разбор" скупщикам стройматериалов. Теперь на каждой улице поселка жилые дома чередуются с голыми фундаментами (их не выгодно разбирать).

Дети моего поселка. Они – наше будущее. Сперва дети собирали медь, потом – алюминий, сейчас – железо. Психология этого поколения испорчена изначально. Мы уже опоздали воспитывать в них патриотизм и гражданственность. Зато они усвоили другую истину: "надо брать все, что плохо лежит".

Спросите у людей: кто такие мародеры? Например, у бабушки, которая живет сегодня одна на улице, где раньше было десять домов. Она скажет, что мародеры – это те, кто разграбил ее дачу, потом ее гараж и, наконец, разобрал и увез все строения на ее улице. Спросите у мужчины-инвалида, которому некуда перевезти семью из одичавшего окраинного микрорайона. Он считает мародерами тех, кто опустошил все соседние квартиры и раздолбил бетонный пол в его подъезде для того, чтобы добраться до канализационных труб. Теперь он и его семья вынуждены ходить домой по трапу.

Только не спрашивайте их, откуда 24 марта 2005 года в Бишкеке взялись мародеры? Потому что они не поймут вас или подумают, что вы только что приехали в Кыргызстан. "Страну грабили с начала девяностых годов, неужели вы только теперь это заметили?" - удивятся они.

Жестокая правда жизни заключается в том, что мародерство происходило в Кыргызстане все эти годы. Только до центра столицы эта эпидемия докатилась лишь 24 марта. События той ночи в Бишкеке – это просто отражение на освещенном прожекторами экране того, что происходит в стране уже полтора десятилетия в темноте окраин.

Разница лишь в том, что прежде это год за годом происходило вдали от наших глаз. Не там, где столичная пресса, не там, где Белый дом и парламент. Не там, где иностранные посольства и миссии международных организаций. Но в нашей стране и с нашими людьми. Кто не верит, пусть проедет по "мертвым" городам Кыргызстана (ведь их сегодня все больше), по заброшенным селам, по опустевшим районам.

Иногда кажется, что лучше забыть. Сделать вид, будто ничего и не было. Но это ошибка.

Надо помнить. Потому что погромы были, оказались возможными. Потому что мы сделали это со своей столицей, как еще раньше со всей страной.

Забыть – значит, согласиться.

А соглашаться нельзя. Ведь ужас ситуации в том, что мы превращаемся в общество мародеров. И главные грабители отнюдь не на улицах и не в подворотнях, а в высоких кабинетах. Мародерами стали все - от высших чиновников, опустошающих казну государства, до детей, крадущих каждый кусочек металла, оставленный без присмотра. Сила мародерства не столько в голоде и неустроенности, сколько в безнравственности и бездуховности. Мы можем долго оставаться бедной страной. Почти наверняка мы не выберемся из этой ямы в ближайшие годы. Но жить в условиях преступного и слепого эгоизма дальше нельзя.

Потому что главная причина мародерства в нашем обществе – это изувеченная двойными стандартами духовность нации. Больна психология лидеров и масс. Люди не верят ни во что. Кыргызстану нужна идея. Такая, которая дала бы нам общую надежду и вернула нации дух солидарности.

Иначе ограбление страны будет продолжаться. И относительное благополучие столицы не будет вечным, когда гибнут села, аилы, районы и целые области.

До тех пор, пока мы этого не осознаем, с мародерством не справиться. Даже если поставить милицейский патруль на каждом перекрестке.

21 июля 2005 г. | № 28 (250)