В восточной стране, имеющей древнюю историю, изменения не так бросаются в глаза. Да, в Тегеране за десять лет появилось много современных зданий, небоскребов. Разбиты новые скверы. Сменился парк автомобилей. На место старых "Пейканов" пришли новенькие, собранные в Иране "Пежо". Но
> Уклад жизни тегеранцев остался прежним. С одной стороны - столично суматошным, с другой - традиционно мусульманско-патриархальным.

Выборы

Кульминацией последних месяцев политической жизни в Иране стали выборы президента ИРИ. Они преподнесли немало сюрпризов. Прежде всего - высокая активность избирателей. В голосовании приняли участие 62% иранцев, имеющих право голоса. Но тут не все так однозначно. В Иране нет списка избирателей, поскольку нет системы прописки или регистрации. Иранец может голосовать на любом избирательном участке. В любом уголке страны. При этом, проголосовавшему в паспорт ставится специальный штамп, чтобы он не мог еще раз отдать свой гражданский долг. Кстати, как говорили некоторые тегеранцы, они пришли на избирательные участки исключительно для того, чтобы получить штамп в паспорте. В противном случае у них могли бы возникнуть неприятности по месту работы или учебы. Это касается крупных городов. В сельской местности активность обеспечивалась муллами местных мечетей и не в последнюю очередь усилиями многомиллионного народного ополчения "басидж", где командные должности занимают кадровые военнослужащие Корпуса стражей исламской революции.

Вторая неожиданность выборов - победа мэра Тегерана Махмуда Ахмадинежада, исламского радикала. По оценке аналитиков, президентские выборы 2005 года в Иране явились как бы зеркальным отражением президентских выборов 1997 года. Тогда, вопреки всем прогнозам, президентом Ирана стал аятолла Мохаммад Хатами, завоевавший поддержку почти 70% избирателей. Неожиданная победа либерала в чалме ознаменовала собой начало восьмилетнего периода попыток провести реформы, прежде всего, социально-политического характера. Однако, как ясно сегодня, попытки эти не удались. Маятник политических пристрастий иранских избирателей резко качнулся в противоположную от либерализма строну. Почему?

Первый "звонок" для иранских либералов прозвучал еще в феврале 2003 года. На состоявшихся тогда выборах народных представителей в исламские советы городов и населенных пунктов (местные органы власти) сторонники президента Мохаммада Хатами потерпели первое за шесть лет поражение. После выборов депутат меджлиса из числа реформаторов Али Шакури заявил: "Мы признаем свое поражение на выборах и видим свою первейшую задачу в необходимости извлечь уроки из этого поражения. Этот опыт мы будем использовать в предстоящей политической борьбе".

Однако уроки извлечены не были. Иранский политический маятник все дальше уходил от либерализма и реформ. На следующих испытаниях - парламентских выборах в феврале 2004 года - реформисты-либералы вновь терпят сокрушительное поражение.

Незадолго до выборов Наблюдательный Совет снял с "гонки" около 2200 кандидатов, большинство из которых являлись сторонниками реформ. В знак протеста против незаконных, по их мнению, действий Совета по меньшей мере 600 независимых кандидатов отказались от участия в парламентских выборах. Разгорелась ожесточенная борьба.
За несколько недель до выборов аятолла Хоссейн Али Монтазери, отец-создатель Конституции ИРИ, возглавивший Исламскую революцию вместе с аятоллой Рухоллой Хомейни, выразил свое крайне негативное отношение к действиям Наблюдательного Совета: "В начале Исламской революции мы высказали свое мнение относительно выборов: шах и его министр внутренних дел имели обыкновение отбирать и утверждать кандидатов на выборы, но теперь выборы должны быть действительно свободными. Мы считали, что Наблюдательный Совет должен наблюдать за деятельностью Министерства внутренних дел, чтобы быть уверенными, что оно действует и функционирует правильно, а не выбирать кандидатов... Затем был проведен пересмотр Конституции, и я выступил против этого. Они манипулировали ею, перевернули там все вверх тормашками... все против наших первоначальных намерений. Таким образом, сегодня вместо свободных выборов у нас насильственная селекция кандидатов, проведенная лишь одной группировкой, участвующей в предвыборной гонке. Все это является незаконным и антиконституционным".

Эти слова видного религиозного деятеля ИРИ относятся и к нынешним президентским выборам. После их первого тура стало совершенно ясно, что административный и "мошеннический" ресурс тех, кто стоит за спиной у Ахмадинежада, огромен. Можно было прогнозировать, что он будет использован и во втором туре. Но 62% голосов за Ахмадинежада нельзя "сделать" при любых масштабах государственного ресурса. Большинство избирателей ИРИ сознательно проголосовало за кандидата, который олицетворяет исламский радикализм.

Амплитуда иранского маятника

Причин тут немало, как внутриполитических, так и внешних. Не секрет, что всенародную поддержку президенту Хатами в 1997 и в 2001 году обеспечила провозглашенная им программа социально-экономических реформ на базе уже осуществляемого курса предыдущего президента Хашеми-Рафсанджани. Однако реальная действительность ИРИ совсем не способствовала их практическому осуществлению. Причем президент Хатами был не готов идти на решительную конфронтацию ни с духовным лидером аятоллой Хаменеи, ни с радикальными исламистами, ни с существующей системой. Он сам был ее заложником.

Конечно, президент Хатами много сделал для "открытия" Ирана миру и для укрепления авторитета Исламской Республики в мировом сообществе. Но в социально-экономическом плане неудачи преследовали его все восемь лет. Он не смог справиться с этими проблемами, поскольку не имел в своих руках инструментов для последовательных и всеобъемлющих реформ.
В эту полуоткрытую иранскую дверь ворвались не столько свежий воздух свободы, сколько коррупция на всех уровнях госвласти, раздуваемая потоком нефтедолларов, оседаемых в итоге в карманах немногочисленной элиты. В условиях, когда большинство иранцев живет в бедности, сформировалась прослойка "новых шахов", которые, как образно отметил один журналист, стали пользоваться ноутбуками, ездить на шестисотых мерседесах и отдыхать в местном Куршавеле - на острове Киш. Но в глазах подавляющего большинства они были чем-то вроде классовых врагов, которых свергали вместе с иранским шахом. А породивший их либеральный режим Хатами стал восприниматься как "антинародный". Сыграл свою роль и внешний фактор. Иранская молодежь, особенно в крупных городах, настроена прозападно. Но недальновидная политика США в отношении Ирана во многом меняет настроения в молодежной среде.

В последние недели перед выборами психологическое и идеологическое давление Вашингтона на Иран было беспрецедентным. Так, президент США Джордж Буш заявил о создании Корпуса активного реагирования, который займется молниеносной помощью "братским народам", решившим стать на путь демократии. Вторя своему президенту, госсекретарь Кондолиза Райс объявила о патронате, который отныне США будут осуществлять над всеми демократическими движениями в ближневосточных странах, о том, что стремление к демократии превыше всего, даже если оно вызывает дестабилизацию внутри государства и приводит к гражданской войне (вспомним Ирак). Все это не могло не поднять волну антиамериканизма даже среди иранских интеллектуалов, в том числе и молодежи. Они хотят подлинной демократии и свободы, но не по иракскому образцу.

Вашингтон оказал медвежью услугу прозападным силам в Иране. Американцы не учли особый персидско-шиитский менталитет иранцев. Под влиянием основных исторических факторов столетиями формировался менталитет гордых и бескомпромиссных иранцев-шиитов, отстаивающих свои интересы в противостоянии с неприятельским давлением извне. В настоящее время персидская национальная психология представляет собой сплав великодержавного имперского национализма и шиитской избранности. Именно поэтому можно с уверенностью заявить, что прессинг американцев привел к противоположным результатам. Сегодня в Иране происходит если не национальное сплочение, то во всяком случае всеобщее отторжение всего американского.

С трудом пробивающая себе дорогу, но все же укрепляющаяся в последние годы в исламском Иране так называемая "вестернизация" сходит на нет. Не следует забывать и о воздействии на людей тотальной антиамериканской, антизападной официальной пропаганды исламскими радикалами. Поэтому расчет Рафсанджани использовать в предвыборной борьбе тезис на постепенное сближение с США не оправдался.

В свою очередь, Махмуд Ахмадинежад, а точнее те радикальные исламские силы, которые сделали на него ставку, во-первых, правильно оценили внутриполитическую обстановку в стране, учли настроения различных слоев населения и, во-вторых, адекватно позиционировали своего кандидата - молодого, но бесконечно преданного делу исламской революции самородка, выходца из низов, сделавшего карьеру самостоятельно, исключительно благодаря завоеваниям исламского строя. Кроме того, и это отмечают даже его недруги, он ведет скромный образ жизни. Отстаивая исламские ценности, Ахмадинежад беспощаден к врагам и строг к недостаткам своих друзей. Молодой, честный инженер Махмуд Ахмадинежад оказался более близким и понятным массам, чем высокопоставленный исламский олигарх ходжат-оль-ислам Али Акбар Хашеми-Рафсанджани. И это несмотря на то, что программа избранного президента не была столь конкретна и ясна, как у его соперника.

Более того, провозглашенный курс по вопросам внутренней и внешней политики, экономики, социальной и культурной политики является почти дословным изложением взглядов покойного лидера исламской революции и основателя ИРИ аятоллы Хомейни. Это возвращение к первым революционным годам, когда приоритет отдан исламскому тоталитаризму во всех сферах общественной жизни.

Такой "товар" оказался доступным и понятным беднейшему большинству населения Ирана. Некоторые аналитики в этой связи проводят такие параллели: нищие, изуверившиеся люди склонны к простым решениям - в Европе они идут за ультралевыми или фашистами, в Иране же поддерживают исламских радикалов типа Ахмадинежада.
Нельзя игнорировать и такой фактор, как возросшее во всех слоях населения недоверие к "муллократии". Ведь формально по своему происхождению и социальному статусу Ахмадинежад принадлежит светской части иранского общества. Как сказал автору этих строк один пожилой тегеранец - водитель такси, "шах был ужасен, но эти муллы ужаснее в тысячи раз".

Следует заметить, что некоторые "прозападные" избиратели голосовали во втором туре за Ахмадинежада, исходя из принципа "чем хуже -тем лучше".По их мнению, приход к власти радикального исламиста ускорит процесс возрастания недовольства в народе, изолирует Иран на международной арене, что в результате приведет исламский режим к краху.
Однако не стоит спешить с выводами. Маловероятно, что политика ИРИ претерпит кардинальные изменения. Да, будут затянуты гайки внутри страны, начнется очередной виток в борьбе за строжайшее выполнение норм и законов шариата, усилится цензура в СМИ и в сфере культуры и т.д. Но управлять экономикой одними только благими намерениями даже в Иране уже невозможно.

Не следует ожидать резких поворотов и во внешней политике Тегерана. Даже по прблеме ядерных программ ИРИ, скорее всего, тоже не преподнесет особых сюрпризов. Может, всего лишь изменится тактика переговоров с Европейским союзом, что усложнит работу европейцев.
Одним словом, итоги недавних президентских выборов в Иране показали, что механизм исламской власти пока работает исправно. Его пружины четко управляют политическим маятником, контролируя скорость, амплитуду и направление его движения.

Владимир САНИН,Тегеран -Москва..

7 - 14 сентября 2005
31