Возможно, Путин и не стремится стать новым Сталиным, но явно хочет стать вторым шейхом Ахмедом Заки Ямани - капризным, но хитрым арабом, который в семидесятых годах вертел миром как хотел, держа в руках мировой нефтяной кран

Хотите сделать приятное бывшему полковнику КГБ? Тогда забирайтесь в свой джип и от нечего делать езжайте колесить по городу. Или дождитесь, когда на улице станет хотя бы чуть-чуть тепло, и смело включайте на полную мощность кондиционер дома или на работе. Или выберите любой другой способ зря потратить энергию. Зато у Путина целый день будет хорошее настроение, а у России станет еще полнее казна.

Конечно, это произойдет не напрямую. Но, продолжая потреблять энергии в огромных масштабах, слишком многие американцы, сами того не сознавая, помогают Путину достичь его стратегической цели - сделать Россию второй Саудовской Аравией.

Если так и произойдет, у президента России будет возможность перевести огромные нефтегазовые ресурсы своей страны в плоскость политического влияния и власти за границей. В обмен на так называемую "энергетическую безопасность" Соединенные Штаты и Европа, скорее всего, не будут ставить на вид Путину усиление политической власти внутри страны и жестокую операцию против мятежников в Чечне на юге России.

Рамки подобной стратегии - правда, скромно опустив подробности своего "реально-политического" курса, - Путин обрисовал еще раньше, до своей поездки в Германию, в штаб-квартиру ООН и затем в Вашингтон, где в пятницу он встретился с президентом Бушем. Путин явно держал в уме то, что за поставки энергоносителей можно выторговать многое - и богатство, и влияние.

Не что чтобы Россия была одинока в стремлении получить политическую власть с помощью своих нефтегазовых запасов. Именно таков, например, смысл существования Организации стран-экспортеров нефти, в которую Россия не входит. Однако история России, ее размеры, ее сохраняющиеся амбиции и ее интересы в странах Восточной и Центральной Европы, которые она контролировала, когда была Советским Союзом, а также ее огромный ядерный арсенал позволяют говорить о том, что Россия - совершенно особый случай, и за ней необходимо следить с особенным вниманием.

Особым случай России становится еще и потому, что она стала одной из глобальных энергетических сверхдержав в такое подходящее для себя время. Мировой рынок энергоносителей сотрясается от бурно растущего спроса на нефть в Китае и Индии; ущерба, нанесенного самым дорогим в истории США стихийным бедствием; глобальной войны против терроризма, сконцентрировавшейся на странах Ближнего Востока и Средней Азии и от других событий. В результате отношения между поставщиками и потребителями энергоносителей стали непредсказуемыми как никогда.

Каких бы политических целей ни добивался Путин, он сейчас занял место в самом центре вновь вырисовывающейся всемирной шахматной доски, на которой идет борьба за власть. Если политическая элита США не готова платить запрошенную им цену, ее представители должны самостоятельно выработать новые международные рамки, в которых можно будет строить предсказуемые, стабильные и прозрачные отношения между поставщиками и потребителями энергоносителей. И энергосбережение, хотя и будет важным шагом на этом пути, само по себе все же не в состоянии вылечить мировую экономику, тяжело больную нефтяным синдромом.

В результате резкого скачка цен на нефть, уже перебравшихся в этом году через цифру в 60 долларов за баррель, Кремль уже сейчас может значительно укрепить свои позиции внутри страны - страны, которая еще никогда не выглядела и не чувствовала себя такой богатой, как сегодня. Имея девять миллионов баррелей нефти в сутки и поставляя на экспорт две трети этого количества, правительство может себе позволить поднять зарплаты и дать денег пенсионерам, которые в январе уже выходили на улицы в знак протеста против изменения закона о льготах.

Однако с 2003 года, когда кремлевская казна начала наполняться нефтедолларами, Путин перестал проводить серьезные экономические реформы. Он подавил все центры инакомыслия в стране и поставил нефтегазовые компании и важнейшую энергораспределительную систему под собственный контроль и контроль узкой группы своих ближайших помощников.

Две недели назад он провел в Кремле беседу с группой иностранных специалистов, во время которой, сказав, что Россия надеется на установление "энергетического альянса" с другими странами, проявил недюжинные знания по части того, сколько страна экспортирует кубометров, какие планирует прокладывать трубопроводы и какие налоги взыскиваются с нефтегазовых корпораций.

В первых числах сентября он объявил о начале экспорта сжиженного природного газа в Соединенные Штаты, который будет осуществляться на основе бартера, и отметил, что обязательно обсудит эту тему с Бушем. Вообще-то, экспорт энергоносителей из России в США пока невелик, но Путин видит потенциал в этой области и символизм начала поставок как важного первого шага в осуществлении его политической стратегии. А поскольку рынок у нас общемировой, то напрасные затраты энергии в Соединенных Штатах поднимают цены на все ресурсы, в том числе и на те, что поставляются из России.

Не преминул Путин отметить и то, что энергетическая безопасность станет главной темой санкт-петербургского саммита "большой восьмерки", которую ему предстоит возглавить в 2006 году. Он подчеркивает, что Россия, какими бы ни были внешние условия, останется надежным поставщиком для своих индустриально развитых партнеров. И, похоже, Путин считает договоренности, достигнутые с канцлером Германии Герхардом Шредером, который уже весьма щедро назвал его "настоящим демократом" и своим личным другом, моделью для построения отношений и с другими странами.

> Возможно, Путин и не стремится стать новым Сталиным, но явно хочет стать вторым шейхом Ахмедом Заки Ямани (Ahmed Zaki Yamani) - капризным, но хитрым арабом, который в семидесятых годах вертел миром как хотел, держа в руках мировой нефтяной кран.

Соединенные Штаты не должны поддерживать саудизацию России, не должны стремиться к энергетической безопасности за счет игнорирования репрессий и остановки реформ внутри самой России. Террористические акты 11 сентября 2001 года и многие другие события уже показали, что одной такой Саудовской Аравии нам уже более чем достаточно.

Джим Хогланд (Jim Hoagland), "The Washington Post", США,
19 сентября 2005