На фоне идущего в Верховном суде Узбекистана процесса над участниками андижанских событий и все ухудшающихся узбекско-российских отношений, позиция России, точнее будет сказать, его политического истеблишмента, выглядит вполне предсказуемой. Предсказуемо то, что воспользовавшись ситуацией, официальный Кремль хочет вернуть себе влияние в центральноазиатском регионе.

Но в вопросе поддержки Узбекистана и ее неоднозначной внутренней политики не стоит забегать слишком далеко. Ибо, выиграв один раунд, Россия вряд ли способна так же успешно выступать на протяжении всех двенадцати. Борьба за Узбекистан, расположенный в самом сердце Центральной Азии, только-только начинается, и делать окончательные выводы еще рано.

Форсированное сближение Узбекистана и России началось сразу после событий ночи с 12 на 13 мая в Андижане. Подчеркнуто-лаконичные высказывания российских политических деятелей по вышеуказанным событиям в духе политической корректности не могли остаться незамеченными узбекской стороной.

Последовавшее затем посещение Ташкента видными деятелями российских СМИ, появление на просторах интернета сайта, публикующего материалы, оправдывающие действия узбекских властей во время андижанского кризиса, визит Ислама Каримова в Москву, где в загородной резиденции Владимира Путина первый нарвался на бойкот со стороны мировой журналистской братии (в ответ на обвинения в адрес иностранных журналистов в предвзятости, прозвучавшие 17 мая в зале заседаний узбекской генпрокуратуры - прим. А.А.) - вот краткая хронология произошедшего за последние несколько месяцев.

Но связи между Узбекистаном и Россией развиваются не только на политическом поле, но и в сфере экономики. Компания "Вимм-Билль-Данн" устами своих первых лиц заявила о строительстве в Ташкенте крупного молокоперерабатывающего завода. До этого материально поддержать официальный Ташкент пообещали "Газпром" и "Лукойл". Правда, не секрет, что до реального инвестирования почти 2,5 миллиарда долларов в узбекскую экономику (обещания двух российских гигантов, прозвучавшие еще в прошлом году - прим. А.А.) дело пока не дошло.

В чем корни столь настороженного поведения российского бизнеса в Узбекистане? Чтобы ответить на этот вопрос придется углубиться в анналы истории. В начале девяностых годов прошлого века, когда после беловежских соглашений распался Советский Союз, ситуация на пространстве спешно созданного СНГ сложилась непростая. Это был период мелких разборок, шоковой терапии по Гайдару, когда постсоветские государства в одночасье потеряли довольно крупные ресурсы в результате внезапно начавшейся денежной реформы. Все мы помним, как тщетно пытались сбыть с рук 50- и 100-рублевые купюры советского образца, как затрещала по швам вся банковская система, как многие люди оказались у разбитого корыта. Тогда был веский повод обижаться на Россию, которая провела шоковую терапию в своей стране фактически за счет остальных союзных республик.

Последовавшие затем не совсем осторожные высказывания узбекского лидера по поводу России и ее внешней политики поначалу вызвали волну исхода русскоязычного населения из Узбекистана, затем наступил период затишья, окончившийся переориентацией РУ в сторону Запада, в первую очередь, США.

Многолетнее стратегическое сотрудничество с Соединенными Штатами, сворачивание до минимума экономических отношений с Россией, поэтапная самоизоляция от региональных соседей, в конечном счете, привели к тому, что российский бизнес почти перестал работать на узбекском рынке.

С другой стороны, росло недоверие к узбекским бизнесменам. Последние в силу наличия государственной монополии в ключевых экспортоориентированных отраслях экономики, не могли строго выполнять взятые на себя обязательства.

Частые нарушения достигнутых соглашений не могли не вызвать недовольства со стороны экономических партнеров в лице российских бизнесменов. В середине девяностых годов прошлого века, по признанию многих узбекских бизнесменов, в Москве прекращали всяческие контакты, узнав, что их партнерами могут стать узбекские предприниматели.

Недоверие всегда пучеглазо. Оно сбивается в кучу, увеличивается в объеме до тех пор, пока не становится всеобъемлющим. Так произошло и в узбекско-российских отношениях. Чем чаще официальный Ташкент контактировал с американцами, особенно после террористических атак на США, тем все труднее было испытывать оптимизм в узбекско-российских контактах.

В конце концов российский бизнес чуть ли не на инстинктивном уровне стал опасаться любых соглашений со своими узбекскими коллегами.

В свое время многие дальнобойщики из Узбекистана часто совершали коммерческие вояжи в российские города, а прибыль, полученная за счет транзита, позволяла безбедно существовать десяткам тысяч семей.

Искусственно введенные официальным Ташкентом в одностороннем порядке таможенные барьеры сделали и этот бизнес нерентабельным. Работу потеряли не только сотни и тысячи дальнобойщиков, но и еще большая армия тех, кто их обслуживал.

Естественно, десятки, сотни тысяч русскоязычных людей, покинувших не по своей воле Узбекистан, нельзя назвать ярыми сторонниками существующего режима. Отнюдь. В России постепенно возникала широкая прослойка населения, воспринимающая Узбекистан в негативном свете. Проблема так называемых узбекских гастарбайтеров, стала еще одним мазком в картинке неблагоприятного восприятия Узбекистана россиянами.

Со временем сложилось мнение о том, что выходцы из этой центральноазиатской страны есть люди неполноценные. Поэтому не случайно так лихо закрутилась в России круговерть бритоголовых, считающих всех не русских врагами нации.

В разрезе узбекско-российских отношений необходимо учитывать все эти моменты, чтобы понять глубинные мотивы поступков. Не в силу ли данных обстоятельств и "Газпром", и "Лукойл" не торопятся с инвестициями в Узбекистан, ограничиваясь громогласными заявлениями и многообещающими намеками?

И дело даже не в том, что узбекская финансовая система часто ведет себя неадекватно, кредитно-денежная политика не позволяет предпринимательству работать на перспективу, а налоговое законодательство нестабильно. Психологические моменты играют заметно большую роль, чем экономические мотивы. Если экономические вопросы можно решить за столом переговоров, и узбекская сторона ныне проявляет в этом крайнюю заинтересованность, то сложившиеся в течение последнего десятилетия стереотипы преодолеть крайне сложно.

> Узбекско-российские отношения ныне напоминают качели, которые в любой момент могут двинуться и в сторону быстрого сближения, и в сторону резкого отчуждения. Понимая сложившуюся после событий в Андижане ситуацию, можно предположить, как первое, так и второе. Только кто выиграет от смены геополитической ориентации официального Ташкента?

Этот вопрос не праздный, а весьма сложный и противоречивый. И как в итоге разложится центральноазиатский пасьянс - зависит многое. Люди и в Ташкенте, и в Москве хотят видеть четкую перспективу, точно знать, кто друг навеки, а кто попутчик на время…

Акрам Асроров из Ташкента, специально для Gazeta.kz

7.10.2005