В четверг 6 апреля постсоветское пространство, где последние годы расплодилось множество самых разных объединений, потеряло одно из них. Однако кончина данной структуры как раз никого не должна расстроить, поскольку, во-первых, это закономерный процесс, и, во-вторых, на самом деле данная организация не исчезла бесследно и влилась в другую, – более перспективную.

Речь идет о завершении деятельности ОЦАС – Организации центрально-азиатского сотрудничества и о новом этапе развития ЕврАзЭс – Евразийского экономического сообщества. Данное решение было принято в Константиновском дворце под Петербургом, где собрались главы государств ОЦАС, хотя первые сигналы об этом можно было заметить, анализируя встречу глав правительств в конце сентября этого года в столице Таджикистана.

Чтобы понять смысл происшедшего следует обратиться к истории ОЦАС.

Идея необходимости центральноазиатской интеграции появилась вскоре после обретения странами региона независимости. В качестве целей лидеры региона неизменно указывали на объединение усилий пяти центральноазиатских государств для проведения рыночных реформ и занятия ими своего места в международном разделении труда. Однако именно объединения усилий как раз на практике не получилось. Отчасти это произошло из-за того, что в этот период на поверхность всплыли старые обиды, в том числе и исторические противоречия, существовавшие между разными этносами, населявшими Центральную Азию. Весьма была велика и опасность начала передела границ, нарезанных в советское время отнюдь не идеально. Но основное препятствие состояло в ином – все вновь появившиеся государства региона имели относительно схожий хозяйственный уклад и структуру экономики. Поэтому в условиях острого экономического кризиса, сопровождавшего распад СССР, эти страны вынуждены были всеми доступными им способами искать средства для пополнения своих государственных бюджетов. А так как центральноазиатские страны производят во многом одинаковую номенклатуру продукции, которая может быть экспортирована на внешние рынки, то неизбежно это обстоятельство в условиях кризиса приводило к конкурентной борьбе между ними, сводя на нет любые амбициозные, но оторванные от реальности интеграционные планы.

В результате, с одной стороны, политические лидеры центральноазиатских государств декларировали свое стремление к интеграции в рамках региона, но, с другой, еще более активно они пытались отстаивать исключительно локальные интересы собственных государств.

Проблема интеграции центральноазиатских государств, если и ставилась в повестку дня, то преимущественно в абстрактной форме политических деклараций. Примером такого рода выступает предложение президента Туркменистана Сапармурата Ниязова, выступившего в первой половине 90-ых годов с проектом создания Конфедерации пяти государств региона. Неискренность такого проекта была более чем очевидна, так как именно Туркменистан почти всегда выступал за ограничение каких бы то ни было возможностей вмешательства со стороны любых внешних органов в деятельность туркменских властей. Туркменское руководство в наименьшей степени принимает участие в работе органов СНГ и, естественно, что даже после сделанных громких заявлений, оно предпочло дистанцироваться от вступления в широко разрекламированную вновь созданную структуру -Центральноазиатский Союз (ЦАС).

В 1993 году на встрече глав государств региона в Ташкенте было принято решение отказаться от ранее существовавшей и широко применявшейся дефиниции "Средняя Азия и Казахстан". Вместо этого делегации стран региона единодушно решили впредь именовать регион "Центральная Азия", хотя в трудах географов под этим терминов подразумевался регион, пространственные пределы которого были иными, чем границы пяти бывших союзных республик. Тем самым, с одной стороны, пытались "подвести черту" под советским прошлым, а, с другой, делалась попытка заявить о себе, как о новой геополитической единице. Реальные же контуры вновь создаваемой организации были очерчены лишь в общих чертах. Больше говорилось о необходимости решать экономические и экологические проблемы региона, в частности ситуацию с Аралом. Рассматривались также и отдельные аспекты безопасности, особенно в связи с тяжелой ситуацией в Таджикистане.

Центральноазиатская интеграция впервые получила правовое оформление в соглашении о мерах по углублению экономической интеграции на 1994–2000 гг., подписанном двумя наиболее крупными государствами региона – Казахстаном и Узбекистаном в 1993 году. В январе 1994 года эти две страны подписали договор о создании единого экономического пространства. Была договоренность об отмене таможенных пошлин, поэтапном согласованном снижении налогов и сборов, предполагалось открытие клиринговых палат финансово-кредитными учреждениями обеих стран для осуществления взаимных валютных платежей.

Вскоре и руководство Киргизии сообразило, что ему не стоит стоять в стороне. В апреле того же года на встрече в киргизской Чолпон-Ате была достигнута договоренность уже о трехстороннем формате единого экономического пространства, а также о формировании координационных органов новой структуры. Во многом в институциональном отношении, если иметь в виду внешний, формальный аспект, центральноазиатские интеграционные органы копировали их аналоги в СНГ. В июле 1994 г. на встрече в Алматы было принято первое конкретное соглашение о таких структурах – соглашение о Межгосударственном Совете. Затем в августе появилось соглашение об Исполнительном комитете. В июне 1995 г. были созданы Совет Премьер-министров, Совет министров иностранных дел и Совет министров обороны.

Формально тексты принятых договоров и соглашений включали в себя вполне очевидные цели и обязательства, которые обычно берут на себя участники интеграционных объединений. Так было зафиксировано, что центральноазиатская интеграция будет направлена на создание правовых, экономических и организационных условий для свободного перемещения капиталов и рабочей силы, объединение усилий по проведению согласованной политики в обрасти развития транспортных коммуникаций, создание условий для развития непосредственных бизнес связей между хозяйствующими субъектами, поощрение производственной кооперации, в том числе путем создания совместных предприятий в разных областях, отказ от практики применения односторонних действий протекционистского характера, упрощение таможенного и пограничного режима, гармонизацию налоговых систем. В качестве одной из целей объединения указывалось формирование монетарного союза центральноазиатских государств, а конечной целью было обозначено создание общего денежного и экономического пространства при функционировании межгосударственного Центрального банка и даже парламента.

Однако уже в тот период стало очевидно, что интеграционные усилия приобретают бюрократически-декларативный характер. В апреле 1995 года была принята Программа экономической интеграции на 1995–2000 годы. В июне 1995 года – Декларация о региональном сотрудничестве. Позднее эта тенденция стала еще более очевидной. В январе 1997 года был заключен трехсторонний (Казахстан, Киргизия, Узбекистан) договор "О вечной дружбе". Само название этого документа отражало характерное для восточной, вообще, и для центральноазиатской, в частности, политики увлечение внешней, декларативной, показной составляющей политического курса. Формально данный договор призван был усилить проведение согласованной политики стран-участниц по всему кругу вопросов регионального сотрудничества и даже международной политики.

На самом деле принятие все новых и новых документов и формирование управленческих, а по сути бюрократических структур, не привело к претворению в жизнь тех целей и программ, которые были разработаны в рамках данного объединения. На практике между государствами региона усиливались трения не только в экономической, но и в политической сферах. В тройке участников ЦАС оказались государства, которые имели разный экономический потенциал, по-разному проводили экономические рыночные реформы, поэтому данные обстоятельства объективно препятствовали проведению скоординированного курса на экономическую интеграцию. Лидеры Казахстана и Узбекистана, кроме этого, ревниво относились друг к другу, и оба претендовали на лидерство в регионе Центральной Азии. Рыночные реформы в Казахстане и Киргизии значительно опережали по своим темпам реформы в Узбекистане, руководство которого долгое время делало акцент на сохранении преимущественно государственного регулирования в экономике. Лишь в июне текущего, 2005 года под влиянием известных событий в Андижане президент Узбекистана издал действительно подлинно рыночный указ "О мерах по ускорению реализации приоритетных направлений в сфере углубления рыночных реформ и дальнейшей либерализации экономики".

В политическом отношении все 90-ые годы между странами региона также существовали существенные разногласия. Эти трения усилились весной 1998 г. в связи с покушением на жизнь президента Узбекистана и еще более возросли в дальнейшем из-за действий исламских боевиков в Киргизии. Вместо развития региональной интеграции Узбекистан осуществил минирование своих границ с Киргизией и Таджикистаном, резко ужесточил протекционистский таможенный режим в торговле со своими соседями по региону. Постоянные и весьма острые конфликты из-за протекционистской политики возникали также между Казахстаном и Киргизией.

Поэтому развитие центральноазиатской интеграции шло не пути усиления интеграционных связей, наполнения их реальным содержанием, не по пути совершенствования работы интеграционных органов, а преимущественно по пути развития пропагандистского, декларативного компонента. Было громогласно заявлено о начале работы над более чем 50-тью экономическими проектами, призванными создать общее экономическое пространство Центральной Азии.

В марте и июле 1998 г. на совещаниях стран-участников ЦАС в Ашхабаде и на Иссык-Куле такой пропагандистский компонент был преподнесен как "прорыв" центральноазиатской интеграции. На самом деле ничего существенного не произошло. Формально в ряды регионального объединения был принят Таджикистан, который полтора года до этого имел статус наблюдателя при данной организации. Но этот факт был связан, прежде всего, не с успехами интеграции в Центральной Азии, а, с другим обстоятельством, – в 1997 г. в Москве было подписано соглашение о внутритаджикском мирном урегулировании, которое положило конец длительному конфликту в Таджикистане. На встрече в Иссык-Куле были изменено также название объединения: вместо Центральноазиатского Союза оно стало именоваться Центральноазиастское экономическое Сообщество (ЦАЭС). Это обстоятельство, помимо уже отмеченного выше – пропагандистского эффекта, на самом деле означало признание неудачи ранее предпринятых попыток интеграции. Большинство договоров и соглашений, принятых в рамках ЦАС не работали. Новое же качество ЦАЭС сужало и снижало ранее заявленные претензии интеграции до уровня экономики.

Довольно скоро и это название опять поменяли. В декабре 2001 г. на встрече в Ташкенте ЦАЭС был преобразован в организацию "Центральноазиатское сотрудничество" (ЦАС). В принятом заявлении опять появились ряд целей, связанных с формированием единого пространства безопасности, совместными действиями по поддержанию мира и стабильности в регионе. Тем не менее, в Центральной Азии, несмотря на все предпринятые усилия так и не удалось достигнуть сколько-нибудь существенных успехов в создании таможенного, платежного и валютного союзов, в вопросах единого рынка рабочей силы, рынка услуг, капиталов и товаров.

Между тем число документов в рамках этого центральноазиатского интеграционного объединение превысило 200. Но ощутимого эффекта это интеграционное объединение не принесло.

Лидеры региона еще раз поменяли название организации на ОЦАС. В октябре 2004 года они упросили вступить в данную структуру Россию. Однако российские эксперты, проанализировав ситуацию, наглядно доказали, что смысла в существовании ОЦАС не так уж много. Гораздо более целесообразно было развитие другой перспективной структуры – ЕврАзЭС, куда входили, после вступления в ОЦАС России, большинство все тех же государств.
> Разница состояла лишь в том, что в ЕврАзЭС входила Белоруссия и не входил Узбекистан, а в ОЦАС – наоборот, Белоруссия не входила по понятным причинам.

Проблема разрешилась после изменения внешнеполитического курса Ташкента. Президент Каримов выразил готовность вступить в ЕврАзЭС, и на заседании в пригороде Петербурга, члены ОЦАС, позвонив Лукашенко и выяснив его мнение, приняли вполне здравое решение: обрезать сухие ветки ради того, что бы получить более полноценные плоды.

Аждар КУРТОВ
07.10.2005