Интервью с экспертом Института Ближнего Востока Владимиром Сажиным.

На прошлой неделе Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) и его гендиректор Мохаммед Эль-Барадеи получили Нобелевскую премию мира. Между тем недавняя резолюция МАГАТЭ в отношении Ирана, в которой содержится угроза передать его ядерное досье в Совет Безопасности ООН, как никогда обострила отношения между Тегераном и Западом. Эксперты заговорили об угрозе прекращения поставок нефти из Ирана, а также о скором военном вторжении американских войск в эту страну. О причинах этого конфликта и его возможных последствиях корреспонденту RBC daily Дмитрию Коптюбенко рассказывает эксперт Института востоковедения РАН, эксперт Института Ближнего Востока, политический обозреватель радио "Голос России" профессор Владимир Сажин.

- Владимир Игоревич, имелись ли у МАГАТЭ формальные основания для резолюции против Ирана?

- Договор о нераспространении ядерного оружия Тегеран не нарушал. Конечно, ряд моментов вызывает нарекания, но они имеют не настолько криминальный характер, чтобы послужить поводом для резолюции МАГАТЭ. У Ирана есть энергетическая ядерная программа, о которой все знают. И никто не вправе запретить суверенной стране создавать и развивать свою национальную ядерную энергетику. Свой вклад в ее реализацию с начала 90-х гг. делала и Россия, помогая строить атомную электростанцию в Бушере.

- Тогда какова причина претензий стран Запада к иранской ядерной программе?

- Против Тегерана выдвигаются обвинения в том, что в течение 18 лет иранские разработки в области ядерной физики велись без контроля МАГАТЭ. Причем в значительной степени эти разработки имели двойное назначение, то есть и мирное, и военное. Правда, абсолютных прямых доказательств у МАГАТЭ нет, но подозрения имеют под собой достаточно серьезные основания. Во-первых, вопросом является предназначение завода по производству тяжелой воды, строительство которого ведется в Араке. Известно, что в Иране имеется единственный тяжеловодный реактор нулевой мощности, который требует совсем незначительного количества тяжелой воды и расположен в Исфаханском ядерном технологическом центре. Ответ только один - в Араке строится реактор на тяжелой воде, который может быть использован для наработки оружейного плутония. Как считают американцы, технические характеристики этого реактора являются оптимальными для производства именно оружейного плутония.

В рамках "иранского досье" поднимался другой вопрос - о производстве Ираном полония-210, которое обнаружили контролеры МАГАТЭ. Специалистам не совсем ясно, зачем иранцам экспериментировать с полонием. В мирных целях он может использоваться для космических программ (что в случае с Ираном маловероятно). С другой стороны, в сочетании с бериллием полоний-210 применяется в военных ядерных программах. В частности, для создания нейтронных инициаторов для ядерного оружия. Причем ранее Тегеран никогда не сообщал в МАГАТЭ о том, что он работал и работает с полонием-210.

Иран построил несколько объектов по производству и испытаниям центрифуг для обогащения урана, включая один пилотный проект на тысячу центрифуг и подземный комплекс на 50 тысяч центрифуг. Есть подтверждения этой информации. В феврале 2003 г. Иран заявил об установке 100 центрифуг для обогащения урана на экспериментальном производстве в Натанзе, планируя к концу года увеличить их число до 900. Параллельно Иран ведет работы по обогащению урана при помощи лазеров. В докладе МАГАТЭ было отмечено, что "Иран использовал оба метода для секретного обогащения урана".

Еще один вопрос связан со стремлением Ирана реализовать полный ядерный топливный цикл от получения урановой руды до выработки готового атомного топлива. Однако, по утверждениям экспертов-ядерщиков, полный ядерный цикл становится экономически эффективным только в том случае, если в распоряжении государства не менее 20 ядерных котлов. Если их меньше, то становится выгоднее закупать ядерное топливо в других странах. Так поступают практически все страны, на территории которых расположены атомные электростанции. Они покупают топливо у основных ядерных стран на условиях последующего возврата отработанного ядерного топлива. В связи с этим возникает вопрос: для чего собственное производство ядерного топлива нужно Ирану, если экономически это совершенно не выгодно? Конечно, официальный Тегеран ранее заявлял о своих намерениях построить в стране около 20 атомных электростанций. Но на это уйдут десятки лет. Тогда зачем спешить с программой создания в стране полного ядерного цикла?

- Чем же опасен этот процесс?

- При определенной технологической доработке этот процесс может выйти за рамки решения чисто энергетических вопросов и может быть использован для военных целей. По сути, различие между мирным и военным атомом заключается только в процентном содержании урана в топливе. Поэтому если иранцам дать возможность закончить строительство сложной инфраструктуры по производству ядерного топлива с нуля, возникнет опасность, что при необходимости они в короткие сроки смогут начать производство оружейного ядерного топлива. В аналогичном положении в настоящее время находятся Япония, Германия и, кстати, Бразилия. В этих странах налажен полный ядерный цикл. Это означает, что в течение буквально нескольких месяцев они могут перестроить свое ядерное производство для создания оружейного топлива. Другое дело, что от Японии или Германии этого никто не ждет, а в отношении Ирана соответствующие опасения есть. При необходимости, при наличии внешней угрозы можно было бы в кратчайшие сроки трансформировать энергетическое топливо в оружейное. Более того, иранцы в кулуарах поговаривают: "Почему Индии и Пакистану можно, а нам нельзя сделать атомную бомбу?" (их официальная позиция - "у нас только мирный атом"). Тем более что в настоящее время Иран - главный враг США - окружен враждебными ему вооруженными силами практически со всех сторон. Здесь есть своя логика, но следование ей чрезвычайно опасно.

- Насколько жесткие санкции в отношении Ирана может повлечь за собой последняя резолюция МАГАТЭ?

-
> "Резолюция совета директоров МАГАТЭ не такая жесткая, как могло показаться. Единственным новшеством в этом документе по сравнению с предыдущими стала зафиксированная на бумаге возможность передачи иранского ядерного досье в Совет Безопасности ООН. Подчеркиваю - именно возможность, а не жесткое обязательство. МАГАТЭ реализует угрозу лишь в том случае, если иранцы не выполнят ряд требований. Ведь нужно понимать, что для Западной Европы совершенно невыгодно закрытие Ирана в самом себе. А это неизбежно произойдет, если его ядерное досье будет передано на рассмотрение в Совбез ООН и давление на страну усилится.

Экономические и прочие санкции, которые могут последовать за решением ООН, приведут к результату, на который западные политики не могут рассчитывать. Сейчас, несмотря на то что в руководство Ирана пришли консервативно настроенные политики, иранское общество по своему мировоззрению остается довольно разнообразным. В Иране много сторонников и Соединенных Штатов, и Европы. Однако в случае сильного давления на Иран негативное отношение к западному миру в этой стране резко возрастет. Иранцы очень болезненно воспринимают любое давление. Помимо прочего, это объясняется национальной психологией персов, той ролью, которую Иран играет в своем регионе. Национальный дух иранцев представляет некую смесь великого персидского шовинизма, истоки которого идут от времен царей Кира и Дария, и шиизма. С одной стороны, они осознают, что в далекие античные времена были хозяевами почти половины мира. С другой стороны, шииты - это большей частью также иранцы, и они также подчеркивают свою избранность. Поэтому не обязательно даже, чтобы против Ирана была предпринята силовая акция, - достаточно будет экономического давления, чтобы при наличии в стране антиамериканской и антиизраильской пропаганды произошла консолидация общества, за которой последует ответная реакция Ирана. По сравнению с ней сопротивление в Ираке может показаться "детским садом".

- Что может предпринять Иран в ответ на санкции Запада?

- Есть опасения, что Иран решит сократить или полностью прекратить экспорт нефти. Ранее некоторые руководители в правительстве Ирана прямо заявляли, что нефть - это их основное оружие. Насколько это вероятно - сложный вопрос. С одной стороны, Иран является одним из ведущих в мире производителей нефти, и его влияние на нефтяном рынке значительно. Если он хоть немного снизит производство и экспорт углеводородов, это, безусловно, скажется на нефтяном рынке. Но я не думаю, что такой демарш будет поддержан, к примеру, Саудовской Аравией или Кувейтом. Эти страны, насколько возможно, постараются компенсировать потери, связанные с ограничениями, которые введет Иран. С другой стороны, такие действия не придутся по вкусу тем, кто сейчас не выступает прямо против ядерной политики Ирана. К примеру, Япония и Китай закупают очень много иранской нефти и примут все меры, чтобы не допустить перебоев в поставках.

- Считается, что Иран может перекрыть Ормузский пролив между Персидским и Оманским заливами? Насколько осуществима эта угроза?

- Подобные опасения - лишь фантазии некоторых журналистов. Конечно, перекрыть пролив очень легко. Однако вспомним, что он не был перекрыт даже во время ирано-иракской войны, когда по нему поставлялось вооружение в Ирак. Если Иран решится на подобные действия, это вызовет конфликт международного масштаба. Не думаю, что ему позволят это сделать.

- А насколько возможно, что не Иран, а страны Запада первыми пойдут на конфликт?

- Вы имеете в виду военные действия? Мне кажется, что в ближайшее время это практически невозможно. Гипотетически вооруженную интервенцию против Ирана могли бы возглавить США и Израиль. Однако США завязли в Ираке и в Афганистане. Поэтому даже у такой державы, как США, вряд ли хватит сил, чтобы задействовать в войне с Ираном одновременно все свои сухопутные, военно-морские и военно-воздушные силы. Кроме того, надо учитывать, что война с Ираном - это отнюдь не то же самое, что и война с Ираком или военная кампания в Афганистане. Иранская армия - одна из самых крупных армий в мире, она насчитывает 800 тысяч человек. Даже если не разбираться в том, насколько она боеспособна, понятно, что она сможет оказать серьезное сопротивление. Кроме того, в резерве у Тегерана есть еще несколько миллионов человек из "басиджа", то есть народного ополчения. Поэтому американцы в случае вторжения в Иран столкнутся с усиленным сопротивлением.

- А могут ли американцы избрать другой вариант, скажем, авианалет на ядерные объекты?

- Действительно, такой опыт имеется. К примеру, США решили таким образом свои проблемы в Югославии, а еще раньше, в 1981 г., израильтяне нанесли единственный успешный удар по иракскому ядерному центру, который представлял для них угрозу. Но в Иране такой сценарий представляется малореализуемым. В стране насчитывается несколько десятков ядерных объектов, каждый из которых имеет свою специфику. Многие из них так хорошо спрятаны в горах, что даже американская разведка не знает точно, где они находятся. Поэтому авиаудар по Ирану не будет эффективным. Еще один вариант силового решения иранского вопроса, который всерьез рассматривают некоторые аналитики, - диверсионная вылазка против определенных объектов в стране. Но, на мой взгляд, он также маловероятен. Кроме того, нужно отдавать себе отчет в том, что если многие страны поддержали акцию американцев в Ираке, поскольку считали, что Саддам Хусейн якобы представлял для них опасность, то в данном случае ни Западная Европа, ни другие страны не поддержат подобную агрессию.

- Есть ли выход из этого конфликта?

- Надо понимать иранцев. Если их загнать в угол, то они могут натворить очень много. Это очень сложная страна и сложный, идеологизированный народ. По возможности, иранцев надо убеждать, а не угрожать им. Лучше всего в рамках МАГАТЭ, при поддержке России, Евросоюза и США, предоставив иранцам реальные гарантии безопасности и гарантии доступа к ядерному топливу для АЭС, убеждать Тегеран отказаться от создания инфраструктуры производства полного ядерного топливного цикла.
Но главное - надо реформировать договор о нераспространении ядерного оружия. Он был хорош в 60-е годы, когда принимался, а сейчас в нем появились определенные юридические изъяны, которые позволяют пороговым странам, которых насчитывается почти пятнадцать, не нарушая его, создавать или подойти вплотную к созданию ядерной бомбы. Может быть, это вопрос будущего, но надо так скорректировать этот документ, чтобы у стран, которые хотят создавать и развивать ядерную энергетику, не было возможности воспроизвести полный ядерный цикл и, соответственно, создать ядерное оружие.

12.10.2005.