"Да и вообще все процессы природы характеризуются
асимптотическим насыщением, когда большие усилия
приводят уже к малым результатам".
А.И.Солженицын, "Раковый корпус"

Новая напасть: сообщают, что в дальнем космосе появилось космическое облако, которое, как ластик Господа Бога "стирает" - было и нету! - все, что встречает на своем пути. К нам его ждут в году примерно 2014. Такие сообщения заметно привлекают публику. Почему? Наверное, нам нравится замещать страхи застарелые и замшелые чем-нибудь новым, потому что от будущего мы хорошего ждать перестали, а так хоть "тайна" появилась. Интрига.

Главной и неразрешенной загадкой остается та, которую мы поставили перед собой сами. Период после Второй мировой войны был для человечества временем стремительного роста, самого радикального прогресса во всех сферах, и, в общем-то, даже броском к планетарной справедливости и благоденствию. Так почему же, черт возьми, если в результате всей этой бурной и сверхпродуктивной деятельности и остались на глобусе места, на которые можно взглянуть без опаски, то размером они не больше ногтя.

Остальное – территория страха. Да такого, что "ластик Господа Бога" приятнее.Может, не прогрессом и не справедливостью было озабочено все это время прогрессивное человечество? Когда твердят о скором, за считанные десятилетия, превращении Китая в сверхдержаву №2 (по меньшей мере!), от таких прогнозов остается странное ощущение огромного чугунного шара, который неумолимо катится вверх. Таково остаточное представление, сохранившееся от закрытости и таинственности великой восточной страны, непостижимости ее внутреннего устройства для всего "остального" мира. Плюс историческая память о том, что более полутора веков назад Китай уже был единственной сверхдержавой.

"Тот" Китай отличался закрытостью, высокой степенью изоляции, от которой его в первую очередь освободили западные страны. Он обладал "высокими технологиями" - шелк и фарфор, бумага и порох. Такой же огромной была проблема населения, но ее можно было решать внутренними средствами. Когда страна притягивала к себе чуть не две трети мирового торгового оборота, народ легко можно было припахать на таких претенциозных государственных работах, как возведение Великой Китайской стены.

Теперь ждут: история повторится. Хотя китайское общество открыто для мира навсегда и едва ли сможет замкнуться настолько, чтобы накапливать какие-нибудь грозные ресурсы.

Напротив, оно, хоть и сопротивляется, но поддается воздействиям на курс юаня, болезненно реагирует на "бюстгальтерные" или "трикотажные" войны и вообще доступно разнообразным регулировкам. Допустим, Кондолиза на днях или раньше умаслит казахстанских партнеров Китая настолько, что они склонятся в пользу поставок своей нефти на Запад, а не на Восток…

Это – хорошая удавка для "бурно развивающегося" тигра. О технологиях выше шелка и фарфора тоже пока остается только помечтать. Технологии в глобальном мире не очень отличаются от оружия: вам не станут продавать пулеметы до тех пор, пока на складе валяется последний заржавленный мушкет. Охотно продадут нефтеперегонный завод б/у, оборудование для фермы, на которой еще вчера коровы суперсовременно плодились вместе с коровьим бешенством, и мирный ядерный реактор, если он вот-вот угодит в разряд устаревших.

Даже в российских источниках встречается открытый призыв продавать великому восточному партнеру технологии вчерашнего дня.
Развивать собственные технологии – для этого требуется несколько иное качество населения. Но и это еще не все. Высокие технологии Китаю могут в равной степени помочь и – обострить ситуацию. Поскольку они по определению малолюдны, а это не совсем для Китая.

"Идеальное китайское предприятие" – завод по выпуску чего-нибудь сугубо научного, допустим, из кварца, но при таком предприятии должны быть филиалы на миллион рабочих мест: по сортировке песка и отделению кварцевых песчинок от гранитных. Только такой подход позволит совместить модернизацию общества с его обременительной многочисленностью.

Миру для полноценного испуга уже достаточно тех китайцев, которые в Париже или хотя бы в Москве. Тех, которые промышляют лягушками в Приамурье, иногда постреливая в российских пограничников. Но ведь цивилизованному уму непостижимо, сколько их еще в тростниковых хижинах, их - никак не включенных в мировое разделение труда, а потому совершенно для мира излишних. В поте лица своего они едят рис свой насущный, а когда им невзначай удается подглядеть, что такое цивилизация, - становятся источником внутренних напряжений, а время от времени и крестьянских бунтов.

Помимо всего прочего, такой Китай – гигантская пробирка природной лаборатории по созданию наисовременнейшего биологического оружия.
> Оттуда может придти такой птичий грипп, что и самолеты с неба попадают. Нынешние коммуникации достигли такого прогресса, что заурядный местный мор быстро разрастается до масштабов пандемии.

Открытость и сопричастность к современному миру, они же - зависимость и техническая отсталость за последние полтора века никуда не ушли. И только громада населения осталась у Китая как практически неисчерпаемый ресурс (есть в слове "ресурс" какое-то зверство по отношению к населению, не правда ли?) – и как проблема.

Огромное население обязывает страну к будущему – и не пускает туда. Может, оно и к лучшему, что Россия не сверхдержава? Нам и без того хватает собственных проблем. Да, некем заселить Восточную Сибирь, а это означает, что некому ее ни освоить, ни защитить.

У китайцев наоборот, но это радость неполная. Пройдет десяток лет, и Китай столкнется (уже столкнулся, просто не во всей красе) с очередной проблемой. В стране окажется мужчин на 30 миллионов больше, чем женщин. Нам только кажется, что на полуторамиллиардном фоне плюс-минус десять миллионов – даже как-то и не заметно. Но посмотрите на дело в привычном российском формате, мы ведь зачастую для наглядности пересчитываем демографию на города-миллионники. Как вам: тридцать городов-миллионников, и все их жители - одни мужики? Кто-то наверняка подумает о самой масштабной в истории человечества программе по смене гендерной ориентации. Такой замысел способен воодушевить не столько интернационал геев, сколько планетарную бюрократию, которой только дай соответствующий бюджет, а уж она любую ориентацию в какую угодно сторону менять готова.

Но, скорее всего, дело обойдется без программ - само собой, и гораздо хуже.
Одна из обязанностей дальновидного общества заключается в том, чтобы приставить к делу по возможности всех своих членов, интегрировать в какие-то структуры. Но во что можно интегрировать 30 миллионов мужчин без женщин? Разве что в армию, но и армия эта будет такова, что государству желательно поскорей от нее избавляться. Чудовищно? Но если не сделать этого, армия сложится и без государства, и при этом ясно, что ничего хорошего для остального человечества на ее знаменах начертано не будет. В интересах собственной безопасности честной мир должен бы вложиться в Китай. Чуть подпортить его своими стандартами потребления. Может быть, китайцы тростниковых хижин поймут, что дети – цветы жизни, а не единственная доступная форма собственности и природный источник социального обеспечения. Ведь, добившись прогресса, передовое человечество по-прежнему любит свои цветы, но в меру, не больше одного-двух на семью.

Строго говоря, вложения производятся. Но происходит это как-то криво. "Большой мир" приноровился осуществлять помощь большому Китаю в форме инвестиций. Слово "инвестиции" по отношению к Китаю уже не употребляется без слова "рекордные". При этом Запад остается собой – помогает взаймы и под проценты.

В равной мере собой остается Поднебесная. Некогда в рамках "большого скачка" маоистский Китай чуть не в каждом сельском дворе ставил по "доменной печке", этакой мини-пекарне для чугуна. Большой скачок – большой провал…

Нынешний скачок несравненно больше. Размеры печек сильно увеличились, и качество металла несравненно лучше. Но что удивительно: результат многолетней деятельности, повторился на новом витке. Металла много. Но слишком. Цены падают.

Поистине диковинным оказался диагноз болячки. "Новости металлургической отрасли" сообщают не только, что "китайская стальная промышленность на грани упадка", но и объясняют, почему. "По словам доктора Николаса Ларди, старшего сотрудника Института Международной Экономики, стальная промышленность Китая идет на циклический спад после нескольких лет активного роста.

Он разъяснил, что развитие осуществляется в связи с тем, что инвестиции избыточны (здесь и далее курсив наш. – ред.). Экспорт Китая растет, а импорт снижается, что показывает общую тенденцию к накоплению торгово-промышленных запасов, и в стальной промышленности – значительной способности производить гораздо больше, чем того требует спрос. Ожидается, что спрос Китая на сталь увеличится на треть к 2010 году – до 400 млн. тонн, по сравнению со спросом этого года – 300 млн. тонн. Но производительность Китая на данный момент уже составляет 400 млн. тонн в год. Результат этой перегрузки инвестициями станет уже заметен, когда цены и прибыль упадут".

Облопаться инвестициями – беда, по меньшей мере, для России, прямо-таки изнывающей без инвестиций, неожиданная. Нынешнее "бурное развитие" Китая таково, что чуть ли не всех в мире обижает или задевает. Японцы пеняют на то, что от соседа к ним то и дело приходят кислотные дожди. Озабочены казахстанцы: тот же сосед выкачивает из реки Или четыре кубических километра воды ежегодно; в результате вскоре может погибнуть, подобно Аралу, уникальное озеро Балхаш. О критическом загрязнении Амура китайскими предприятиями говорено-переговорено.

Особенность китайского развития: какое-то оно пагубное. Получается, рост благосостояния китайцев опасен; попытка консервировать их нынешнее положение, тоже была бы опасна, если была бы вообще возможна. "The International Herald Tribune", кажется, по-своему раскусила, в чем дело: "Может ли страна независимо от темпов роста ее экономики успешно получить статус великой державы без того, чтобы обзавестись настоящими друзьями, осмысленно соотнести себя с каким-либо глобальным идеалом и взять на себя более значительную часть бремени человечества?"
Обзавестись настоящими друзьями – значит, платить им дань в той или иной форме, определиться, от кого ты готов зависеть; выбрать себе зависимость. Соотнести себя с глобальным идеалом (обратите внимание, сколь демократично пишется: "каким-либо идеалом", хотя он, глобальный, собственно, у нас один) – значит, идеологически обосновать для себя ту же самую зависимость.

Но интереснее всего: "взять на себя более посильную часть бремени человечества". Газета решила припомнить Китаю мизерность его первого взноса на ликвидацию последствий цунами в Индийском океане. Тогда мировая пресса, похоже, усовестила Китай, и он щедро добавил денег. Тема продолжена упреком в том, что Китай "обрыскал" всю Африку в поисках энергетических ресурсов, но совершенно не озабочен голодом в Нигере и бедствиями других стран континента: "Близорукость Китая в такие моменты вредит не только африканцам или жителям других слабых государств мира. В конечном счете, наличие этакого халявщика ослабляет и глобальную систему в целом".

Скажите, что это? Китай не знает, куда ему деть бремя самого себя. В ответ ему предлагается разгрузить богатых и сильных мира сего от постылой гегемонской повинности все время кому-нибудь помогать, например, той Африке, которую сами американцы уже назвали "потерянной".
Тут-то мы и подходим к главной особенности развития послевоенной цивилизации. При планетарной высоты декларациях оказывается: для того, чтобы передовой мир признал свою ответственность за судьбы беднейших народов, этим народам необходимо, по меньшей мере, погибнуть от цунами в Индийском океане или от землетрясения в Пакистане. При этом мера ответственности странным образом приходит в соответствие с числом жертв, грубо говоря – числом припарок для мертвых. Живым, хоть их все еще очень много, придется подождать следующего цунами.

И вот это – не меняется. Поэтому побоку прогнозы поступательного развития "потенциальной сверхдержавы". Допустим, у Китая начнет что-либо получаться, что пока сомнительно; но тогда ему просто не позволят модернизироваться. Если для торможения будет достаточно перегнать в БДТ и дальше на Запад казахстанскую нефть, потом провести поставки российских энергоресурсов через Восточную Сибирь и непонятным пока образом прикрутить для Китая иранский сырьевой кран – быть посему. Лишить инвестиций – и для этого найдутся возможности.
А если парадоксальным образом наоборот, инвестициями можно обанкротить Китай, как это вышло со сталелитейной отраслью, - жалко, конечно, но, может быть, сгодиться и это.

Сохраняется и вариант войны, тем более, Соединенные Штаты сочинили себе новую военную доктрину, весьма "дистанционную", то есть без великих походов, зато эффективную и стремительную. Для этого понадобится лишь демонизировать Китай до масштабов новой "империи зла", но это дело техники. К тому же обзавестись "империей зла" выгодно: оправдывает в глазах не слишком прихотливых союзников любые геополитические начинания. Но гармония мира такова, что не приемлет гигантов. Если бы появился среди нас пятиметровый человек, он не смог бы ходить. Земное притяжение раздавило бы ему позвоночник. В мире всегда будут лидеры, и роль аутсайдера тоже будет кому-то доставаться вечно, только вот гегемон в нем не жилец.

Пример – военная система США, которая, сотрясая планету, дошла до Ирака, задавила его и – легла. Нам не дано предугадать, которая из гипертрофированных систем – энергетическая? финансовая? – ляжет следующей, но можно не сомневаться – какая-то да откажет. Хотя бы потому, что США придется прикладывать все больше усилий для сохранения своей гегемонии.

Напряжение делает сбой систем еще более вероятным.Поэтому опасное нынче дело – выбирать союзников (враги сами найдутся). Ведущие страны международной арены связаны между собой таким странным образом, что партнеры все, а союзник – никто. Кто обеспечит себе покой вопреки усилиям противников и стараниям союзников, дольше проживет.

13.10.05