Кто ее подсчитывал? Кто измерял негативные и позитивные стороны кадрового переворота? У пострадавшего от мародерства бизнеса затянулись раны, те кто покрупнее да посильнее, восстановили разрушенное, а кто помельче, так и остались со своими проблемами, умоляя новые власти оказать хоть какую-то материальную помощь. Объективности ради стоит заметить, что быстро отреагировать адекватно на мартовские события вряд ли было возможно. Инвесторы затаились, переживая смутные времена, политики заняли свои кресла, и дай им Бог реализовать все, что наметили.

Мы же попробуем взглянуть на ситуацию полугодовой давности глазами делового человека. Честно, опираясь на факты, ответить: что страна приобрела и что потеряла в результате свершившейся революции.

Моего собеседника - председателя совета директоров Кыргызской фондовой биржи, управляющего директора Финансово-консалтинговой компании "Ниет-Аракет" Нурбека Элебаева - я знаю давно как человека, активно лоббирующего интересы бизнеса и представляющего предпринимательство при принятии судьбоносных для страны решений. Он является председателем общественно-экспертного совета по налоговой политике при Министерстве экономики и финансов, членом экспертного совета Госкомиссии по рынку ценных бумаг, членом наблюдательного совета Международного третейского суда, членом Государственной комиссии по подготовке новой редакции Налогового кодекса, а в настоящее время работает также в составе экспертной группы по разработке Стратегии развития Кыргызстана до 2010 г.

- Какие, на ваш взгляд, потрясения и негативные последствия имели место в экономической жизни общества после известных мартовских событий?

- Как известно, фондовый рынок является основным индикатором состояния экономики. Поэтому для нас, профессионалов фондового рынка, основным мерилом, безусловно, стало серьезное падение объемов торговли на рынке ценных бумаг. Этому во многом способствовал указ и.о. президента, с выходом которого были приостановлены на несколько месяцев операции купли-продажи с ценными бумагами большого количества стратегических компаний, связанных с имуществом, принадлежащим первому президенту А. Акаеву и его ближайшему окружению, - говорит Нурбек Беккулович. - Недавно мы приглашали на биржу директора нового Госагентства по финансовому надзору и отчетности Ю. Тойчубекова, и он воочию увидел на примере нашей презентации нелицеприятную картину спада на рынке, когда инвестиционному климату неправильным распоряжением был нанесен огромный ущерб. Финансовые средства перестали перманентно поступать в эти объекты реального сектора экономики, парализовав деятельность сначала пятидесяти предприятий, затем их число превысило 140. Принятая мера из-за своей неосторожности внесла смятение в ряды собственников и инвесторов. А ведь можно было поступить по-другому: не накладывать арест на все ценные бумаги, а арестовать только те пакеты акций, которые могли бы принадлежать семье Акаева или его родственникам, при этом, предварительно проверив и разобравшись, кто является их владельцами и собственниками.

Второй негативный момент - продолжающийся отрыв желаемого от действительного, когда власти говорят одно, а делается совсем другое, и крайне низка административная дисциплина в среде государственного управления. В первый же месяц после мартовских событий вышел указ и.о. президента страны К. Бакиева, запрещающий необоснованные проверки производственной деятельности частных компаний. Однако уже с мая налоговые инспектора зачастили на "доходные" предприятия, мешая им работать. Всевозможные проверки росли как снежный ком, и, что тревожно, тенденция эта сохраняется и поныне. Таким образом непонятно: новые власти ратуют за сокращение необоснованных проверок бизнеса или нет. Это вносит неразбериху и неуверенность в последовательность действий властей и самих предпринимателей.

Еще один минус - слишком большое и порой неоправданное желание все решить за счет административного ресурса. Весной, когда в акционерных обществах проходили годовые собрания, вышло распоряжение и.о.президента, которым от лица государства предложено ввести ряд государственных служащих различного ранга в состав советов директоров акционерных компаний бюджетообразующих отраслей, что запрещено новым законом, вступившим в силу с прошлого года. Я склонен адресовать эту ошибку окружению первых лиц государства, их помощникам и советникам, которые просто ввели руководство в заблуждение, но это создает прецедент попрания закона и самим руководством страны. Я выступал против такого порядка на двух собраниях акционеров, просил мои возражения записать в протокол и направить правительству и в администрацию Президента. Но никаких мер по наведению порядка не последовало.

- Считаете ли вы, что идет передел собственности?

- С этим связан еще один негативный момент мартовской революции - попустительство властей. Они позволили незаконно и безнаказанно действовать определенным группам людей, посчитавшим себя обиженными режимом Акаева и обделенными приватизацией имущества. Штурмовали гостиничный комплекс "Пинара", захватывали НБТ, Бител, объекты нефтебизнеса, подняли шум вокруг аэропорта "Манас".
> Эти люди сами себя объявили и прокурорами, и судьями, и адвокатами. Классический пример - поведение Нурлана Мотуева, захватившего угольное месторождение Каракече и самого себя провозгласившего руководителем и хозяином.Туда съехались члены правительственной комиссии, госсекретарь, акимы, районная милиция и не в состоянии были справиться с самозванцем, по существу бандитом. До чего же мы докатились! Что же, нужно заручаться решением парламента, чтобы навести в стране элементарный порядок? Все увидели растерянность власти, которая как бы оказалась в заложниках у криминальных структур и элементов. Поэтому искоренение коррупции и криминала - первоочередная задача новой власти, и ее реализацию нужно реально продвигать, а не декларировать.

- В чем положительный аспект мартовской революции?

- Только в хорошем настрое и надежде общества на лучшую жизнь, реальные перемены. Это то самое ценное, но достаточно хрупкое, что пока еще не предано забвению до конца. Поэтому надежду следует всячески подкреплять. Чем? Справедливой налоговой системой, к примеру. Пока она носит ярко выраженный фискальный характер и направлена на пополнение бюджета, а не на создание условий для развития бизнеса. Хотя наша налоговая политика частью экономистов на основе сравнения действующих ставок считается либеральной по сравнению с другими странами. Но мы забываем, что нельзя просто сопоставлять различные налоговые ставки. Нужно смотреть в целом, как функционирует экономика, на каком этапе развития она находится, ее масштабы, уровень развития в ней бизнеса. Для России и Казахстана с их масштабами и возможностями для маневра, может, даже те ставки, которые выше наших, на самом деле являются гораздо менее обременительными. В нашей же республике рынок небольшой, объемы деятельности бизнеса соответствующие, поэтому действующие сегодня налоговые ставки губительны для предпринимательства. Они не дают возможности для воспроизводства.

В этой связи следует отметить неготовность руководства страны к проведению экономических реформ на новом этапе. После мартовских событий наше общество встряхнулось от тяжелого четырнадцатилетнего периода, замерцал свет в конце тоннеля, люди почувствовали приток свежего воздуха, ждали решительных шагов по коренной ломке системы. К сожалению, их не последовало. И в этом есть вина руководства страны. Ведь к управлению экономикой пришли не новички, что наблюдалось в первые годы независимости, а люди с определенным опытом, знаниями. Тем более для них не простительно не иметь собственного видения приоритетов, перспектив развития. Я принимал участие в работе двух "круглых столов", организованных администрацией Президента и фондом "Сорос-Кыргызстан", по разработке стратегии развития страны, и не увидел как такового стратегического направления прорыва, которое бы предложило руководство республики. Опять у нас в приоритетах чуть ли не все отрасли экономики, все важно, и предстоит осуществить в первую очередь. Но так не бывает.

Возьмем нашу первую среднесрочную национальную программу сокращения бедности (НССБ). По существу это был план, под который мы, как бедная страна, получали гранты и льготные кредиты. Да, мы не богаты, но сравнивать нас с африканскими странами, вставшими на путь самостоятельного развития совсем недавно и с нуля, - полный абсурд. По уровню образования, культуры, человеческому потенциалу мы сродни многим передовым странам мира, и постоянно стоять с протянутой рукой - стыдно. А ставить цель - сократить бедность - лозунг лживый, даже если в действительности большая часть населения Кыргызстана находится за этой чертой. Ориентироваться следует на создание среднего класса, которому будут доступны те блага, которые создаются в обществе, тогда призыв сократить бедность обретет реальные черты и возможности для людей. Затушуется резкая грань между богатыми и неимущими, этими разнополюсными векторами, сформируется стержень общества, гарантирующий стабильность. У нас должен быть средний класс. Государству нужно создать предпосылки для его образования, чтобы большинство кыргызстанцев могли позволить себе соответствующий жизненный уровень, возможность заниматься бизнесом и реализовывать другие свои интересы. Надо двигаться в этом направлении.

- Что требуется для прорыва в экономике?

- Для экономического прорыва необходимо укрепить конкурентоспособность страны, чтобы чувствовать себя равными среди равных хотя бы в СНГ и среди центральноазиатских государств. В этих странах, в отличие от нашей, по-другому подходят к приоритетам. Там они четко выражены и понятны. А мы продолжаем говорить о необходимости выявлять точки роста. Наглядный тому пример - ситуация в энергетическом секторе. Эта отрасль может развиваться только при крупных капиталовложениях, а мы все четырнадцать лет ее лишь рушим и губим, разворовывая до предела. Для возрождения и поступательного развития гидроэнергетики нужны не лозунги, а партнерское сотрудничество с другими странами.

Пока в наших действиях по этому вопросу существует противоречивость: то мы ждем российских инвесторов, чтобы достроить гидроэлектростанции, то смотрим в сторону торгового агентства США, обещавшего помочь с сооружением новых линий электропередачи, распределительных станций. То есть мы в этом вопросе не продвигаем стратегию, не аккумулируем внешние и внутренние ресурсы для ее реализации; у нас нет четкой задачи, мы не знаем, что важнее для страны - достроить ГЭС или наладить экспорт электроэнергии. Кстати, имеющийся гидроэнергетический потенциал республики так и не задействован. Мы ежегодно можем вырабатывать одиннадцать миллиардов киловатт - часов электроэнергии, производим же всего четыре миллиарда, т. е. в два с лишним раза меньше возможного. Без тщательной проработки союзничества с российскими партнерами, изучения спроса на энергетическом рынке нельзя планировать экспорт электроэнергии, к примеру, в Пакистан, Китай. Вот она, стратегия, на реализацию которой необходимо бросить все имеющиеся в стране резервы.

- В приоритетах у нас долго "ходил" туризм...

- А во что это превратилось в акаевские времена? Нам помогали фонд Ага Хана и японское правительство, разработали солидные проекты развития акватории озера Иссыккуль, а в результате чиновники изобрели механизмы, позволявшие им скупать прибрежные участки, обогащаться, удовлетворяя свои корыстные цели. Целые министерства и ведомства обслуживали их, направляя финансовый ручеек в нужное русло. К сожалению, подобная угроза будет существует и ныне, если мы не научимся бережно и ответственно относиться к национальному богатству страны.

- Как специалист финансового рынка, что вы можете сказать об инвестиционном прорыве?

- Мы много говорим о необходимости создания благоприятной инвестиционной среды.

Усилия направляли в основном на привлечение иностранных капиталов. На самом деле хороший инвестиционный климат - это взаимосвязанная и взаимосогласованная поддержка внутренних и внешних финансовых потоков, возможность населения вкладывать свои сбережения в развитие отечественных предприятий, получать дивиденды. Эти два процесса должны взаимодействовать друг с другом, их нельзя разрывать. А чтобы механизм срабатывал, нужно повысить надежность, привлекательность вложений в государственные и корпоративные ценные бумаги, особенно на внутреннем рынке.

Есть программа государственных инвестиций. Но ни в правительстве, ни в Министерстве экономики и финансов не задумываются о том, что ее можно значительно расширить, выпустив государственные облигации под стратегически важные объекты под гарантию государства. На руках у населения, по самым скромным подсчетам, находится от 9 до 11 млрд. сомов. Задействовать эти средства на благо экономики - первоочередная задача правительства. И только тогда , когда мы сможем создать достаточно сильный слой внутренних инвесторов, мы сможем уверенно привлекать к нам внешние инвестиции.

- Выстраивается ли диалог между государством и бизнесом?

- Такой диалог должен обязательно иметь место. Государство и бизнес функционируют в идеале, как два сообщающихся сосуда. Государство создает условия, а предприниматели фактически содержат государство, работая на себя, государство и его граждан через создание рабочих мест и оплату налогов. Когда пропорции строго определены и выдерживаются со стороны властей, механизм этот срабатывает. Но стоит только чиновникам перейти определенную грань, деловые люди предпочитают уйти в теневую экономику. Новое руководство, конечно же, понимает это и пытается выстраивать диалог правильно, но пока до введения этого понимания в повсеместную практику государственного управления дело не дошло. Существует опасение, как бы это не стало таким же неискренним заигрыванием с бизнесом и обществом в целом, которое имело место при прежнем режиме. А если нет, то тогда власти должны активнее внедрять механизмы публичной политики при выработке и осуществлении стратегий развития нашей страны.

- А как вы относитесь к тому, что в новое правительство пришли бизнесмены?

- Это радует. С большим уважением отношусь к и.о. первого вице-премьер-министра Д. Усенову, а также к министру промышленности, торговли и туризма А. Атамбаеву. Их знания, опыт, прозорливость и прикладной ум должны быть востребованы.

Однако в обществе есть опасения, что они захотят использовать свои должностные полномочия в корыстных целях и в угоду своему бизнесу. На этот счет замечу, что в мировой практике есть механизм, ограничивающий такую возможность. На время работы в государственных органах будущий чиновник передает свой бизнес в доверительное управление. За этим внимательно должны следить соответствующие органы госуправления. Кроме того, существуют такие понятия, как этические, моральные нормы, которыми эти люди должны обладать. Поэтому всему новому правительству желаю соблюдения этих принципов и успехов в реализации стоящих перед страной стратегических задач.

Г. Лунева

21 октября 2005 года