На днях встретился с представительницей некоего международного фонда с громоздким названием. Суть деятельности этой организации вкратце такова - фонд пытается избавить людей от экологически опасных видов работы. Вплоть до выдачи кредитов "группе риска" на организацию какого-либо иного, экологически безвредного и полезного для здоровья бизнеса. В группу риска у нас в Казахстане прежде всего, оказывается, попадают хлопкоробы.

Это, собственно, для меня и неудивительно. Сам на страницах "Каравана" не раз рассказывал, как труженики Мактаарала и Шардары губят на хлопковых плантациях не только свое здоровье, но и здоровье своих детей. Коих уже с малолетства гоняют на поля, заваленные химикатами.

Даже не склонные к сантиментам комиссары из военкоматов с грустью признают, что призывать-то некого - на юге просто хронически тяжелобольное население. И врачи, которые работают в сельских и районных больницах, уже вовсю кричат о подорванном генофонде рядового селянина. Потому что 90 процентов сельчан пьют воду из арыков, которые периодически то пересыхают, то заболачиваются. Потому что постоянно живут в среде, насыщенной ядохимикатами, пестицидами - теми, что подешевле да позлее. Потому что женщины, даже беременные, трудятся во время сбора хлопка наравне с мужчинами.

А куда деваться крестьянину? С развалом колхозов каждый получил свой пай. Не беда, что оказалось всего-то 5 га, зато практически свое, личное. Что сажать? Конечно, хлопок. Не зря же его называют "белым золотом". Прежде его всем колхозом сажали и вроде всегда были с прибылью.

Так по привычке и продолжают сеять хлопчатник. Хотя уже давно понятно: заниматься хлопководством на 5 гектарах в условиях частного фермерства - это совсем другое, нежели выращивать его на 50 тысячах гектаров в колхозе.

При советской плановой экономике соблюдался севооборот, дававший возможность и земле отдохнуть, и биологическим путем избавиться от хлопковых вредителей (которые при грамотной смене сельскохозяйственных культур вообще на полях не появлялись). И механизация была соответствующая - до тысячи единиц сельхозтехники. Сейчас один чудом сохранившийся трактор опахивает каждый огород за отдельную плату - в очередь надо становиться за год вперед. О каком уж тут качестве вспашке или строгом соблюдении сроков пахотных работ можно говорить!

Вода на полив - вообще отдельная тема. Когда она нужна, везде начинается жестокая засуха. А как только поливной сезон закончился, так и жди ливней, снегов и разлива Сырдарьи. Этой весной хлопкоробы ведрами и насосами выбирали ливневую воду, на 20 сантиметров затопившую хлопковые поля.

Теперь по осени нужно бы убирать урожай. Но узбеки, из года в год собиравшие наш урожай, кажется, в этом году не приедут. У них в Узбекистане каким-то чудом сборщикам хлопка уже второй год подряд платят за килограмм хлопка на 2 цента больше, чем у нас. Значит, опять придется "организовывать" сельских школьников. В прошлом году даже в официальных акиматовских отчетах факт использования детского труда на сборе хлопка преподносился как высокое организационное достижение в сельском хозяйстве.

Стоит ли овчинка выделки?

А между тем даже не эти "экологические" проблемы сейчас больше всего волнуют южноказахстанского хлопкороба.

Вопрос встал вообще ребром: а такая ли уж это рентабельная культура - хлопок? Наряду с хлопкоробами, выращивающими хлопок, есть еще на юге и хлопкоперерабатывающие заводы и корпорации, которые скупают сырец, перерабатывают его до товарного вида и продают затем на международном рынке.

> В этом году конфликт из-за цен между хлопкоробами и заводами достиг апогея. Заводы соглашаются покупать у крестьян хлопок-сырец не выше чем по 40 тенге за килограмм. Дехкане же, подсчитав все свои расходы, выяснили, что только себестоимость 1 килограмма хлопка составила 50 тенге. И продавать его за 40 тенге они просто не могут - себе в убыток.

Вместо хлопка - мороженое?

Обо всех этих проблемах мы и говорили с представительницей международного фонда, задумавшего избавить людей от экологически опасных занятий.

И тут она у меня, как у журналиста, много пишущего об этой проблеме, спрашивает: как же отучить людей заниматься хлопком? Может, раз все так плохо, их стоит вовлечь в другой бизнес? Мы, мол, готовы рассмотреть их бизнес-проекты и даже выделить кредиты на организацию малого бизнеса.

Вопрос поставил меня в тупик.

- А вы с самими хлопкоробами связаться не пробовали? - спрашиваю у нее.

- Вы знаете, мы только начали работу, но вообще-то все хлопкоробы, с которыми я уже успела пообщаться, даже слышать не желают о смене деятельности…

Из дальнейшего разговора выясняется, что под малым бизнесом, на который фонд готов выделять кредиты, подразумевается не то что бы торговля мороженым из собственного лоточка, но что-то близкое к этому.

Заняться таким бизнесом даже при условии бесплатного предоставления холодильника, набитого мороженым, вряд ли согласится даже самый обедневший хлопкороб. Хотя нет, одного, пожалуй, найти еще можно. Но уже два экс-хлопкороба с лоточками мороженого даже для крупного поселка - это перебор. Тем более что в каждом селе уже и без того имеется несколько магазинчиков.

В общем, порассуждав на тему, приходишь к выводу, что не перспективно предлагать хлопкоробу заняться каким-то иным бизнесом. Это все равно что банкиру сказать: давай лучше торгуй шариками, а то в банкиров стреляют…

Однако моя собеседница не желала сдаваться:

- Может, тогда им доплачивать за то, чтобы они хотя бы не использовали на особо тяжелых работах детский и женский труд?

- Это, пожалуй, и поможет… А много будете платить?

- Вряд ли, почти символически. Народу-то много…

- Тогда, пожалуй, лучше с этим вообще не связываться. Какой бы символической платой ни ограничился фонд, ни один хлопкороб не откажется от ее получения. Правда, за это придется освободить от сбора хлопка свою жену и детишек. Во всяком случае, днем, когда представители фонда могут нагрянуть с проверкой. Женщины и дети будут собирать хлопок по ночам…

Честно сказать, никаких вариантов конкретной помощи хлопкоробам мы с представительницей фонда так и не придумали.

Меняем здоровье на "мерседес"

Ответ, впрочем, лежит на поверхности. Основные проблемы южноказахстанской хлопководческой отрасли в том, что по международным стандартам наш хлопок относится к самым низким сортам и категориям. И причина этого опять же в самих хлопкоробах.

Схема поведения у казахстанских хлопкоробов предельно простая. Закупают самый дешевый посевной материал у узбеков (между прочим, наших главных конкурентов по хлопку, которые, говорят, специально снабжают нас исключительно бракованными хлопковыми семенами, завлекая дешевизной). Сажают, как уже было сказано, когда дойдет очередь трактором огород вскопать. Появляются вредители - глушат их тоннами пестицидов, бесплатно выделенных государством. Ну а как дело дойдет до уборки, выгоняют на поля все родню от мала до велика, экономя на хлопкоуборочном тракторе, зато гробя собственное здоровье.

И, между прочим, не сказать, чтобы от бедности. Еще в 2003 году, например, рентабельность среднего хлопководческого крестьянского хозяйства в Южном Казахстане, по самым скромным подсчетам, доходила до 300 процентов. Тут бы хлопкоробам вложиться в собственное производство - хотя бы элитные семена закупить. Но нет - накупили "мерседесов" и джипов, скупили в Шымкенте квартиры. А семенной материал опять взяли по дешевке...

По выражению одного хлопкороба из Америки, заезжавшего в наши края с целью изучить местный рынок, это какие-то первобытные методы работы, основанные, скорее, на рефлексах и жажде сиюминутной выгоды, чем на разуме. Пока на международном рынке будет спрос на третьесортный хлопок, у нас будет благополучие и благодать. Но как только ситуация на хлопковой бирже изменится (что, собственно, уже и произошло), наша легенда о хлопковом колоссе тут же рухнет. Тем более что мы умудрились за несколько лет превратить хлопководство в экологически опасный вид деятельности. Самое время подумать: оно нам надо? А если надо, то разве в таком виде?

Данил Шемратов, Шымкент
№ 42 от 21/10/2005