"А главное, если вам удастся попасть в Андижан, не разговаривайте с людьми. У всех, с кем вы будете говорить, могут возникнуть проблемы". Так мне сказали в Ташкенте правозащитники, которые еще отваживаются работать в Узбекистане. И предупредили: "Все, кто дал показания, были арестованы, эмигрировали или рискуют арестом, если заговорят. Будьте очень осторожны!"

Расположенный в 400 км к востоку от Ташкента, в центре Ферганской долины, Андижан внешне выглядит крупным по меркам Средней Азии населенным пунктом (300 тысяч жителей), занятым в эти дни в основном торговлей и сбором хлопка. Корейские автомобили Daewoo, которые собирают на ближайшем заводе. Огромный базар, где продают самые вкусные арбузы и дыни в мире.

"2005 год – год здоровья", гласит плакат на стене школы номер 15, что на проспекте Чулпан. Как говорят многие очевидцы, именно здесь 13 мая собрались несколько сотен манифестантов, расстрелянных войсками по приказу президента Ислама Каримова. На фасаде здания, рядом с другим плакатом ("Хорошей, цвети, суверенный Узбекистан!"), еще видны следы от пуль...

> "Не знаю", "ничего не видел", "ничего не слышал"... Прохожие и уличные торговцы с проспекта Чулпан отвечают на мои вопросы одинаково: 13 мая их здесь не было и они ничего не знают. Между тем свидетельства очевидцев, собранные, в частности, организацией Human Rights Watch, точны и не противоречат друг другу. "У 15-й школы перед нами, метров за 300, несколько БТРов. Они огонь открыли, люди кричат. Мы – на землю, кто-то убежать пытался. Еще с крыши кинотеатра "Чулпан" стреляли. Еще солдаты с земли стреляли. Весь проспект в крови был". "Весь проспект – как расстрельная зона, с крыш домов стреляли. Они стреляли по всем, кто пытался убежать", – рассказал другой очевидец. На следующий день у школы номер 15 уже не было трупов – "только кровь, внутренности и мозги повсюду. В некоторых местах сантиметра полтора спекшейся крови на асфальте. Еще обуви много было – почти вся здорово потрепанная, и еще кое-где сандалики детские".

Ни малейшей критики

Осенью снова заработал кинотеатр "Чулпан". "Мы показываем фильмы про любовь. Про войну, про терроризм не показываем – нам здесь этого не нужно", – говорит директор кинотеатра, элегантный господин в темном костюме, который говорит, что работает здесь с осени. "Я бывший полицейский, отставной майор", говорит он, отказываясь назвать свое имя. Почему? Он объясняет: "Журналисты не пишут правды. И потом у меня, несмотря на 25 лет верной службы, могут возникнуть проблемы". Что произошло 13 мая перед зданием его кинотеатра, на котором до сих пор видны следы от пуль? Директор делает неопределенный жест рукой: "Я не видел, я здесь тогда не работал. А сейчас люди уже все забыли", – утверждает он, предпочитая поговорить о том, как прекрасно жить в Узбекистане. "Посмотрите на меня, я что, плохо одет? Здесь каждый, кто хочет работать, имеет возможность жить хорошо. У меня пенсия – 103 тысячи сомов (75 евро. – Liberation.) в месяц", – называя эту сумму, он гордится ею, словно настоящим сокровищем. Средняя зарплата в Андижане составляет около 20 евро.

На городском базаре, где можно увидеть все, чем богата страна – горячие лепешки, сочные помидоры, горы зеленого лука... – никто не осмеливается произнести ни малейшего слова критики. Бахром (имена в статье изменены), который продает каждый день несколько бутылок подсолнечного масла на несколько сомов, уверяет, что все обстоит как нельзя лучше в этой стране с лучшим из режимов. "Мы не жалуемся", "мы живем хорошо", "смотрите, на рынке есть все!" – твердят торговец и его соседи, безусловно, единственные в мире коммерсанты, всем довольные и счастливые...

Бежавшие за границу

После бойни 13 мая несколько сотен жителей были задержаны, допрошены и предупреждены: в случае дачи показаний или жалоб они будут уничтожены. В том же Андижане известнейший правозащитник Сайджахон Зайнабидинов 21 был арестован и до сих пор находится в заключении. Его судьбу разделили как минимум пять правозащитников, попытавшихся рассказать миру о том, что произошло. Еще трое бежали из страны.

Между тем в Ташкенте разыгрывается пародия на судебный процесс, цель которой – "продавить" выгодную для властей версию событий. 15 обвиняемых дали на суде пространные признательные показания: они заявили, что собирались поднять вооруженный мятеж в Андижане при поддержке США и "иностранных журналистов". Триста свидетелей, выступивших на процессе, прочитали тексты, которые они, похоже, выучили наизусть: 13 мая вооруженные люди "заставили" их принять участие в митинге под лозунгами "Аллах акбар!" Нет, они не видели, чтобы кто-то из военных или из милиции стрелял по толпе.

В такси, где разговоры не может подслушать посторонний, языки у людей развязываются и становится ясно, что все в Андижане знают о бойне, о том, что армия стреляла в народ. Называемые цифры, возможно, превышают реальное количество жертв. "Говорят, у кинотеатра "Чулпан" лежали сотни трупов", – шепчет местный житель. "Было больше тысячи погибших", – уверяет другой. "Как гласит русская пословица, у страха глаза велики", – напоминает третий, утверждая, что точной цифры не знает никто. "Так всегда бывает. Один труп – это убийство. Сотни убитых – это уже статистика". Один из моих собеседников признается, что бойня в Андижане заставила его окончательно перестать верить режиму. "В тот день узбекское телевидение говорило о двух погибших, а на самом деле их было двести! Российское телевидение и ВВС были лучше информированы о том, что происходило в Андижане, чем наши собственные журналисты. И вы еще хотите, чтобы мы им верили?"

Перерегистрированные мечети

Имам центральной мечети Андижана говорит, что у него нет времени для беседы, но его помощник Надирбек Касимов охотно отвечает на вопросы. "Да, мы говорили о событиях 13 мая в мечетях города, – рассказывает он. – Мы объясняли, что эти "акромовцы" были убийцами. Они освободили заключенных из городской тюрьмы! Они находились не на правильном пути". Надирбек признает, что в республике не все благополучно. "Некоторые люди недовольны, потому что их мечети закрыли", – утверждает он, напоминая, что в 1998 году под предлогом борьбы с исламизмом всем мечетям Узбекистана было предложено пройти перерегистрацию, чтобы оставить только те из них, которые будут находиться под контролем режима. В Андижанской области количество мечетей сократилось с 550 до 172. "Да, на пятничных молениях мы молимся за то, чтобы наш президент Ислам Каримов шел правильным путем. Мы объявляем, что он поступает правильно, воюя против мусульманских экстремистов". Кого сегодня в Андижане можно считать потенциальными экстремистами? "Трудно сказать, так как сейчас они ушли в подполье, – признается помощник. – Но в официальных мечетях каждый имам борется с ними. У нас в мечетях есть сотрудники полиции и Службы национальной безопасности, которые работают над этой проблемой и получают неплохие результаты".

В полицейском участке Андижана, куда на второй день пребывания в городе мы попали для проверки документов и допроса, новый начальник, назначенный после событий 13 мая, тоже твердит, что обстановка в городе полностью нормализовалась. "Люди уже все забыли. Это было как страшный сон". Но правозащитник Ровшан из соседнего с Андижаном города еще надеется, что это не так: "То, что произошло в Андижане, люди будут помнить и через сто лет".

Лорен Милло,
Libеration,
25.10.2005