Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) стала действенным фактором мировой политики. Об этом однозначно свидетельствует ее активная деятельность, постоянное расширение за счет новых членов и наблюдателей. Достаточно сказать, что на сегодняшний момент в орбиту ее деятельности так или иначе вовлечены четыре ядерных государства (включая Индию и Пакистан).

Расширение организации свидетельствует о том, что крупные евразийские страны переживают определенное разочарование в США и сегодня пытаются совместными усилиями и без посредников решать региональные проблемы. В этом контексте логично, что в резолюцию саммита в Астане вошел пункт, согласно которому территория стран – членов ШОС до 2020 г. должна стать зоной свободной транспортировки товаров и услуг.

Активная деятельность ШОС вызывает откровенное недовольство в Вашингтоне, усматривающего за ней происки "китайского гегемонизма". Недовольство это само по себе говорит о многом, вспомним основной постулат внешнеполитической стратегии Вашингтона для Евразии: "Несмотря на желания французских и китайских политиков, ни одно противостоящее (Америке) государство или федерация не восстановят (по крайней мере, в ближайшем будущем) систему баланса сил, подобную той, что существовала в Европе в XVIII и XIX веках. Вопреки мечтам идеалистов ни один международный институт не доказал способность к эффективному действию в отсутствие власти, генерируемой и осуществляемой государствами" [1]. И разумеется, когда такой союз (или даже намек на него, особенно с участием России и Китая) появляется, задачей американских стратегов является его дискредитация и раскол, и чем раньше – тем лучше.

> Объясняя, чем же так вредна ШОС для "прогрессивного человечества", американский аналитики А. Коэн видит в ее деятельности происки "китайских гегемонистов": "…Шанхайская Организация Сотрудничества - это инструмент, с помощью которого Китай увеличивает свое влияние в Центральной Азии. Эта структура пока препятствует тому, чтобы США принимали участие в ее работе даже на уровне наблюдателей, хотя подобные права получили Пакистан, Индия и Иран. Возможно, что Китай, Россия и Иран будут стремиться если не выдавливать США, то, по крайней мере, не позволять Вашингтону расширять свое присутствие в регионе" [2].

Заметим на это, что если бы даже если опасения американского аналитика и не были бы лишены оснований, то представляются они для евразийских держав весьма оправданными. Напомним, что поддержка на рубеже 1970-х – 1980-х гг. американцами афганских моджахедов превратила некогда процветающую по региональным меркам страну в выжженную пустыню, источник наркотрафика и международного терроризма. В настоящее время, после фактической оккупации Афганистана "международными миротворцами" под эгидой американцев, никто уже особо не скрывает, что производство наркотиков, а следовательно и экспорт, увеличились в этой стране как минимум в разы [3]. Аналогичным образом дела обстоят в Ираке, где число жертв среди мирного населения, вызванных американской агрессией, вообще никто не считает (думается, что он уже идет на десятки тысяч). Отнюдь не снимаемое с повестки дня нападение американцев на Иран способно создать еще более невообразимый хаос непосредственно у южных рубежей России.

Несомненно, американцы усиленно ищут в настоящее время адекватный "ответ" на попытки строительства Москвой, Пекином и их союзниками по ШОС системы региональной безопасности. Некоторые события в Центральной Азии свидетельствуют о том, каких опасностей и угроз можно здесь ожидать в ближайшее время.

Нелишне будет напомнить, о том, что интерес США к уйгурским сепаратистам имеет долгосрочный характер. Еще в 1950-х Государственный департамент включил китайских уйгуров, проживающих вблизи границ с Казахстаном и Киргизией, в список народов, лишенных права на самоопределение. В ходе официального визита в Китай о проблеме борьбы с терроризмом на совместной пресс-конференции с Цзян Цзэминем Дж. Буш высказался так: "Война с терроризмом никогда не должна быть предлогом для преследования национальных меньшинств" [4]. Со стороны президента США это было недвусмысленным осуждением политики Пекина в отношении уйгуров и тибетцев. О том, как осуществляется "защита национальных меньшинств" по-американски, хорошо известно на примере Косово. Конечно, Китай – не Югославия, однако определенные параллели в американской политике по Косово, Синьцзяну (как и, впрочем, по Чечне) провести можно. На западных рубежах Китая, как ранее в Косово, в случае планомерного "разогрева" ситуации, вполне может высадиться "международный миротворческий контингент". Периодически повторяемые резкие высказывания К. Райс и других официальных лиц США в адрес Пекина позволяют предположить, что попытки дестабилизации ситуации в КНР усилятся, а это неизбежно повлияет на ситуацию в Казахстане, Киргизии, Таджикистане и, Узбекистане.

Отношение ведущих мировых игроков к Узбекистану после событий в Андижане также весьма показательно. Как известно, после решительного подавления мятежа Ислам Каримов незамедлительно отбыл в Пекин, где он получил политическую поддержку и солидную экономическую помощь. Потом узбекский президент посетил и Москву. Полученные в ходе этих визитов гарантии позволили Каримову сполна проявить характер в отношениях с американцами: он жестко отреагировал на угрозу США об обсуждении андижанских событий в СБ ООН и значительно ограничил действия ВВС США в базе Карши-Ханабад: были запрещены ночные полеты и дальнейшее базирование тяжелых бомбардировщиков (их были вынуждены перебросить в Афганистан). Позиция Узбекистана получила развитие: в резолюции саммита ШОС в Астане указано, что страны – члены ШОС должны уточнить сроки размещения на своей территории военных баз США, созданных в контексте проведения антитеррористической кампании против Афганистана. Впоследствии Ташкент потребовал от США вывести базу Карши-Ханабад, получив в ответ беспрецедентную кампанию политико-экономического давления, организованного Вашингтоном в союзе с европейцами. Близкая к истерике реакция западного сообщества вполне понятна. Аналитик американского Центра Карнеги поясняет истинное значение американских военных объектов в данном регионе: "С точки зрения Пекина военное присутствие США в Центральной Азии - это потенциально "второй фронт" американцев против Китая. С баз в Узбекистане и Афганистане Соединенные Штаты имеют возможность держать под прицелом стратегически важные цели в западных районах Китая, в том числе относящиеся к ядерному комплексу. Кроме того, в случае конфликта США получают возможность блокировать не только восточное побережье Китая, но и его западные наземные коммуникации" [5].

В настоящее время против Узбекистана фактически введены экономические санкции, и нет сомнения, что это – только начало кампании по свержению президента Каримова, отчетливо взявшего, после долгих лет колебаний и недомолвок, курс на стратегическое сближение (и вполне возможно, союз) с Москвой. В том, чьими руками это будет дестабилизироваться ситуация в Узбекистане, сомневаться не приходится – Андижанский мятеж расставил здесь, что называется, все точки над "i". В цитировавшемся выше интервью Ариэль Коэн напоминает об исламе, который "является глобальным интегрирующим фактором для многих мусульманских государств, в том числе среднеазиатских. Средняя Азия переживает переход от советской системы и советских ценностей к новым системам ценностей. Здесь, если можно так выразиться, Ислам - одна из конкурирующих парадигм. Исламская система ценностей и исламская глобальная политика - это одна из систем". И далее, уже о конкретных исполнителях: "...в Лондоне находится мировой штаб "Хизб ут-Тахрир", глобальной, радикальной организации, которая имеет большое влияние в Узбекистане".

Планы по дестабилизации обстановки в регионе извне подробно анализируются в самих государствах Центральной Азии. В частности, рассматривая историю вопроса, там полагают, что фактор поддержки, оказываемой Западом мусульманским экстремистским организациям, является доктриной Бернарда Льюиса, бывшего разведчика-офицера Великобритании; сущность этой доктрины заключается в создании системы кровавых событий в Центральной Азии [6]. Согласно той же статье, увеличивается число незаконных визитов иностранных граждан в Кыргызстан через Афганистан и Пакистан. "Эти боевики являются членами Исламского движения Узбекистана и "Хизбут-Тахрир", силами темных зарубежных сил", – пишет газета. Летние потрясения в Кыргызстане – дело рук этих боевиков, управляемых из Великобритании, где "Хизбут Тахрир" работает свободно. "Не удивляйтесь дружбе Лондона и "Хизбут Тахрир", – пишет далее автор статьи. По его словам, через "Хизбут Тахрир" США могут влиять на Ближний Восток, Северную Африку и на часть Индийского полуострова. "Западная политика – это англо-американская политика", Останавливаясь на андижанские события, автор пишет: Нынешняя цель Запада – это направить в Центральную Азию воинствующих псов, ослабить Китай, Россию и, возможно, Индию, используя "Хизбут Тахрир". Согласно статье, вице-премьер Таджикистана Акбар Туражонзода назвал "Хизбут Тахрир", спонсируемый Западом, "сигналом к перераспределению Центральной Азии".

В настоящее время в США разрабатывается идея о политическом прикрытии своей экспансии в регион. Речь идет о создании "регионального форума Партнерство по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии (ПБЦА), в задачу которого войдут планирование, координация и осуществление целого ряда программ, разработанных в США" [7]. По замыслу американских стратегов, "если США предпочтут действовать, то им предстоит прибегнуть к разумному лидерству и, не неся особых расходов, выступить в качестве повивальной бабки при возрождении целого региона мирового значения". Чем оборачивается для государств региона подобное "лидерство", мы уже упоминали выше – Ирак, Афганистан, где США уже "лидер", и т.д.

Подобное развитие событий создаст долгосрочную "головную боль" как Москве, так и Пекину, а потому как никогда актуальны эффективные совместные многосторонние действия (с обязательным участием самих государств Центральной Азии) по его недопущению.

----------------------------------------

Существует мнение, что основным препятствием на пути еще большей эффективности Шанхайской организации сотрудничества является соперничество России и Китая. Фактор этого соперничества подогревается рядом аналитических центров в России, которые усиленно насаждают в российской элите и обществе страх перед "китайской экспансией", "китайскими территориальными претензиями к России" [8] и т.д. А страх, как известно, далеко не лучший советчик и может поспособствовать необдуманным решениям, принимаемым разве что по подсказке извне.

Хотелось бы надеяться, впрочем, что этого все же не случится. Думается, общий вектор развития отношений в треугольнике Россия – США – Китай не будет развиваться в направлении конфронтации между Москвой и Пекином. В настоящее время КНР совместно с Россией начала эффективно конкурировать с США за главенствующие позиции в Центральной Азии. Это не является какой-либо блажью или проявлением пресловутых "имперских амбиций", а насущнейшим вопросом российской национальной безопасности – в условиях необустроенности наших южных рубежей и вероятного провоцирования "партнерами" по "антитеррористической коалиции" радикального ислама в регионе.

Словом, американская евразийская стратегия всемерно способствует тому, чтобы сотрудничество между нашими странами – Россией и Китаем – превалировало бы над факторами конкуренции.

----------------------------------------
[1] А. Коэн. История и гипердержава. Россия в глобальной политике. 2004. № 5

[2] А. Коэн. Большие игры в Центральной Азии. 14 июля 2005 г.
www.c-asia.org

[3] Поток наркотиков из Афганистана в страны Европы через центральноазиатские государства увеличился в 2.5 раза после падения режима талибов (www.centrasia.ru). Некоторые данные приводятся например в статье Н. Войтенко Экономические аспекты борьбы с производством наркотиков в Афганистане и наркотрафиком. Журнал "Право и безопасность" № 1 (14) Март 2005 г.

[4] Elizabeth Economy and Adam Segal. China s Solution to Terror is Part of Problem. – "The Daily Yomiuri", October 27, 2001.

[5] Дм. Тренин. Малая игра: геополитическое соперничество грозит заслонить борьбу с терроризмом. Брифинг Московского Центра Карнеги. Том 7 вып. 8.

[6] Р. Маитра. "Перераспределение Центральной Азии". Газета "Ишонч" (Ташкент) от 10 июня 2005 г.

[7] Фр. Стар. Партнерство в Центральной Азии. Россия в глобальной политике. 2005. № 4.

[8] Например, российско-японские отношения в значительной степени тормозятся поддерживаемыми США территориальными претензиями Токио на Курильские острова. Подобная же тактика применялась Вашингтоном в период ухудшения еще советско-китайских отношений в 1960-70-х гг.

Андрей АРЕШЕВ
25.10.2005