После терактов 11 сентября пакистанское правительство и его лидер Первез Мушарраф попали в весьма непростое положение. На протяжении всего периода существования движения Талибан Исламабад был его самым преданным союзником и фактически представлял этот фундаменталистский режим на международной арене. Однако в отличие от муллы Омара и его окружения Мушарраф не был фанатиком. Быстро оценив сложившуюся обстановку, его правительство встало на сторону Запада и начало разрывать прежние связи с талибами, стараясь при этом сохранять лицо и не вызывать лишний раз негодование у "друзей" талибов в своей стране, которых было немало.

К 20 ноября 2001 г. Исламабад закрыл почти все талибские представительства на территории страны; 19 ноября в г. Кветта перестало работать последнее консульство на территории Пакистана. Об этом пресс-секретарь пакистанского МИДа Азиз Ахмад Хан уведомил посла талибов в Исламабаде Абдул Салам Заифа(1). Их посольство функционировало еще некоторое время, однако и оно без лишнего шума вскоре было закрыто. 19-го же ноября Пакистан сделал заявление, согласно которому он более не имел отношений с кандагарским режимом. Южный сосед Афганистана сделал это заявление позже Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов - двух других стран, признавших в свое время талибский режим(2).

Вместе с тем к тому времени фактические связи двух союзников не были разорваны полностью, неформальные отношения между представителями двух стран продолжались еще долгое время. Стороннему наблюдателю было очевидно, что Исламабад был вынужден прервать отношения лишь под давлением США и что он в меру возможностей продолжал помогать остаткам талибов.

Придя в себя после шока сентября – октября 2001 г., когда власти были вынуждены лавировать между мусульманской оппозицией внутри страны и нажимом Вашингтона, Пакистан выразил надежду, что ООН сможет в короткие сроки сформировать в Афганистане правительство на широкой основе. Было заявлено, что Пакистан не настроен враждебно в отношении какой-либо афганской группировки или партии и что для ООН вначале было бы целесообразно провести встречу по Афганистану за его пределами. Как сказал министр иностранных дел Пакистана Абдул Сатар, "отношения между двумя странами продолжаются, и они будут поддерживаться исходя из самых лучших наших намерений"(3).

Пакистан, как и следовало ожидать, встал на сторону коалиционных войск, однако не изменил самому себе и продолжил поддерживать афганских пуштунов. Поэтому уже к началу работы Боннской конференции по Афганистану(4) он начал выражать беспокойство по поводу доминирования в переговорном процессе сторонников Северного альянса. Исламабад утверждал, что ему уделяется слишком мало внимания, а между тем от его усилий во многом зависит настроение пуштунского большинства Афганистана. Бывший полевой командир Ахмад Исхак Гилани, принимавший участие в конференции, утверждал: "Если пуштуны не будут удовлетворены ходом мирного урегулирования, в стране никогда не наступит спокойствия"(5). В ответ на это представитель ООН по Афганистану Франсис Вендрелл заявил, что Северный альянс обязательно поделиться властью, несмотря на все успехи, которых достигла антиталибская коалиция с приходом в Афганистан американцев(6).

Между тем Пакистан и в самом деле был в значительной мере заинтересован в стабильности в стране, экономика которой была почти полностью уничтожена. За долгие годы войны в Пакистан прибыли до 4 миллионов беженцев, и на их содержание, он, по данным профессора Хавара из Пешаварского института изучения стран Азии и России, тратил до 1 миллиона долларов ежедневно. Беженцы создавали немало других проблем. С окончанием гражданской войны впервые появился шанс решить эту проблему. В общем, груз войны в соседней стране нес на себе и Исламабад, поэтому ему также был нужен мир.

После того как стало ясно, что США утвердились в Афганистане всерьез и надолго, они быстро дали понять Исламабаду, какова его роль. Это была роль почетного, но второстепенного игрока в афганских делах. Весной 2002 г., когда стало очевидно, что боевики свободно пересекают афгано-пакистанскую границу, американское военное командование настоятельно рекомендовало не оказывать помощь боевикам и провести войсковую операцию вдоль границы для пресечения укрывательства мусульманских радикалов. Не удивительно, что через некоторое время пакистанская армия действительно организовала крупнейшую в своем роде приграничную операцию. Пользы как таковой от нее было немного(7), тем более что большая часть сил была сосредоточена вдоль границы с Индией, с которой вновь обострились отношения. Важнее был сам факт, что армия воевала со своим детищем, которому оказывала помощь для борьбы с Северным альянсом всего несколькими месяцами ранее. Группы племен пакистанской Северо-Западной приграничной провинции и афганские пуштуны по ту сторону границы, составляющие единое целое, пришли от этого в ярость.

Несомненно, Исламабад понимал цену таких действий, однако предпочел оказывать помощь неверным из США, а не братьям-мусульманам. Как уже было отмечено, в своих действиях он руководствуется политическим прагматизмом. И это несмотря на то, что многие пакистанцы обвиняли международное сообщество (фактически США) в игнорировании интересов их страны, когда помощь Пакистана уже перестала быть необходимой и американцы прочно утвердились в Афганистане. Пакистан шел на большой риск, когда разрывал отношения с Талибаном, но он не почувствовал благодарности западных держав.

Еще одним свидетельством преданности пакистанских лидеров Соединенным Штатам является их готовность пойти на уступки в таком чувствительном вопросе, как преследование талибов на территории Пакистана. В марте 2002 г. бывший командующий вооруженными силами в Афганистане генерал-майор Франк Хейгенбек заявил, что американские военные могут перейти границу с Пакистаном для преследования отступающих боевиков и что последний об этом знает. Однако министр информации страны Шейх Рашид Ахмед в ответ сказал, что заявление генерала не соответствует действительности и что он "...не знает, почему они [американцы] сделали это заявление"(8). Одновременно власти страны заявили, что, несмотря на несогласие с планом, они будут продолжать сотрудничество с коалиционными силами. По всей видимости, разрешение действительно было дано, но в неофициальном порядке, дабы снова не будоражить пакистанскую общественность, так как антиамериканские настроения пуштунского населения в приграничных районах были весьма сильны. Однако Пентагон сознательно создал такую утечку, чтобы "проверить на прочность" своего союзника. Несколько позднее представитель американских войск майор Каттер сообщил, что пока его военные не пересекали общую границу, но Пакистан выразил в этом сомнение.

На вторую годовщину терактов 11 сентября Первезу Мушаррафу пришлось оправдываться по национальному телевидению, после того как на распространенной в СМИ аудиокассете помощник бен Ладена Айман аль-Завахри обвинил президента в предательстве и призвал пакистанцев к его свержению.

> Новый этап в развитии афгано-пакистанских отношений наступил в 2005 г., когда впервые за все время существования Пакистана его высокопоставленный чиновник Халил Уррахман - генерал-губернатор Северо-Западной приграничной провинции, населенной преимущественно пуштунами, признал спорность современной границы двух стран и необходимость заключения нового договора(9). Известно, что данная линия границы возникла в 1893 г., когда афганский эмир Абдуррахман подписал договор с Британской Индией в лице ее представителя лорда Дюранда. Согласно договору, значительная часть исконно пуштунских земель и свыше половины самих пуштунов Афганистана оставались в Британской Индии, то есть на территории будущего Пакистана. После Абдуррахмана ни одно афганское правительство до настоящего времени не признало этой линии границы; проблема "линии Дюранда" неоднократно становилась причиной обострения афгано-пакистанских отношений.

Однако до настоящего времени российским исследователям не была известна существенная деталь этого договора, а именно: он не был бессрочным. Срок его действия был установлен в 100 лет(10). У Исламабада была лишь одна причина затрагивать этот болезненный вопрос - утвердить бессрочный характер этой границы. Поэтому он выдвинул оригинальную идею строительства стены безопасности вдоль границы между двумя странами.

Известно, что протяженность границы достигает 2600 км, из них больше половины приходится на высокогорье. Иными словами, создание действенной заградительной стены в таких условиях не представляется возможным. Кроме того, ее возведение вызовет резко негативную реакцию местных пуштунских племен. Всего этого не может не понимать пакистанское руководство. Цель данной кампании - признание де-факто существующей границы, которая на протяжении всего этих лет существовала лишь на бумаге, в то время как караваны наркоторговцев, контрабандистов, да и просто скотоводы и местные жители пересекали ее беспрепятственно в обоих направлениях.

План строительства стены, как и следовало ожидать, вызвал резко негативную реакцию президента Афганистана Хамида Карзая. Тот факт, что Исламабад все-таки решился на демарш, говорит о его критической оценке двусторонних отношений. По всей видимости, он решил не заигрывать более с Карзаем, а заявить о себе с позиции силы.

1- См.: www.bbc.co.uk

2- Это произошло в мае 1997 г., когда талибы захватили один из основных центров оппозиции - г. Мазари-Шариф.

3- Цит. по: www.bbc.co.uk

4- Проходила с 27 ноября по 5 декабря 2001 г.

5- www.bbc.co.uk/pashto/news/story/2002/09/050922_mer_durandline.shtml (на языке пушту).

6- См.: www.bbc.co.uk

7- Несмотря на внешнюю масштабность этого мероприятия, потери боевиков измерялись лишь несколькими десятками человек. Примерно такие же потери понесла и пакистанская армия.

8- См.: www.bbc.co.uk

9- См.: www.bbc.co.uk/pashto/news/story/2005/09/050922_mer_durandline.shtml (на языке пушту).

10- Примечательно, что даже самые известные исследователи истории Афганистана Массон и Ромодин не упоминают об этом в своих работах.

В. Сергеев
24.10.2005