При Махмуде Ахмадинежаде (Mahmud Ahmadinedschad) внешняя политика Ирана стала агрессивнее.
>Тегеран стремится к статусу великой державы, при этом делает ставку отнюдь не только на дипломатические средства.

Вчерашние высказывания иранского президента Махмуда Ахмадинежада на конференции "Мир без сионизма" являются на сегодняшний день самыми очевидными признаками нового внешнеполитического курса Ирана. Впервые со времени аятоллы Рухоллы Хомейни (Ruhollah Khomeiny) на таком высоком уровне прозвучали слова об уничтожении Израиля, и впервые тегеранский глава государства выступил в поддержку террористических актов, которые он, - если бы знал это понятие, - назвал бы, видимо, в качестве элемента конфликта с применением асимметричных средств.

Израиль в политической риторике Тегерана всегда называли со времени Исламской революции 1979 года западно-азиатским "континентальным лезвием" США. За этим определением всегда подразумевались сами США. После войн против Афганистана талибов и Ирака Саддама Хусейна (Saddam Hussein) ястребы Тегерана видят теперь непосредственную угрозу со стороны США. Более умеренные силы тоже не упускают случая, чтобы не сделать выводов об окружении страны военными базами заклятого врага, и чтобы не назвать риторику вашингтонских администраций со времен Рональда Рейгана (Ronald Reagan) политическим вмешательством.

Правительства в Тегеране, правившие до Ахмадинежада, в отличие от экстремистов из Совета стражей в окружении ультраортодоксальных мулл и таких организаций, как Корпус стражей исламской революции Pasdaran, делали ставку на дипломатические и экономические связи, не забывали и о военных компонентах.

Тесные отношения поддерживаются с северным соседом, несмотря на разногласия в вопросах рыболовства и нефти на Каспийском море. Россия, очевидно, верит заверениям, будто ядерная программа Ирана носит гражданский характер, она заключила соответствующие договора о строительстве атомной электростанции в Бушере. Но Россия пытается оказывать свое влияние также и там, где неудачу потерпели три государства ЕС, Франция, Великобритания и Германия: в вопросах об ограничении иранской ядерной программы.

Правительство Владимира Путина руководствуется российскими интересами, они нацелены на создание многополярного мирового порядка, в котором командовал бы не только Вашингтон. В этом оно достаточно единодушно со многими другими крупными и средними странами. Ястребы Тегерана пытаются использовать это обстоятельство в своих целях.

Помимо этого правители Тегерана из монолитно-реакционного аппарата власти считают, что они в достаточной мере защищены, благодаря заинтересованности Индии и Китая в импорте нефти. С этим связано также участие (в качестве наблюдателя) в Шанхайской организации сотрудничества. Эта организация, пока еще достаточно рыхлая, включает большинство среднеазиатских государств, Китай и Россию, которые, в свою очередь, стремятся не допустить слишком сильного влияния США в Средней Азии. Организация достаточно недвусмысленно заявила о своем желании, чтобы Вашингтон ликвидировал свои военные базы в Средней Азии. Узбекский диктатор Ислам Каримов уже обрадовал Иран, отказав американцам в военной базе в Ханабаде.

Однако Иран занимает не только вопрос участия в дипломатических альянсах. С того времени как Ахмадинежад поручил ястребу Али Лариджани (Ali Larijani) курировать все вопросы безопасности и одновременно - в этом качестве - переговоры по ядерным вопросам с МАГАТЭ и другими зарубежными странами, на Западе вновь стали сомневаться относительно мирных намерений Ирана. Незаконное превращение Индии и Пакистана в ядерные державы и упорство Северной Кореи дают ястребам циничный, но очень сильный аргумент: если государство обладает ядерным оружием, то с ним намного труднее разговаривать свысока и справиться. В таком случае волнения по поводу гонки вооружения и распространения ядерного оружия отходят на второй план. Главное тогда - сила.

И в этом правители Ирана чувствуют себя обманутыми. Государство, насчитывающее семьдесят миллионов жителей, располагающее богатыми запасами полезных ископаемых и имеющее древнюю культуру, может, аргументируют они, рассчитывать на свое место под солнцем. Когда милостью США еще правил шах, это было общим достоянием. Желание вернуть себе статус вызывает агрессивность.

Карл Гробе (KARL GROBE), "Frankfurter Rundschau", Германия
27 октября 2005