> На прошлой неделе депутат казахстанского парламента Дарига Назарбаева, представляя проект программы "дорожная карта" реформ, упомянула необходимость возвращения контроля государства над минерально-сырьевыми богатствами Казахстана, без "поспешных шагов" и через рыночные механизмы.

Такая задача достойна любого настоящего политика. Ведь признано, что приватизационные контракты первой половины 90-х годов в сфере природопользования заключались поспешно, без необходимого опыта. Фактически, признание этого есть признание невыгодности их условий для казахстанской стороны. И одна из самых загадочных страниц в этой истории - соглашения по разделу продукции (СРП).

Загадочность, даже таинственность, окружает эту тему в Казахстане. Меруерт Махмутова, директор Центра анализа общественных проблем, изучающего проблему, отмечает удивительный факт: в Казахстане, в целом, несмотря на то, что за годы независимости СРП заключались неоднократно, информации о них не так уж много.

- Наш Центр провел своего рода экспресс-опрос среди нескольких экспертов, и на просьбу назвать конкретную цифру заключенный на сегодняшний день СРП, ответы были самые различные. Один журнал писал, что на сегодняшний день их заключено больше десяти. В министерстве энергетики и минеральных ресурсов специалисты ответили, что их 12 или 13. Экономисты ответили - их 2,3, ну 4.

Я подумала, что это ярко демонстрирует степень информированности казахстанского общества о заключенных СРП. Что уж в такой ситуации спрашивать - каковы условия в этих соглашениях о разделе продукции? Какова доля поступлений от этих контрактов в бюджет страны в настоящем и будущем?

Эксперты в связи с этим вспоминают, как министр Школьник однажды сказал на пресс-брифинге, в ходе 9-го заседания ЕврАзЭС, что все финансовые стороны по Кашаганскому соглашению являются конфиденциальными и никогда не будут обнародованы.

Как известно, в числе первых СРП были соглашения по Кашагану и Карачаганаку, заключенные в 1997 году.

Г-жа Махмутова также называет соглашение по месторождению Темир с датской компанией "Майерс", с россиянами по Тюб-Карагану и в этом году - по Курмангазы.

"Пока это весь перечень конкретных СРП, которым мы располагаем на сегодняшний день. Что удивительно, по российским СРП гораздо больше информации - четыре подписано, три активных. Похоже, изменения в российское законодательство, внесенные в 2003 году, поставили крест на использовании такого рода соглашений", - прокомментировала эксперт.

Это хороший прецедент, можно надеяться, что он будет распространен и у нас, ведь такая форма, как СРП, до сих пор используется только в развивающихся странах, в развитых ее нет, там - концессионные соглашения, а это о чем-то да говорит.

Но удивительно в истории с СРП то, что фактически информация о них не столь уж закрыта, как об этом принято говорить у нас.

Во всяком случае, представители западного экспертного сообщества этой информацией обладают с помощью… интернет-сайтов!

Например, недавно в Алматы на одном из мероприятий Центра анализа общественных проблем выступал с обширным докладом по вопросам практики СРП в Казахстана британский эксперт Питер Уиллс. Кажется, это было первое и до сих пор единственное публичное, общественное обсуждение СРП по Кашагану и вообще СРП в республике.

- В СРП по Кашагану 40 статей, 200 страниц, 8 планов. Язык этого соглашения - очень сложный американский юридический язык. Не всегда понятно, что там написано. Коммерческие условия для раздела продукции очень сложные. Очень сложные налоговые положения, в особенности, касающиеся НДС, - заявил британский эксперт.

Тем не менее, вопреки тому, что можно было ожидать после сказанного, по сравнение с другими СРП это достаточно справедливое соглашение. Люди, которые его разработали, учитывали, прежде всего, интересы страны, Казахстана, а не компании, в нем позиция Казахстана гораздо боле выгодна, чем позиция Азербайджана в соглашении по Азери - Чираг - Гюнешли по многим пунктам, - считает г-н Уиллс, - условия контракта справедливо отражают риск международных нефтяных компаний при условии, что прибыль от непредвиденного роста цен на нефть им не гарантирована.

Однако очень важно следующее его же замечание: рентабельность Кашагана не очень высока, и после того, как начнется производство коммерческой нефти на месторождении, возникнет большое количество сложных вопросов, которые необходимо будет решать.

Необходим больший рынок сбыта, чем существует сейчас. Заложен ли в соглашении механизм решения этих будущих "сложных вопросов"? Учитывая и то, что, судя по словам г-на Уиллиса, проблемы могут носить и политический характер: например, расширение рынка сбыта связано именно с этим направлением, без внешнеполитических усилий на государственном уровне, при том больших и сложных, его не решить. Как этот важный момент трактуется (если вообще он представлен) в Соглашении? К сожалению, степень открытости СРП ограниченна: г-н Уиллис отметил, что связан обязательством не разглашать соглашение.

Риски в Кашаганском проекте "в основном находятся на среднем уровне, а некоторые и на низком". Связаны они, в частности, с вопросами транспортировки нефти. Есть и другое: риск со стороны государственных органов, что если цена нефти вырастет, то налоговые органы могут принять решение о повышении налогов.

Также высоки риски, связанные с охраной здоровья, с окружающей средой. Естественно, зависят все расчеты от цен на нефть - при низких ценах на нефть - и рентабельность низка.

Общее впечатление складывается следующее: хотя эксперт утверждает, что Кашаганское соглашение лучше многих с точки соблюдения интересов Казахстана, все же нет ощущения полной их гарантированности. И уж куда лучше было бы обойтись без схемы СРП, используя внутренние ресурсы для разработки месторождения.

Конечно, во второй половине 1990-х, когда решался вопрос о Кашагане, это было невозможно. Как заметила г-жа Махмутова, обращение к форме СРП "объясняется нехваткой в развивающихся странах стартового капитала для самостоятельной разработки этих месторождений".

Однако время прошло, благодаря шести годам высоких цен на нефть, экономика Казахстана поднялась на ноги, можно подумать о пересмотре принципов, закладываемых в основу отношений с иностранными инвесторами в сторону большей, значительно большей, значимости национального содержания.

К слову сказать, в проекте нового закона России о недропользовании заложена норма, согласно которой в отношении уникальных по запасам месторождений природных запасов иностранные компании могут выступать только в качестве миноритарных акционеров.

Борис Анциферов, специально для Gazeta.kz
21.11.2005