Противостояние Тегерана с Западом, начатое призывом нового иранского президента Махмуда Ахмадинежада "стереть Израиль с карты мира", получило совершенно неожиданное продолжение - высшее руководство страны во главе с верховным лидером аятоллой Али Хаменеи не только не дезавуировало его заявление, но, наоборот, уволило своих не проявивших должной революционной решимости послов в ООН, Лондоне, Париже и Берлине.

Другими словами, всех тех иранских дипломатов, которые лично вели переговоры по иранской атомной программе с евротройкой. А ровно через неделю Манучер Моттаки, министр иностранных дел Ирана, объявил, что к концу этого года по иранскому календарю (то есть к 30 марта 2006 г.) завершится срок дипломатической службы еще примерно четырех десятков иранских послов и посланников и их заменят другие дипломаты. Другими словами, будет отправлена в отставку почти половина иранского дипкорпуса – таковы намеченные новым неоконсервативным правительством Ирана масштабы зачистки собственных чиновников, оставленных ему бывшим президентом–реформатором Ирана аятоллой Мохамедом Хатами.

На следующий день после заявления Манучера Моттаки генеральный секретарь ООН Кофи Аннан отменил свою ранее запланированную поездку в Тегеран: он решил, что сейчас "неподходящее время" для того, чтобы обсуждать с иранским руководством сегодняшнюю повестку дня. Действительно, разгон старой команды переговорщиков по атомной программе (ее глава, секретарь иранского Совбеза Хасан Рохани был отправлен в отставку еще летом, сразу после прихода Махмуда Ахмадинежада к власти) рождает серьезные подозрения, что ответом Тегерана на угрозы Вашингтона будет отныне стратегия "балансирования на грани войны".

Возрождение Учения

Призыв "стереть Израиль с карты мира" принадлежит аятолле Хомейни, основателю Исламской Республики Иран, и на первый взгляд ее новый президент лишь напомнил участникам ежегодной конференции "Мир без сионизма" в Тегеранском университете об актуальности этого призыва. Однако эта конференция проводится в честь захвата революционно настроенными тегеранскими студентами американского посольства во времена имама Хомейни, и новый президент Ирана умело воспользовался этим обстоятельством, чтобы через свою антиизраильскую реплику достать и Вашингтон. "Тем, кто сомневается, или тем, кто не верит, я говорю, что создание мира без Америки и Израиля является вполне возможным и достижимым. Схватки на оккупированной территории являются частью судьбоносной войны. Исход сотен лет этой войны будет решаться на земле Палестины. Нет никаких сомнений, что новая волна (атак) в Палестине скоро сотрет это позорное пятно (Израиль) с лица исламского мира. Как сказал имам, Израиль должен быть стерт с карты мира", – обратился он к новому поколению тегеранских студентов. Новое поколение его поняло и восторженно ответило ему традиционным революционным лозунгом своих предшественников: "Смерть Америке! Смерть Израилю!"

В Европе особое возмущение вызвало то обстоятельство (возможно, случайное, но в любом случае знаковое), что как раз в этот день палестинский "Исламский джихад", чьи представители тоже сидели в зале тегеранской конференции, организовал теракт в Хадере, унесший жизни пяти израильтян. Это был первый палестинский теракт после активно поддержанного Евросоюзом вывода израильских войск из сектора Газа. И он наглядно продемонстрировал европейцам начало той самой "новой волны" палестинского сопротивления, к которой призывал новый иранский президент. Тем более что Ахмадинежад в своей речи обратился к лидерам всех мусульманских стран как с предупреждением, что эвакуация поселений из сектора Газа является всего лишь уловкой, так и с почти джихадистской угрозой, что "любым лидерам исламской уммы, которые признают Израиль, грозит гнев их собственных народов".

"С таким отношением к Израилю, к терроризму и к развитию ядерного оружия Иран представляет реальную угрозу мировой безопасности и стабильности, – отреагировал на следующий день премьер-министр Великобритании Тони Блэр. – Каждый человек в Европе, который слышит заявления в адрес Израиля, подобные этому, приходит в ярость. Как могут страны, где люди придерживаются подобных взглядов, обладать ядерным оружием?". Возмущение английского премьера вполне понятно и отчасти оправданно – своим заявлением иранский президент настолько явно торпедирует мирный процесс между Палестинской автономией и Тель-Авивом, что даже главный палестинский переговорщик Саеб Эрекат назвал его комментарии "неприемлемыми". Характерно, однако, что он оказался единственным арабским лидером, осудившим речь иранского президента, – все остальные промолчали. Ибо для них инициатором политики "балансирования на грани войны" на Ближнем Востоке является не Иран, а Вашингтон, объявивший в начале 2002 г. Ирак и Иран частью пресловутой "оси зла", холодно проигнорировав в своем неоконовском высокомерии как все возражения Лиги арабских государств, так и все попытки иранского президента-реформатора Мохамеда Хатами наладить "диалог цивилизаций". И то, что в результате этой политики Вашингтон получил теперь "конфликт цивилизаций" в Ираке и исламский неоконсерватизм в Тегеране, является для них закономерным воздаянием истории.

На грани терроризма

Еще летом этого года инженер Махмуд Ахмадинежад, ярый поклонник исламской революции и великого имама Хомейни, но при этом подчеркнуто скромный тегеранский мэр, лично подметавший улицы столицы, был совершенно неизвестен как политик, имел на старте предвыборной кампании рейтинг порядка 5% и никем из своих конкурентов всерьез не воспринимался. До него президентами Исламской Республики становились исключительно аятоллы, высшие духовные лица страны. И лишь когда он совершенно неожиданно, но весьма уверенно выиграл выборы у всемогущего олигарха аятоллы Хашеми Рафсанджани, одного из отцов-основателей современного Ирана, стало понятно, что за спиной Ахмадинежада тоже стоят весьма могущественные круги иранской политической элиты. Судя по всему, исламские силовики – "стражи исламской революции" и басиджи (исламская милиция), в рядах которых воевал, служил и выдвинулся Ахмадинежад. Подробности его карьеры неясны – журналисты знают, например, что Ахмадинежад прошел спецподготовку как диверсант и лично участвовал во время ирано-иракской войны в тайных операциях на территории соседнего государства. Но вот ЦРУ до сих пор не может выяснить, участвовал ли он также в захвате американского посольства – слухи об этом циркулируют уже несколько месяцев. Характерно, что такого же рода сомнения витают и вокруг личности нового министра иностранных дел Ирана Манучера Моттаки – иранские диссиденты обвиняют его в том, что, переквалифицировавшись в 1985 г. из "стража исламской революции" в посла в Стамбуле, он поставил там на поток похищения и убийства их товарищей-диссидентов. За что уже через четыре года Стамбул попросил его самого покинуть Турцию.

Как только Махмуд Ахмадинежад стал президентом, он сделал секретарем Национального совета безопасности и главным иранским переговорщиком по атомной программе страны бывшего бригадного генерала "стражей" Али Лариджани, советника верховного лидера Ирана аятоллы Хаменеи. Который через три дня после выступления президента в Тегеранском университете также выступил перед столичными студентами в Индустриальном университете Тегерана. "Угрозы войны нет. Они (правительства Запада) лишь пытаются, заставив нас бояться войны, принудить нас к самоубийству. Но Америка не в состоянии воевать на два фронта", – разъяснил он новую неоконсервативную стратегию Тегерана, дав ясно понять, что этим вторым фронтом для Америки станут шииты Ирака. "Если же Запад захочет передать иранское ядерное досье в Совбез ООН, то это не создаст нам никаких проблем. Это просто означает, что цены на нефть достигнут 150 долларов за баррель, и наше правительство окажется в выигрыше".

Однако любой эксперт по разоружению знает, что единственной надежной гарантией для ведения подобной политики "балансирования на грани войны" является ядерное оружие, которое имеется в наличии у США, но которого нет у Ирана. Следовательно,
> выбор подобной стратегии Тегераном серьезно ограничивает возможности Москвы и Пекина говорить об исключительно мирных целях иранской атомной программы. Хотя бы потому, что там, безусловно, понимают, что неизбежное в этом случае возрастание напряженности между Вашингтоном и Тегераном автоматически будет подталкивать исламских неоконов к разворачиванию собственной секретной программы создания атомного оружия. Особенно если Тегеран начнет всерьез спонсировать террористический "второй фронт" в Ираке или Афганистане – в этом случае, чтобы избежать американских бомбардировок, подобный "ядерный зонтик" станет для него жизненной необходимостью. Так что на ноябрьском заседании МАГАТЭ защитникам Тегерана придется нелегко. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров уже сделал соответствующее внушение Тегерану о неприемлемости для Москвы цитат и политики времен "великой исламской революции", но все же ясно дал понять и Западу, что без соответствующего заключения экспертов МАГАТЭ о военном характере иранской атомной программы Москва будет против введения каких-либо санкций.

Иранская солидарность

В неожиданном заявлении иранского президента есть еще один аспект, который пока никто в Тегеране не разъяснил: почему вдруг понадобилось г-ну Ахмадинежаду за три недели до чрезвычайно важного для Тегерана заседания директоров МАГАТЭ так грубо провоцировать Запад и мировое общественное мнение своим заявлением? Однако ответ на этот вопрос лежит на поверхности: как раз в этот день США и Франция внесли в Совет Безопасности ООН проект резолюции по Сирии, где констатировалось, что убийство бывшего премьера Ливана Рафика Харири "не могло произойти без одобрения руководства сирийских спецслужб" и была ссылка на статью 41 Устава ООН, предусматривающую автоматическое введение международных санкций против Сирии в случае ее отказа сотрудничать с расследующей это убийство комиссией ООН. Что, по всей видимости, должно было стать первым шагом к началу "смены режима" в Дамаске. Кстати, второй шаг последовал незамедлительно. Через два дня в связи с терактом в Хадере от Дамаска потребовали немедленно закрыть офисы всех палестинских террористических организаций на сирийской территории. И именно в эти критические дни последовало заявление Ахмадинежада о необходимости стереть Израиль с лица земли – тем самым Иран перевел стрелку всеобщего гнева на себя и единственный из всех мусульманских государств дал понять, что не оставит Сирию в одиночестве.

Баасистская Сирия и исламский Иран никогда не были близки друг другу. Однако Иран выступил против вывода сирийских войск из Ливана, и 22 февраля этого года, через неделю после убийства Рафика Харири, вице-президент Ирана Мохамед Реза Ареф, встретившись с премьер-министром Сирии Наджи аль-Отари, заявил, что "в это трудное время им необходимо создать общий фронт". Добавив, что "мы готовы в любой области оказать помощь Сирии против этих угроз". И хотя это обещание Тегерана не скреплено никаким документом, однако Иран и Сирию связывает нечто значительно большее – совместный патронат над действующими в Ливане шиитскими боевиками "Хезболлы", которых они считают героями национально-освободительного движения в Ливане, а Израиль и США – террористами. Так что, заступаясь за Дамаск, Иран в первую очередь заступается за созданную и воспитанную его спецслужбами "Хезболлу". Учитывая же, что военно-политический потенциал Ирана намного превосходит сирийский, не исключено, что подобная готовность Тегерана к вмешательству действительно сможет в определенных обстоятельствах спасти Сирию от американского вторжения. В частности, возможно, что именно неожиданная готовность иранского президента балансировать на грани войны позволила Москве и Пекину настоять на смягчении Западом антисирийских формулировок в резолюции Совбеза ООН, – внезапный выпад Махмуда Ахмадинежада действительно застал Вашингтон и Европу врасплох и, сильно озадачив их, дал Дамаску передышку. Но не более того.

Шамсудин МАМАЕВ
№ 38 (89) / 14 ноября 2005