На пленарном заседании 22 ноября грузинские парламентарии выступили, как им кажется, с "судьбоностной" инициативой: большинством голосов было решено приступить к обсуждению вопроса о целесообразности выхода Грузии из состава СНГ. Формально инициатива исходила от небольшой части парламентских оппозиционеров, но на сей раз за эту идею ухватились и ближайшие сподвижники Михаила Саакашвили. Спикер грузинского парламента Нино Бурджанадзе публично заявила, что "СНГ ничего хорошего не принесло Грузии за многие годы нахождения в его составе".

При всем критическом отношении к качеству работы СНГ в данном случае, как нам представляется, все же акцент следует сделать на ином – выяснить насколько искренней и продуктивной была сама позиция Грузии по отношению к Содружеству Независимых Государств. А то у нас много любителей, как сказано в Писании, "видеть сучок в чужом глазу, не замечая бревна в своем".

Именно Грузии, как никакой другой стране СНГ следовало бы, прежде чем изрыгать филиппики, обратить свой взор в зеркало. В нем можно увидеть много занимательного...

Итак, давайте представим, что мы смотрим в зеркало истории. Оттуда, из совсем еще недавнего прошлого всплывают весьма неприглядные деяния современной политической элиты Грузии, в немалой степени способствовавшей крушению Союза ССР. Пятнадцать лет назад грузинские политики так же усердствовали в развале объединения республик, как и сегодня.

Грузинские депутаты еще советского Верховного Совета последовательно принимали акт за актом в интересах разрушения связей их республики с СССР. За полтора года до памятных всем событий, связанных с ГКЧП, – 9 марта 1990 года было принято Постановление Верховного Совета Грузинской ССР "О гарантиях защиты государственного суверенитета Грузии" – первый документ, который юридически наносил подлый удар по единому государству. В этом постановлении грузинских парламентариев Договор об образовании Союза ССР от 30 декабря 1922 года объявлялся для Грузии незаконным. Юридически подобный шаг явно расходился с буквой закона, но политики в Грузии в особенности, мало считались с этим. Это была расчетливая весьма коварная акция. Дело в том, что Договор об образовании Союза ССР служил юридическим фундаментом федерации. Все последующее развитие Союза ССР после объединения РСФСР, БССР, УССР и ЗСФСР происходило путем присоединения республик на основе положений Договора 1922 года об открытом характере советской федерации или путем преобразования некоторых автономных республик в союзные.

В тексте грузинского постановления атака на Союз была завуалирована правовой казуистикой по поводу введения в СССР поста президента. Вопреки всякой логике, грузинские законодатели утверждали, что "наличие поста Президента СССР при отсутствии поста президента Грузии является отрицанием существования Грузии как суверенного государства". Однако тут же из текста становилось ясным, для чего собственно высказывались подобные утверждения. Президент Союза, по мнению грузинских законодателей, не должен никоим образом ограничивать право республики на свободный выход из состава СССР. И вообще, суверенитет союзной республики ставился выше суверенитета СССР (этот подход являлся полной правовой нелепицей, поскольку речь шла о федеративном государстве).

Хотя заключительная часть Постановления и фиксировала норму о необходимости начала переговоров о восстановлении независимого грузинского государства, подобное было не более, чем очевидным лукавством. В тексте постановления уже содержались формулировки, свидетельствующие об одностороннем противоправном выходе Грузии из правового пространства федерации. Не случайно, что на это Постановление в дальнейшем будут ссылаться как на первый шаг к обретению независимости. Например, в Постановлении Верховного Совета Грузинской ССР "О создании правового механизма восстановления государственной независимости Грузии" будет формулировка о том, что "Постановление ВС Грузинской ССР от 9 марта 1990 года положило начало процессу восстановления государственной независимости Грузии".

Возвращаясь к акту от 9 марта 1990 года, отметим, что в нем, например, утверждалось, что принятые Президентом СССР нормативные акты не будут иметь юридической силы без согласия парламентов союзных республик (именно так, не только в Грузии, а во всех союзных республиках). То есть, иными словами, по сути дела имел место призыв к развалу СССР как федерации.

И этот призыв был услышан. 11 марта 1990 года в Литве был принят Акт Верховного Совета Литовской Республики "О восстановлении независимого Литовского государства". Одновременно с ним был утвержден акт о прекращении действия на территории Литвы Конституции СССР 1977 года и законодательства СССР, а также Конституции Литовской ССР от 20 апреля 1978 года. В Литве было восстановлено действие Конституции от 12 мая 1938 года. 30 марта 1990 года в Эстонии было принято постановление "О государственном статусе Эстонии". 4 мая 1990 года появилась "Декларация о восстановлении независимости Латвийской республики".

И только после этого увидела свет Декларация "О Государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики". Она была принята 12 июня 1990 года. В этом документе формулировки существенно отличались от тех, которые были приняты в Грузии и Прибалтике. Провозглашая государственный суверенитет РСФСР, первый Съезд народных депутатов РСФСР одновременно заявил в преамбуле этого документа о решимости создать демократическое правовое государство в составе обновленного Союза ССР.

Применительно к Грузии отметим, что для этого государства принятие акта от 9 марта 1990 года сыграло, как показали последующие события, скорее отрицательную, чем положительную роль. Произвольная, волюнтаристская попытка в одностороннем порядке грубо сломать пусть не лучшие, но действовавшие тогда нормы законодательства советского государства, в конце концов, вывела грузинское государство на нерадостный путь.

Истерично обличая своих соседей, грузинские политики, тем не менее, и тогда стремились любой ценой напакостить Москве. Анатолий Собчак в своей книге "Тбилисский излом" вспоминает эпизод, свидетелем которому он был лично. Весной 1991 года в Москве Гамсахурдиа встречался в американском посольстве с госсекретарем США Дж. Бейкером, где заявил следующее: "Грузия является порабощенной стороной, поэтому мы просим помочь нам освободится от рабства и ввести в Грузию американские войска". Такой вот своеобразный переходный период к государственной независимости – на штыках иноземных армий.

Опьянение от собственной вседозволенности привело к тому, что Верховный Совет Республики Грузия продолжал не считаться с нормами союзного законодательства. В частности, своим постановлением от 28 февраля 1991 года грузинский парламент постановил, что всенародный референдум, назначенный Верховным Советом СССР на 17 марта 1991 года, на территории Грузии проводиться не будет. Но реально этот референдум прошел в Абхазии, где 98,6 % проголосовали за обновленный Союз, и в Южной Осетии, где за тот же вариант проголосовало 98 %. Голосование также было организовано на многих участках в Аджарии – там число сторонников СССР было еще больше – 99,9 %. Иными словами выбранная грузинскими законодателями политика не примиряла, а наоборот стимулировала и собственно внутригрузинский конфликт.

Неудивительно поэтому, что первый президент Грузии – Звиад Гамсахурдиа, столь откровенно ненавидящий не только Россию, но даже все иные народы, населявшие Грузию, которые он предлагал либо депортировать, либо принудительно ограничить их рождаемость, был в конце концов свергнут насильственным путем. И происходили эти "народные грузинские забавы" со стрельбой на улицах Тбилиси как раз в тот период, когда и учреждалось СНГ – в декабре 1991 года. Отсюда становится понятным, почему Грузия позже всех вошла в Содружество Независимых Государств.

Грузинским политикам было просто не до того. Ведь пришедший на смену Гамсахурдии в феврале 1992 года Военный Совет по сути дела являлся типичной военной хунтой. В его состав входил, например, вор в законе – Джаба Иоселиани, любивший позировать перед объективами с автоматом Калашникова в руках. В итоге "самостийность" Грузии вылилась в откровенную драму.

Государственные структуры фактически перестали функционировать, хозяйственная сфера стремительно деградировала, право как регулятор общественных отношений было потеснено на задворки и в целом ряде сфер уступило свое место откровенному насилию и произволу. Провозглашенные в нормативных актах конца 80-ых – начала 90-ых годов привлекательные положения о правах личности ничем не подкреплялись и были пустым звуком. В самых разных регионах Грузии воцарилась анархия, свое развитие получили и кровавые конфликты в Абхазии, Южной Осетии. К этим регионам прибавилась Западная Грузия. Казалось, что страна медленно, но верно погружается в хаос. Даже столица республики напоминала прифронтовой город. Нельзя в этой связи не отметить, что режим чрезвычайного положения в Тбилиси был отменен только 4 августа 1992 года: власти приурочили этот шаг ко дню принятия Грузии в ООН. Примечательно, что именно с 1992 года США стали осуществлять подготовку офицеров служб безопасности Грузии.

Выписанный из Москвы Шеварнадзе не смог исправить ситуацию. Развязав войну в Абхазии, он сам чуть не попал в плен. 27 сентября 1993 года абхазским формированиям удалось взять штурмом Сухуми. Находившийся в городе Шеварнадзе сумел спастись исключительно благодаря решительным действиям российских военных. Это был один из самых драматичных моментов в истории современной Грузии. В Западной Грузии активизировались звиадисты. Их отряды сумели захватить Поти и неудержимо шли по направлению к крупному населенному центру – Кутаиси. В случае захвата Кутаиси перед звиадистами открывалась прямая дорога на столицу. Деморализованные правительственные части не могли их остановить. Глава грузинского государства обратился за помощью к России. Если бы не помощь России, Тбилиси еще раз мог услышать треск автоматных очередей и залпы орудий. Но десант с российских военных кораблей под командованием адмирала Балтина в Поти переломил ситуацию: деморализованные звиадисты бежали в горы.

В этой обстановке руководство Грузии принимает решение о вступлении в Содружество Независимых Государств. Парламент Грузии медлит с ратификацией этого решения и только 1 марта 1994 г. принимает соответствующее постановление. Дело в том, что значительная часть грузинских политиков была настроена воспринимать вступление в СНГ как капитуляцию Грузии, как отказ от суверенитета и вообще от идеи национального государства. Но на деле именно Грузия переживала тяжелейший экономический кризис. В 1994 году Грузия оказалась страной с самым низким уровнем ВВП на душу населения (350 долл. в год) среди постсоветских республик. Объем промышленного производства упал на 80 %. Казна была пуста, за вторую половину 1994 года государству удалось собрать доходов в размере всего 2,4 % ВВП.

Тем не менее, грузинские политики, получив от России и СНГ помощь в преодолении этих кризисных явлений, быстро позабыли об этом. Им гораздо проще было обвинять Москву во всех смертных грехах. Шеварнадзе не раз шантажировал Кремль тем, что он не хочет ехать на очередные саммиты СНГ. Этот же шантаж продолжают сегодня его преемники.

Полагаю, что на эти истерики просто не надо обращать внимание.
> Пользы от грузинских политиков для СНГ практически нет. У французов есть замечательная пословица: "человек, стремящийся искупаться в холодной реке, имеет право заработать насморк!" Или, как говорят русские – "вольному – воля".

Аждар КУРТОВ
23 ноября, 2005