Похоже, Узбекистан определился со своими внешнеполитическими приоритетами. Подписанный с Россией Договор о союзнических отношениях – новое слово в практике межгосударственных отношений на постсоветском пространстве. И его можно только приветствовать, если бы не одно "но"

Проблема в том, что для большинства непредвзятых наблюдателей очевидно: смена внешнеполитического вектора Узбекистана – мера вынужденная, и продиктована она той сложной ситуацией, в которой оказался Ислам Каримов. А отсюда появляются вопросы: насколько прочны возникшие "союзнические отношения" и не изменится ли политика Узбекистана в случае изменения приоритетов Запада?

Вопросы эти вполне закономерны, поскольку все годы существования СНГ именно Узбекистан демонстрировал истинность постулата о том, что постоянных друзей не бывает, есть только постоянство национальных интересов. Он выбирал себе друзей в зависимости от складывающейся геополитической ситуации. Заявляя, что основой его внешней политики является "неучастие в военных альянсах", он тем не менее первым предложил свои услуги США для размещения на своей территории американской военной базы. До этого он вступил в ГУАМ, добавив к этой явно антироссийской организации еще одну букву "У", а чуть раньше покинул единственную на тот момент организацию по обеспечению региональной безопасности – Договор по коллективной безопасности.

Однако уже летом 1999 года ситуация в регионе изменилась. Произошли так называемые "Баткенские события". Группы боевиков из Исламского движения Узбекистана под руководством Джумы Намангани атаковали с территории Таджикистана горные районы Киргизии и захватили несколько сел. Боевики стремились прорваться в узбекскую часть Ферганской долины и поднять там восстание против режима Каримова. Угроза была настолько реальной, что, по-видимому, нужен был лишь удобный повод, чтобы, "сохранив лицо", возобновить военно-техническое сотрудничество с Россией.

И такой повод появился в лице нового президента России Владимира Путина. Хотя контакты между Москвой и Ташкентом особо не афишировались, уже в начале 2000 года в российской прессе начали появляться сообщения, намекающие на некое "стратегическое партнерство" двух стран. В мае Владимир Путин нанес свой первый официальный визит в Центральную Азию, и именно в Ташкент. На пресс-конференции в Ташкенте Путин заявил, что любая угроза Узбекистану – это угроза России. Ислам Каримов ответил, что его страна обращается к России за помощью, поскольку Узбекистан не может самостоятельно противостоять враждебным силам. Казалось, отношения между государствами входят в нормальное русло, но вмешались объективные обстоятельства, заставившие Ташкент вновь вспомнить о своей "самостоятельной позиции".

В августе 2000-го боевики ИДУ атаковали территорию Узбекистана в Сурхандарьинской области, а в сентябре талибы предприняли массированное наступление на позиции Северного альянса и практически вышли к южным границам СНГ. И Ташкент, отвергнув идею России о создании коллективных региональных вооруженных сил, пошел на прямой диалог с талибами. Вскоре Ислам Каримов пришел к выводу, что тотальная победа талибов "не означает того, что они намерены нарушить южные границы СНГ", и призвал Россию не пугать Узбекистан и другие страны этого региона талибами. "Сама талибанская угроза, как и "опасность внутреннего исламизма" сильно преувеличена, – сказал он, – фактически просто-напросто выдумана Москвой, которая преследует исключительно свои цели – сохранить военно-политический контроль над Средней Азией".

Однако ставка на талибов оказалась провальной. С одной стороны, очень скоро Северный альянс начал контрнаступление и не только вернул себе утраченные позиции, но и серьезно потеснил движение "Талибан". С другой – международное сообщество пообещало поддержку Северному альянсу, в то время как в отношении талибов еще в декабре 2000-го Советом Безопасности ООН были введены санкции. Как опытный политик, Ислам Каримов не мог не почувствовать, что он рискует остаться в одиночестве.

Опыт 1999 года, да и имеющая место вероятность повторения вторжения боевиков подсказали Каримову единственно возможный выход из создавшейся пиковой для него ситуации: не теряя лица, попытаться использовать потенциал членов ЦАЭС, входящих в систему ДКБ, и через них урегулировать несколько подпорченные отношения с Россией. На саммите ЦАЭС, прошедшем в рождественские дни 2000 года в Алматы, он делает очередной реверанс в сторону России. "Стабильность и процветание нашей страны мы тесно увязываем с безопасностью Таджикистана, Казахстана и Киргизии, – заявляет Ислам Каримов на пресс-конференции по итогам саммита. – С нами великая Россия с огромным потенциалом и доверием, которое мы выражаем ей".

В марте 2001-го Ташкент посетила представительная военная делегация России, с которой достигается договоренность о поставках в Узбекистан военной техники. В начале мая с государственным визитом Москву посещает Ислам Каримов. В обращенных к Владимиру Путину словах он подчеркнул: "Центрально-Азиатский регион является южным рубежом России, которая заинтересована в мире и согласии в этом районе. Активность, которую вы проявляете там, полностью поддерживается Ташкентом... В лице России мы имеем не только гаранта безопасности, но и стратегического партнера".

События 11 сентября 2001 года и начатая США военная операция в Афганистане вносят существенные коррективы в позицию Узбекистана. Он вновь почувствовал свою значимость для США, а следовательно – возможность использовать их усиливающееся влияние в регионе в собственных интересах. Ислам Каримов идет на беспрецедентный для его внешней политики шаг: дает согласие на размещение на территории Узбекистана иностранных воинских формирований. По-видимому, игра стоила свеч, обещая как политические, так и экономические дивиденды.

Изменение отношения к себе Ташкента Москва почувствовала уже в январе 2002 года: главу российского МИД приняли там подчеркнуто прохладно. В ответ на предложения дружбы российский министр услышал примерно следующее: "Вечную дружбу в банк не положишь, и проценты по ней не набегают". В марте 2002-го во время визита Ислама Каримова в США две страны подписали декларацию о стратегическом партнерстве, в которой Узбекистан был назван основным стратегическим партнером США в Центральной Азии. Буквально сразу по возвращении в Ташкент Ислам Каримов сделал любопытное признание. По его словам, Узбекистан и его народ последние пять лет жили под угрозой вооруженного вторжения талибов, и "решающую роль в снятии напряженности на южных рубежах Узбекистана сыграли исключительно США, их решимость и хорошо подготовленные вооруженные силы, а не участники Договора о коллективной безопасности в рамках СНГ".

Конец 2002 – начало 2003 года предвещало полную идиллию в узбекско-американских отношениях. Узбекистан проигнорировал все мероприятия в рамках СНГ, касающиеся вопросов обеспечения региональной безопасности. 24 апреля 2003 года Олий Мажлис принял специальное Заявление по решению иракской проблемы, которое вряд ли могло вызвать одобрение Кремля. Более того, в докладе Ислама Каримова на сессии Россия была подвергнута критике, в нем не только дезавуировались результаты узбекско-российского сближения в 1999–2000 годах, но и в противовес России подчеркивалась позитивная роль США. По-видимому, Ислам Каримов надеялся на то, что, оказанные им знаки внимания будут оценены в США, и те закроют глаза на нарушение прав человека в Узбекистане. Однако, как показали отчеты Госдепартамента, этого не произошло. Не посыпалась на Узбекистан и манна небесная в виде западных кредитов. Помощь ему, безусловно, оказывалась, но не больше, чем остальным. В общем, Запад не оправдал надежд Ислама Каримова, и он решил в очередной раз сменить вектор.

Рабочий визит Владимира Путина в Самарканд в августе 2003 года как раз и символизировал попытку реанимировать узбекско-российские отношения. Во время этого визита Ислам Каримов не только признал "роль и интересы России в Средней Азии", но дал гораздо более скептическую, нежели раньше, оценку урегулирования афганского кризиса по американскому сценарию. Именно тогда прозвучало его сенсационное заявление: "У нас была некая эйфория, когда мы обращали внимание на далекие страны, которые якобы должны были заполнить вакуум после распада СССР... Мы убеждаемся в том, что допустили много ошибок из-за этой эйфории". В качестве "отступных" Россия получает возможность поучаствовать в крупных проектах на территории Узбекистана, во время этого визита были достигнуты договоренности по развитию сотрудничества в нефтегазовой сфере.

Еще более в необходимости сотрудничества с Россией Узбекистан убедили мартовские теракты 2004 года. После них, для Ислама Каримова, по-видимому, стало очевидно, что присутствие американских военных на территории Узбекистана не является гарантией от антиправительственных террористических актов. США не склонны втягиваться во внутригосударственный конфликт, а их присутствие на территории страны в большей степени на руку оппозиции, нежели правящему режиму. Апрельский визит Ислама Каримова в Москву и засвидетельствовал окончательную смену вектора.

> Учла ошибки и Россия, свое возвращение в Узбекистан она осуществляла сразу по двум направлениям: как перспективный торгово-экономический партнер и как основной игрок в обеспечении региональной безопасности. С интервалом менее одного месяца Узбекистан посетили министр обороны РФ Сергей Иванов (май) и секретарь Совета безопасности РФ Игорь Иванов (июнь); оба были приняты Исламом Каримовым. 16 июня во время визита в Ташкент Владимира Путина Узбекистан, продемонстрировав возрастающую заинтересованность в партнерстве с Россией, подписал Договор о стратегическом партнерстве.

Но окончательно в объятия Москвы Ташкент толкнули события в Андижане в мае текущего года. Россия, в отличие от США и Евросоюза, решивших устроить Узбекистану показательную порку, приняла сторону Ислама Каримова, оценив эти события как попытку государственного переворота.

Результат не заставил себя долго ждать. В июле на саммите ШОС в Астане американцев попросили определиться со сроками их военного присутствия в Центральной Азии, а в августе сенат Олий Мажлис высказался за вывод контингента вооруженных сил США с аэродрома "Ханабад", дав им на это 180 дней.

В октябре на саммите ОЦАС произошло то, чего никто не ожидал. Во-первых, главы государств решили объединить ОЦАС и ЕврАзЭС, естественно, в пользу последней. Во-вторых, Узбекистан выразил желание вступить в ЕврАзЭС. В-третьих, Ислам Каримов, долго поясняя, что "Андижанские события ярко показали, кто есть кто в этом мире... Россия показала свою надежность... Если у кого-то и были закрыты глаза, то они открылись", наконец-то высказал сакраментальную фразу: "У нас есть потребность выйти на союзнические отношения. Мы испытываем потребность в этом".

14 ноября в Москве договор был подписан. Комментировать его текст не имеет смысла, он стандартный для такого рода документов. Гораздо любопытнее выглядят комментарии Ислама Каримова. Перед отлетом в Москву в интервью журналистам он подчеркнул: "Когда этот договор вступит в силу, то все, кто враждебно относится к Узбекистану и будет угрожать или нападать на нашу страну, станут считаться угрозой или нападением на Россию". Кого имел в виду узбекский лидер, понятно. Вопрос только в том, насколько далеко готова пойти Россия в поддержке Узбекистана. Сомнительно, что во имя поддержки режима Каримова она пожертвует собственными национальными интересами. Узбекистан, безусловно, значимый партнер, но он всего лишь один из многих. Причем, как было показано выше, в большинстве случаев демонстрирующий "самостоятельную позицию". Порой даже в ущерб коллективной безопасности.

Константин Сыроежкин
Алматы

№23 (159) 30 ноября - 13 декабря 2005