Растрепанная девочка не выходит у нас из головы. Ее глаза, маленькая грязная рука - это последняя картина, которую мы забираем с собой в открытое море из "золотого века" Туркменбаши…

Диктатор переименовал месяцы - январь стал называться его именем. Он выстроил в свою честь главный город из мрамора. Законы для его подданных зафиксированы в священной книге, сочиненной им же. В своей "республике больших иллюзий" на Каспийском море Туркменбаши, отец всех туркмен, не терпит журналистов. Несмотря на это, группа ГЕО все-таки отправилась туда.

"Мы на пути в золотой век" (Рухнама)

На верхней палубе "Меркурия" развевается туркменский флаг - зеленое полотнище с бахромой, исламским полумесяцем и пятью образцами ковровой символики. Чайки проноcятся над нашими головами. Воздух влажный, Каспийcкое море спокойно. Столица Азербайджана Баку, буровые вышки и нефтяные платформы находятся в 160 милях позади. Перед нами возникает побережье Туркменистана - желто-оранжевое предгорье, порт с ржавыми хранилищами, плоскими постройками и спутниковые антенны всевозможных размеров. Впереди несется патрульная лодка.

Матросы "Меркурия" поглядывают на нас с удивлением: "Что вы там забыли? Зачем вы по своей воле едете в эту страну?" Сами они, кажется, очень довольны тем фактом, что на ту, другую сторону Каспийского моря перевозят лишь грузы и могут немедленно вернуться в Баку.

О стране нашего назначения мы знаем немного, разве что за исключением того, что она изолирована от внешнего мира, как Северная Корея, и что журналисты в стране-пустыне, в которой царствует "великий Туркменбаши", очень нежелательны.

На таможне в порту нас ожидает друг. Он туркмен. Больше информации о нем мы не имеем права давать. Всех людей, с которыми мы встречались, необходимо избавить от внимания властей, поэтому в этой истории не будет имен. Только президент - "отец всех туркмен". Туркменбаши нечего бояться в этой стране - он всевластен и вездесущ.

"Халк, Ватан, Туркменбаши!" написано огромными буквами на стенах зданий и крышах домов прибрежного города. Народ, Родина, Туркменбаши… Раньше этот город назывался Красноводск. Сегодня от носит имя президента. Мало того, фигура туркменского лидера, отлитая из золота, стоит вдоль дорог и на перекрестках, он улыбается мягкой улыбкой с плакатов. Здесь и повсюду в стране.

"Ни одна демократия не может быть лучше нашей" (из выступления президента по телевидению, 11 декабря 2003 г. )

Туркменбаши - это псевдоним. На самом деле президента зовут Сапармурат Ниязов, и в прошлом он был электротехником на теплостанции. Он утверждает, что привел свою страну к свободе 27 октября 1991года, в день провозглашения независимости от СССР. До этого времени Туркменистан был самой бедной и отсталой из пяти среднеазиатских республик.

Сапармурат Ниязов, бывший первый секретарь Коммунистической партии Туркмении и ставленник Москвы, после провозглашения независимости стал главой государства. Чуть позже - пожизненным президентом, якобы получив 99,9 процента голосов избирателей.

После более, чем 130 лет российской оккупации, Туркменбаши начал работать над новым имиджем своего народа, а центром его сделал себя.

Словно центральноазиатская версия "Бога Солнца", он провозглосил в своей империи "золотой век". Он увековечивает себя на денежных купюрах, титульных страницах книг, на банках с горчицей, на бутылках водки и мужских духах. Он переименовал месяцы. Например, январь он назвал своим именем, а апрель переименовал в честь своей матери Гурбансолтан. Также и дни недели называются теперь по- другому: среда стала "днем счастья", а суббота "днем души".

Поскольку "Бог Солнца" считает, что вновь обретенная свобода может повредить народу, он сочинил книгу советов. "Рухнама" - так называется это двухтомное произведение. "Рухнама должна стать Центром Вселенной. И все явления жизни, как былые, так и грядущие, продолжат жизнь на ее орбите", - обещает Туркменбаши.

Кроме уроков духовной жизни, "Рухнама" преподносит порой также и удивительные версии мировой истории: например, туркмены были первыми, кто выплавил из руды орудия труда. Они же якобы являются изобретателями велосипеда и мельницы.

Книга президента является обязательной дисциплиной в школах и вузах. Врачи и чиновники при поступлении на работу обязаны ответить на вопросы по содержанию книги. Даже при получении водительских прав, учащийся должен прослушать 16-часовую лекцию по "Рухнама".

> "Туркмены! Грязь, которая на вас падает, падает и на меня; и моя чистота, моя святость являются вашими!" (Рухнама)

На выезде из городов и на границах административных центров своей империи президент расставил контрольно-пропускные пункты, которые на протяжении вот уже многих лет регистрируют любое передвижение по стране. Ни одному туркмену не должна придти в голову идея использовать в свою пользу освобождение от тоталитарной советской системы. Для устрашения народа Туркменбаши удалось создать огромный карательный аппарат: Министерство национальной безопасности (МНБ), полицию и 100-тысячную армию.

Почти сразу, лишь только мы покинули портовый город, появляется первый кордон: вооруженные мужчины в светло-коричневой форме роются в багажниках, отбирая то буханку хлеба, то целую сумку.

Наш друг заскочил с паспортами в полицейскую глиняную хижину. Мы остались в машине, разглядывая висящие у входа в хижину пожелтевшие фотографии мужчин и женщин. Это спецслужбы составили "черный список" с именами мнимых заговорщиков и предателей, которые находятся под домашним арестом. Таким людям запрещается покидать свои населенные пункты. Все остальные, у кого есть желание попутешествовать по своей стране, обязаны заранее подать соответствующее прошение.

Полицейские переписывают номера наших паспортов. Один, угрюмый, в форме и с дубинкой, крутится возле нашего автомобиля. Наш друг вернулся, попрощался с полицейскими и завел мотор. Видно, что ему неловко за эти проверки - одно и то же повторяется много раз.

Дорога через "золотой век" богата глубокими ухабами и выбоинами. То и дело поперек трассы появляется песок, сквозь который пробиваются ростки саксаула и других неизвестных нам растений. 90 процентов территории Туркменистана - это пустыни и степи.

Иногда мимо нас проносится грузовой автомобиль из Ирана, как горячее, желтое облако. Через дорогу ходят верблюды. На их горбах торчат пучки шерсти, которые выглядят, как сбившиеся начесы. По обе стороны шоссе жмутся друг к другу закрытые поселки. И здесь верблюды - они стоят между жалкими домишками и изъеденными ржавчиной канистрами для воды. Закутанные до глаз женщины доят их. Загоны для животных сделаны из сухих прутьев, проволоки и деревянных досок - странные сооружения, которые при малейшем порыве ветра начинают раскачиваться.

Туркменистан по территории в 12 раз больше Швейцарии, однако население здесь не превышает 6 миллионов. По оценке ООН на 2003 год население Туркменистана составило лишь 4,8 миллиона человек. По сведениям нашего попутчика, и того меньше: "Все кто мог, уже давно уехали, - говорит он, - вопреки папиным желаниям".

Когда наш друг говорит о президенте, он всегда называет его "Папа". Мы спросили, почему, но он лишь пожал плечами.

Папа старается не выпускать своих подопечных из империи, говорит он. Те, кому все-таки удалось улизнуть, подвергаются слежке и всяческим нападкам за границей.

"Ребенку нужен наставник. Без наставника, ребенок, как необузданная лошадь" (Рухнама)

Мы сделали небольшую остановку в одном провинциальном городе, в центре страны. Город выглядит так, как будто его начертил плохой архитектор, находясь в особенно скверном настроении: все абсолютно ровное, плоское и серое. Даже горы, окружающие этот город, тоже серые. Лишь розовый цветок мальва пробивается сквозь асфальт улиц.

Между плоскими зданиями расположился базар. Серебряного цвета тушки белуги и осетра из Каспийского моря, иногда в метр длиной, уложены штабелями на столах. На мясных крюках болтаются свиные головы. Пожилые женщины с золотыми зубами через воронку наполняют серые пластиковые бутылки верблюжьим молоком. Туркмены верят, что верблюжье молоко лечит все болезни. Некоторые жадно опрокидывают стакан-другой прямо на месте вероятно потому, что президент в феврале 2005 года сообщил, что все больницы в районах закрываются.

За два года до этого он без лишних разговоров уволил 12 тысяч врачей и медсестер и заменил их военнослужащими. Папа экономит. Кто заболеет, может приехать в столицу… или потренироваться на "тропе здоровья".

Есть здесь такая тропа, она огибает один из холмов. Ступени из бетона ведут в никуда. Как объяснил наш друг, по ступеням нужно пробежать вверх и вниз. В конце концов, нельзя чтобы с туркменами случилось то, что случилось с Папой. В 1997 году ему была сделана операция шунтирования на сердце. Кроме того у него проблемы с суставами и ожирение.

Самая длинная тропа здоровья находится на въезде в столицу. Она тянется несколько километров через горы. Раз в год министры должны пройти ее целиком, а в это время президент на вертолете перелетает через горы, чтобы поприветствовать своих подопечных в конце маршрута.

У выкрашенной в розовый цвет школы стоят пять девушек в блестящих платьях и туфлях на высоком каблуке. Накрашены они, как американские телеведущие, а на плечах у них висит широкая лента с надписью "Urcurym-2005" (Выпускник-2005). Это день "последнего звонка", день начала летних каникул.

- Сколько вам лет? - спрашиваем мы.
- 15.
- Кем хотите стать?

Одна сказала, врачом, другая - юристом, а третья - медсестрой.

Позже, в гостинице наш друг в бешенстве хлопнул дверью. Его монолог прозвучал на одном дыхании:

- Врачом! Юристом! Наши дети уже давно не учатся! Они тупо заучивают "Рухнама" или работают на сборе хлопка. У русских хотя бы одиннадцатилетнее образование. Но наш Папа, этот глупец, действительно думает что девятилетнего образования вполне достаточно. Он приказал учителям преподавать только на туркменском, а в школах есть лишь старые русские учебники. Откуда взять деньги на новые, когда печатание "Рухнама", этой "библии Туркменбаши", съедает весь бюджет?! Президент распустил Академию наук, и оставил лишь несколько институтов. А еще он приказал считать недействительными все дипломы, полученные за границей после 1993 года!

Друг встает, закрывает окно, занавески и показывает нам фотографию. На ней улыбающаяся девушка с длинными волосами в бейсбольной кепке.

- Моя младшая сестра, - сообщает он шепотом. - Убежала учиться в Киргизию, не захотела поступать в туркменский вуз, где вместо учебы только танцуют народные танцы и разучивают гимны про Туркменбаши. Здесь у нее нет никакого будущего. Дед с бабкой у нас киргизы, а президент хочет видеть в своих университетах только "настоящих" туркмен.

Когда он снова увидит сестру?

- Может через год-другой, а может и вообще больше не увидимся. Недавно она добилась стипендии в США. Мать надеется теперь, что американец возьмет ее в жены. Может, потом и нам с матерью удастся отсюда исчезнуть, и мы сможем купить маленькую квартиру в Киргизии.

Наш друг прячет фотографию и говорит: "При русских было лучше".

Эту фразу мы слышим часто. Ее повторяют люди, когда вынужденно стоят в километровых очередях к бензоколонкам, на базарах, где нет других овощей, кроме сморщенных огурцов и помидоров, и когда видят, как по телевидению часами показывают танцующих девушек в белых передниках и расшитых тюбетейках - так любит президент.

Туркмены, живущие в золотом веке, отмечают лишь одно положительное новшество по сравнению с прежними временами - паломничество снова разрешено, тогда как при русских за этот "религиозный пережиток" строго наказывали. Сейчас это стало своего рода патриотической обязанностью.

"Пророк Ной сказал: Одна роза украшает сад, жена и дочь украшают дом" (Рухнама)

Одно из самых почитаемых паломнических мест Туркменистана - маленькая белая мечеть Парау-Биби. Она стоит на одной из скал Копед-Дага, "высохших гор", которые служат природной границей с соседним Ираном.

По легенде, Парау-Биби была красивой туркменкой, которая жила в одной из деревень в долине. Как-то ее пообещали отдать наступающим врагам. Спасаясь, она убежала в горы и молилась. Там, где сегодня стоит мечеть, открылась гора, и спрятала Парау-Биби навсегда.

Со всей Туркмении съезжаются сюда женщины и молят ее о помощи: просят красоты, хорошего мужа и много детей. Кривая лестница ведет к храму красавицы. На полпути чудо номер один - отпечатки в скале, которые оставила Парау-Биби: от колена, локтя, пальца и лба. Молодые паломницы прикладываются на минуту к впадинам и молятся.

Чудо номер два - несколько серповидных камней, бывшие раньше кусками дыни, которые Парау-Биби в панике бросала в приближающихся врагов. Теперь молодые женщины наступают на эти камни. Если камень начинает вращаться, значит все будет хорошо. Если не вращается, надо пробовать снова, через год.

В мечети, сидя "по-турецки", бормочет что-то про себя мулла. Женщины кладут ему в сундук деньги. И даже здесь Он - отштампованный на 500-манатной монете, пожертвованной для красавицы Парау-Биби.

Воздух становится душным. Ветер гонит облака через степи и трясет машины. Но солнечные лучи прорвались сквозь облака. И снова ни капли дождя.

Мы проезжаем мимо большой канавы, где в мутной воде плещутся голые дети. Это Каракумский канал, который сегодня называется Канал имени Туркменбаши. Со своими 1,5 тысячами километров он считается вторым по протяженности в мире. И, видимо, самым опасным, так как берет воду из Амударьи, и это одна из главных причин осушения Аральского моря. Год за годом больше половины канальской воды уходит в песок или испаряется. Президент однако не спешит укреплять берег и ремонтировать протекающие трубы, которые ведут в поселки.

По берегам канала простираются хлопковые поля желтого, белого и нежно-розового цвета. Именно для этих полей в 1950-х годах Сталин отдал приказ о постройке канала. Старый трактор с прицепом, полным закутанных женщин и детей, сворачивает на одну из плантаций. Через месяц-другой начнется массовый сбор хлопка. И опять, как и каждый год, Туркменбаши закроет школы и отправит всех на уборку урожая.

Наконец появляются первые признаки большого города: дома-бунгало и хилые сады, старые телеграфные столбы, сломанные трубы и металлолом на обочинах. В надвигающейся темноте вспыхивают огни столицы - Ашхабада.

Медленно скользит наверх прозрачный лифт. Мы выходим на смотровую площадку "Арки нейтралитета". Она 75 метров высотой и находится на охраняемой солдатами территории в цетре столицы. На самом верху вращается золотая статуя: президент в накидке, с лицом, обращенным к солнцу. Добро пожаловать в центр "золотого века"!

"Поверни свое лицо в том направление, куда смотрит большинство. Это и есть истинная свобода" (Рухнама)

Под нами лежит широкая площадь для массовых шествий. Справа и слева от нее - мраморные здания с золотыми куполами. Люкс-отели в форме ракеты, ослепительно белоснежный президентский дворец, здание парламента. Вдалеке еще одна стройка - парк отдыха под названием "Мир туркменских сказок". У подножия башни бронзовый бык несет на своих рогах расколотый земной шар. Этот монумент напоминает о землетрясении 1948 года. Тогда президент потерял свою мать. Ее образ олицетворяет туркменскую женщину, которая держит золотого младенца и поднимает его к небу, спасая от стихии.

Мы хотим сфотографировать монумент, но к нам подскакивает усатый мужчина и рукой закрывает объектив. Шпион-наблюдатель, один из многих. Они наблюдают за нами, когда мы гуляем по городу. Они и в музее ковра, и в ресторанах, которые мы посещаем. Они не утруждают себя конспирацией. Сидят за барной стойкой, читая газету. Как бы случайно фотографируют нас камерой или мобильным телефоном. Их тут так же много, как воды.

Вода распыляется в парках столицы, бьет ключом в каскадах, клокочет и стреляет ввысь из фонтанов в то время, когда люди на остальной территории страны счастливы, если она капает из трубы в домах по 2-3 часа в сутки.

Ашхабад - город в помпезной упаковке. Бетонные дома-саркофаги возводятся в рекордные сроки, вытесняя район за районом пятиэтажные "хрущевки", наследие советского прошлого. Для красоты бетон закрывают мраморными плитами, такими тонкими и так небрежно закрепленными, что они уже послетали с некоторых зданий.

Мечеть имени Туркменбаши в пригороде Ашхабада Геок-Тепе - одно из самых больших религиозных сооружений Центральной Азии - белая и в золоте, как большинство новых зданий в столице. Однако внутри мечети пол неровный, лампочки в люстре - с дефектом, мраморные плиты криво соединены друг с другом.

У "Бога Солнца" могли бы найтись деньги и на более качественную постройку. Туркменистан располагает самыми большими запасами природного газа в Центральной Азии. Главным пользователем этого богатства является Туркменбаши. К основным покупателям-заказчикам относится российская государственная монополия "Газпром", с которой в 2003 году был заключен контракт на поставку газа в течение 25 лет. Более двух миллиардов кубометров газа будет оплачено частично денежными средствами, частично продукцией - например, оружием.

Часть своих денег Папа держит за границей. Только в Дойче Банке хранится, по сромным предположениям, не менее 5 миллиардов долларов США так называемого "президентского фонда".

В большинстве своем лишь заграничные фирмы получают выгодные заказы от Туркменбаши: "Сименс", например, построил ему электростанции и больницы, снабдил нефтеперерабатывающие заводы техникой управления, модернизировал телевидение и поставил оборудование для прослушивания телефонных, мобильных и факсовых линий. Строительством в столице в основном занимаются турецкие фирмы и французская компания "Буиг".

Несмотря на всю "красоту", Ашхабад создает впечатление вакуумного пространства, неживого и бездушного города. Улицы безлюдны, рестораны пусты, нет кафе или киосков. Если все-таки удается увидеть человеческое существо, то, скорее всего, это окажется замотанная до глаз, как привидение, уборщица, которая борется с пылью и грязью, пробираясь со своей метлой между припаркованными машинами - в вакуумном городе нужно поддерживать чистоту.

А где же 600 000 жителей Ашхабада? Мы находим некоторых из них за городом на "Толкучке" - самом большом рынке страны. Мы видим их снующими между горами нашинкованной морковки, огурцов и салатов с майонезом. Из колонок несутся хриплые русские песни. На шестах болтаются яркого цвета ковры. Здесь наконец можно увидеть многоликость Центральной Азии: людей с сероголубыми и темными миндалевидными глазами, с большими и широкими или маленькими и плоскими носами, с широкими скулами, круглыми лицами под овечьими шапками и золотыми зубами, наголо бритых детей, платки на головах, искусственных блондинок и глупые английские надписи на тесных майках.

На животном рынке теснятся друг к другу в больших коробках пушистые цыплята, гуси - в багажниках. Овцы демонстрируют свои откормленные зады. Если покупатель решился, то животное тут же упаковывается: ему связывают ноги и бросают в ожидающий транспорт.

"Правитель как отец для сирот и обездоленных. Он должен, как родной отец, о них заботиться" (Рухнама)

В юрте на дырявом ковре сидит, согнувшись, мужчина и затагивается сигаретой, которую ему предложил наш друг. Ему чуть больше 30, но у него усталый взглад старого человека. Говорит, что он потомок последних кочевников Туркменистана. Однако в нем уже нет той гордости и благородства, которыми так гордились его предки. Гордость сломили задолго до Туркменбаши, в Геок-тепинской битве, которая, по словам мужчины, была самой кровавой в туркменской истории. 15 000 туркмен было уничтожено русской армией в1881 году при взятии крепости Геок-Тепе под Ашхабадом. Остальные убежали в пустыню. До сегодняшнего дня там живут потомки легендарных воинов. Живут обособленно, маленькими поселениями, без водопровода, иногда с колодцем, очень редко - с верблюдом у двери.

Русские сделали нас - кочевников - оседлыми. Своими юртами мы теперь пользуемся только летом, рассказывает собеседник. Его дочь приволакивает ярко-красные самотканные ковры и развешивает их по стенам юрты. "Смотрите, вот так они и жили когда-то", - говорит наш друг и сует в руку девочке две-три купюры.

Мужчина выходит из юрты и возвращается в каменный дом. Там есть телевизор. На спутниковую антенну у него денег нет, поэтому он смотрит местные передачи. Сегодня в программе: Туркменбаши изучает модели новых строительных проектов, Туркменбаши увольняет министра, Туркменбаши читает вслух из своей "священной книги"… В этой глуши у Туркменбаши недостатка в зрителях нет.

Смеркается. Мы ставим палатку в песках. Еще издалека видно жаркое свечение в темноте - пропасть, над которой танцует пламя. Жерло имеет диаметр не менее 100 метров. И то, что внизу горит, это газ - богатство Туркменистана, который освободился из глубины и поднимается ввысь.

Свечение привлекает отовсюду животных и насекомых. Птицы, летучие мыши и тысячи ночных бабочек бросаются к огню. Пустынные жуки размером с монету и другие несекомые сосредоточенно ползут к огню. Кажется, что они загипнотизированы неведомой силой, как будто то жар тянет их вниз, туда, где они тут же сгорают.

"Будьте богобоязненны! Пусть ваша душа будет так же свободна на небе, как и наш благородный флаг" (Рухнама)

Пожилая женщина надевает тапочки и берет сумку. Она проворно семенит перед нами, поднимая при этом небольшое облачко пыли.

Она останавливается преред воротами и вынимает ключи. Мы входим в ничем не примечательный дом. Это церковь без башни и колокола. Впрочем, зачем нужен колокол, если уже нет никого, кому бы он звонил и кого бы он созывал. Эта женщина очень багодарна, что в Богом забытом месте под Ашхабадом существует хотя бы такая церковь.

Она молится перед алтарем - столом, накрытым цветным покрывалом и свечами. Она молится на немецком языке. Крестится и смотрит на священную землю, которая запечетлена на блеклой картине висящей на стене, высоко над нашими головами. На стуле, рядом с алтарем, лежит потрепанная книга. На ней написано: "Песни волжских казаков для дома и церкви". Ниже год издания - 1908.

Немецкая община в Ашхабаде была когда-то многочисленной - Сталин сослал их сюда. Когда точно, женщина сказать не может. Немцы построили себе маленькую церковь посреди жилых блоков и стали жить, как прежде, несмотря на то, что оказались они на окраине города, окруженного пустыней, где летом температура поднимается выше 50 градусов жары.

После того, как в 1991 году Туркменистан получил независимость, немцы начали подавать прошения об отъезде, и многим удалось уехать на историческую родину. Эта женщина относится к тем, кому не повезло. Ее запрос не был удовлетворен. Почему - загадка. Пастырь лишь оставил ключи от церкви перед тем, как исчез сам.

Теперь она служит здесь каждый день, молится, убирает, вздыхая сидит у алтаря и представляет себя рядом с друзьями и бывшими соседями, там, где есть снег и еда. Она принадлежит к тому миру, а не к этому - на конце земли.

Позже наш друг сообщает, что Туркменбаши распорядился регистрировать в своей империи все, даже такие маленькие религиозные общины. Однако признаны официально лишь Русская православная церковь и мусульмане. Однако и они находятся под бдительным государственным контролем.

Имамы поставили на почетное место в мечетях экземпляры "Рухнама". От русских церковнослужителей Туркменбаши требует, чтобы в своих молитвах они цитировали "Рухнама". На стенах новой мечети в Кипчаке, месте где родился президент, рядом с цитатами из корана выписаны и цитаты из "Рухнамы". Надпись над главным входом в мечеть гласит: "Рухнама - священная книга. Рухнама - книга Аллаха".

Правоверным мусульманам жить в Туркменистане очень опасно. Их вера представляет угрозу для Туркменбаши. Так случилось с муфтием Насруллой ибн Ибадулла. 2 марта 2004 года он был осужден за предательство и приговорен к 22 годам лишения свободы. Насрулла выступил против президентской книги и против возврата смертной казни. Его также обвиняют в участии покушения на президента в ноябре 2002 года. Правозащитные организации однако предполагают, что покушение было инсценировано самим президентом для того, чтобы упрятать за решетку критиков и оппозиционеров. Речь идет о 15 000 арестов.

Насрулла и некоторые другие осужденные подвергались жестоким избиениям со стороны работников правоохранительных органов. По некоторым данным, состояние их здоровья крайне тяжелое. Это последняя новость, которая поступила об осужденных.

"Путь туркмен - чистый путь" (Рухнама)

Мы возвращаемся на берег, с которого началось наше путешествие. У причала нас ждет судно, на котором мы покинем эту страну. На подъезде к портовому городу, на дороге прямо перед машиной выныривает грязная девчушка. Мы еле успеваем затормозить.

У ребенка выгоревшие от солнца волосы и светлые глаза. На ней мешковидная одежда. Она протягивает нам худые, грязные ручонки и тихо просит: "Манат, манат…". "Иди домой!", - ругается на нее наш друг. Ему стыдно.

Через заднее зеркало автомобиля мы видим, как девочка превращается в черную точку в большой желтой пустоте. До порта уже недалеко. На таможне мы прощаемся с нашим другом. Что с ним будет? Удастся ли ему когда-нибудь перебраться в Киргизию?

Мы несем чемоданы к выходу. Растрепанная девочка не выходит у нас из головы. Ее глаза, маленькая грязная рука - это последняя картина, которую мы забираем с собой в открытое море из "золотого века" Туркменбаши…

Поскольку Туркменбаши не выдает журналистам въездные визы, репортеры журнала "ГЕО" путешествовали по его империи икогнито. Имена автор статьи и фотографа остануться неназванными, чтобы не навлечь неприятности на тех, кто им помогал в Туркменистане.

Журнал "ГЕО" (германское издание, ноябрь 2005)

Перевод с немецкого - Люся Берберова ("Гундогар")