Страдания Рустама Ахмярова

Молодой россиянин не может забыть время, проведенное в Гуантанамо, и вернуться к нормальной жизни
Его выдают глаза. Они беспокойно бегают и кажутся стеклянными; красноватый цвет создает впечатление, будто накануне он много и долго пил. Алкоголь? Рустам Ахмяров только качает головой: даже алкоголь не может помочь забыть то, что он пережил и увидел в плену в американском лагере Гуантанамо, говорит россиянин, который приехал в Лондон, чтобы рассказать о своем хождении по мукам.

Полтора года Рустам Ахмяров был пленником Гуантанамо. Кошмар, говорит он, начался три года назад утром: 26-летнего парня, который собирался отправиться в университет в Карачи, столице Пакистана, схватили бойцы государственного воинского подразделения. Они продали его за 5000 долларов американцам. Вообще-то, он хотел быть переводчиком, говорит Ахмяров, смеясь мелким жестким смехом. Вместо этого он стал "вражеским комбатантом" (enemy combatant), как американцы называют 500 заключенных в Гуантанамо.

Гуантанамо – это нечеткие снимки людей, которые в оранжевых робах стоят на земле на коленях за ограждением из колючей проволоки. Это сообщения о пытках, истязаниях и бесконечных допросах. Что мы знаем о судьбах тех, кто насильно был помещен в пресловутый лагерь? Американскому министру обороны Дональду Рамсфельду ясно, что речь идет о "закоренелых террористах", которые относятся к "наиболее опасным, наиболее тренированным, наиболее жестоким убийцам в мире".

Пробуждение от кошмара

Ахмяров утопает в своей кожаной куртке, брюки скрывают даже очертания его сухощавых ног. Его рука нервно теребит шапку. Этот тщедушный мужчина прибыл в Лондон по приглашению правозащитных организаций Amnesty International и Reprieve, чтобы, как и другие бывшие узники Гуантанамо, свидетельствовать о своих мучениях. "Речь не о том, сидят в лагере виновные люди или нет. Речь идет об эпицентре теневого беззакония, где люди годами содержатся безо всякого обвинения", – говорит генеральный секретарь Amnesty International Ирен Хан.

Ахмяров похож на человека, который только что проснулся и еще не понял, где он находится. Очень трудно представить его себе "закоренелым террористом" – например, стреляющим из пулемета по противнику. Ахмяров говорит, что после ареста он был помещен американцами в лагерь для интернированных лиц в Кандагаре. Он провел там шесть месяцев, не зная, за что и надолго ли. Его ежедневно допрашивали и каждый раз задавали одни и те же вопросы. Был ли он связан с "Аль-Каидой"? С кем из террористов он знаком? Почему он оказался в Пакистане? Какой теракт он планировал?

Когда его везли из Кандагара в Гуантанамо, его привязали к сиденью, глаза были завязаны, уши прикрыты наушниками. Маски, защищающие рот от пыли, были привязаны так плотно, что некоторые пленники теряли сознание. Ахмяров говорит, что связали его так, что в течение нескольких дней по прибытии в Гуантанамо у него не двигались руки.

> В Гуантанамо наручники у пленников были покрыты инеем. Сегодня все заключенные имеют серьезные проблемы с почками, так как им приходилось спать в карцере на жестяном полу – под кондиционером, работающим на полную мощь. Ахмяров рассказывает все это едва слышным голосом. Сам он, по его словам, находился в карцере "всего" несколько недель. Другой россиянин, говорит он, провел там пять месяцев. В Гуантанамо ему не предъявили никакого обвинения, продолжает свой рассказ Ахмяров. "На вопрос, сколько мне придется пробыть в лагере, они всегда отвечали: "Пока не сдохнешь!"

О чем он думал, лежа в темной одиночке? "О моей религии, – тихо говорит правоверный мусульманин. – Я знал, что моя душа когда-нибудь освободится, выживу я или умру".

Видел ли он, как пытали пленников? "Видел ли я? Меня самого избивали". Его травили собаками; затем ему давали какие-то сомнительные успокоительные препараты. Поскольку он не доставлял никаких хлопот, его, наконец, перевели в общую камеру.

Между тем США под давлением союзников, чьи соотечественники находились среди заключенных, освободили 234 человека. Ахмяров был выдан в Россию. В его справке об освобождении написано, что никаких доказательств его связей с террористами не имеется. Тем не менее, дома его четыре месяца продержали в тюрьме, говорит он. Только в прошлом году его освободили по "политическим соображениям".

Нашел ли он сейчас свое место в жизни? "Нормальной жизни нет". На его родственников смотрят как на членов семьи опасного преступника. Он не знает, что делать; даже дома в Челябинске Гуантанамо его не отпускает. Хуже всего, говорит Ахмяров, что я заклеймен на всю жизнь – как международный террорист.

Луиза Браун
Frankfurter Rundschau
8.12.2005