Четыре кандидата за четыре месяца - такова статистика рассмотрения в иранском парламенте вопроса о назначении на один из наиболее важных постов в новом кабинете министров ИРИ, сформированном после победы на президентских выборах М. Ахмадинежада. С августа по декабрь с.г. в политическом истеблишменте страны велась длительная и непростая дискуссия о том, кто возглавит стратегически важную нефтяную отрасль, являющуюся основной доходной статьей иранского экспорта. С самого начала было ясно, что мнение нового президента и поддерживающей его молодой команды неоконсерваторов не будет в этой дискуссии иметь решающего голоса: вопрос о "нефтяном министре" предстояло решать на условиях достижения максимально широкого консенсуса различных политических сил и кланов, представляющих консервативный лагерь шиитского духовенства. В итоге был найден компромиссный вариант: парламент с четвертого захода утвердил в должности министра нефти опытного профессионала, который на протяжении последних месяцев исполнял обязанности министра нефти, а до этого имел солидный опыт работы в нефтяной отрасли. Новым министром нефти ИРИ стал Казем Вазири-Хаманех (Kazem Vaziri Hamaneh), по мнению некоторых обозревателей, - чисто технический министр. А это означает, что борьба различных кланов за распределение нефтяных доходов будет продолжена. Молодые и амбициозные неоконсерваторы будут "тянуть одеяло на себя", оперируя лозунгами о справедливости и передаче нефтедолларов народу, а "старая гвардия" консерваторов первой революционной волны, включая умеренно-консервативные силы (А.А. Хашеми-Рафсанджани), будет стремиться удержать свои прочные позиции в нефтегазовом секторе.

> Что касается процесса отбора кандидата на пост министра нефти, то он протекал весьма непросто, временами обостряя отношения даже между такими близкими союзниками, как президент М. Ахмадинежад и председатель парламента Г.А. Хаддад-Адель. Главную свою задачу в этом процессе президент ИРИ видел в том, чтобы поставить у руля нефтяного министерства преданного соратника для проведения в жизнь новых установок, озвученных неоконсерваторами в предвыборный период. Как неоднократно заявлял сам М. Ахмадинежад, быть "хорошо известным" отнюдь не означает быть "способным и компетентным", а новый министр нефти должен быть "революционным менеджером", который "возродит" это министерство. Как показали дальнейшие события, президент ИРИ стал четко следовать данным установкам.

Первые противоречия по поводу кандидатуры на пост министра нефти начались в августе с.г., когда президент в официальном письме на имя спикера парламента (14 августа) представил список кандидатур на министерские портфели. На должность министра нефти М. Ахмадинежад предложил кандидатуру своего близкого соратника по работе в мэрии Тегерана (2003-2005 гг.) 53-летнего Али Саидлу, достаточно опытного, образованного прагматика. А. Саидлу имеет степень бакалавра по специальности "геология" (Тебризский университет, Иран, 1974), степень магистра по специальности "экономическая геология и природные ресурсы" (США, 1978), степень кандидата наук по специальности "стратегический менеджмент" (Хартфордский университет, США, 2003). В 1980–1982 гг. он возглавлял Организацию чая ИРИ, в 1982–1984 гг. был заместителем министра торговли по финансовым и административным вопросам, в 1985-1993 гг. - заместителем руководителя Организации оборонной промышленности по коммерческим вопросам. В 1991 г. был назначен советником министра промышленности и рудников, в 1993 г. - советником министра торговли, в 1994 г. - заместителем министра торговли по вопросам экспорта и директором иранского Центра по развитию экспорта. В 1998 г. стал советником управляющего директора Свободной экономической зоны (СЭЗ) о. Кешм, в 1999 г. - заместителем директора СЭЗ о. Кешм по экономическим вопросам. В 2003-2005 гг. занимал должность заместителя мэра Тегерана по финансовым и административным вопросам, а после победы М. Ахмадинежада на президентских выборах был назначен и.о. мэра Тегерана.

Предвыборные заявления президента М. Ахмадинежада о планах по коренному переустройству доходной части нефтяной сферы вкупе с продвижением на пост министра нефти "президентской креатуры" вызвали неприятие со стороны многих консервативных политических сил, в том числе в парламенте. В итоге 24 августа с.г. меджлис выразил вотум недоверия четырем из двадцати одного кандидата, предложенных президентом для нового кабинета министров, в том числе Али Саидлу.

В соответствии с иранским законодательством, в трехмесячный срок после даты отклонения данных кандидатур (24 августа) президенту ИРИ предстояло повторно предложить парламенту рассмотреть номинантов на министерские посты. Решительный в своих действиях и амбициозный М. Ахмадинежад решил не отступать от принципов и повторно предложил парламентариям на пост министра нефти неизвестного в политической элите, но "своего человека". Им стал бывший соратник президента по Корпусу стражей исламской революции (КСИР) С. Махсули. В письме на имя председателя парламента Г.А. Хаддад-Аделя от 2 ноября с.г. иранский президент рекомендовал парламенту утвердить следующие кандидатуры: Садега Махсули - на должность министра нефти, Махмуда Фаршиди - на должность министра образования, Парвиза Каземи - на должность министра социального обеспечения, Мохаммада Наземи Ардакани - на должность министра кооперации. Спустя неделю, выделенную парламентариям на дискуссии и ознакомление с программами кандидатов, 9 ноября с.г., они утвердили в должности трех из четырех кандидатов, внесенных президентом, за исключением С. Махсули.

Примечательно, что накануне парламентского голосования по кандидатурам М. Ахмадинежад выступил с длинной речью в поддержку своих кандидатов. Он заявил, что важное место в работе нового кабинета министров должен занимать "дух координации". Затем по 30 минут было предоставлено каждому из них для тезисного изложения программ. Тем не менее убедить парламентариев поддержать кандидатуру С. Махсули ему не удалось.

О том, что кандидатура С. Махсули будет непроходной, стало известно еще накануне парламентского голосования: 8 ноября многие депутаты обратились с призывом к М. Ахмадинежаду исключить эту кандидатуру из списка претендентов, чтобы избежать повторного наложения вето на президентское предложение и таким образом предотвратить возникновение кризисной ситуации в отношениях между исполнительной и законодательной ветвями власти. Они оперировали следующими доводами: С. Махсули не только не сведущ в делах нефтяного сектора, но и в отличие от предыдущего кандидата Али Саидлу не имеет управленческого опыта и никогда не занимал руководящих постов, даже среднего уровня, в экономическом секторе (в числе наиболее значимых достижений политической карьеры С. Махсули - пост губернатора провинции и должность заместителя министра обороны ИРИ).

Реагируя на призывы парламентариев, 9 ноября С. Махсули в личном обращении на имя президента ИРИ объявил о самоотводе и отказался претендовать на министерский пост. В этом письме С. Махсули, мотивируя свое решение, поблагодарил президента за оказанное доверие и заявил, что в связи со "стратегической значимостью" поста министра нефти он предпочитает, чтобы эту должность занял "кто-нибудь другой, способный добиться расположения большего числа голосов депутатов меджлиса".

Примечательно, что нарастающие трения между президентом и парламентом попытался сгладить спикер последнего, внешне всячески демонстрируя абсолютную идиллию между двумя властными органами. В своем заявлении после голосования 9 ноября Г.А. Хаддад-Адель заявил следующее. Несмотря на тот факт, что "парламент стоит на стороне правительства и помогает ему", он всегда "серьезен в отстаивании своих принципов".

После этого президенту, в соответствии с параграфом 2 статьи 190 конституции ИРИ, был предоставлен двухнедельный срок для подбора новой кандидатуры на пост министра нефти. Не дожидаясь истечения этого срока, 15 ноября М. Ахмаждинежад в третий раз предложил кандидатуру на должность министра нефти, ею стал неизвестный в "большой политике", но опытный нефтяник С.М. Тасаллоти. На этот раз, идя на встречу пожеланиям парламентариев, президент решил номинировать на пост министра нефти профессионального работника нефтехимической отрасли (Тасаллоти более 12 лет проработал в Национальной нефтехимической компании), занимавшего до последнего времени пост управляющего директора Специальной нефтехимической торговой зоны в портовом городе Бендер-Имам (Каспийское море). С.М. Тасаллоти, 1954 г.р., имеет степень бакалавра по специальности "архитектурное строительство", ранее занимал должности руководителя департамента по строительству МВД ИРИ и заместителя губернатора Центральной провинции ИРИ. Тем не менее данная кандидатура также не устроила депутатский корпус и была им отклонена 23 ноября.

Четвертая попытка президента утвердить в парламенте кандидата на пост министра нефти состоялась в начале декабря. На этот раз парламентариям была представлена известная им фигура - нынешний и.о. министра нефти Казем Вазири-Хаманех. Фигура не политическая, но зато устроившая всех. И если три предыдущих кандидата были отвергнуты парламентом с формулировкой "из-за отсутствия опыта", то четвертый претендент в этом смысле выгодно отличается на их фоне. К. Вазири-Хаманеха, 1945 г.р., можно назвать "ветераном нефтяной отрасли". Общий стаж его работы в нефтяной сфере составляет более 30 лет. Он имеет степень бакалавра по специальности "государственное управление". Начинал свою карьеру в качестве инженера по нефтяным проектам, затем возглавил в министерстве нефти департамент корпоративного планирования, вошел в Совет управляющих Национальной нефтяной компании Ирана. До президентских выборов-2005 долгое время занимал должность заместителя министра нефти по вопросам координации. С 30 августа с.г. был назначен исполняющим обязанности министра нефти ИРИ.

Выбор К. Вазири-Хаманех ознаменовал достижение некоего компромисса между неоконсерваторами и "старой гвардией". Еще накануне намеченного на 11 декабря голосования сложилось впечатление, что вопрос практически решен. Во время официального представления в парламент письма президента по данной кандидатуре вице-президент ИРИ по парламентским и правовым вопросам А. Мусави не преминул подчеркнуть высокие шансы К. Вазири-Хаманех. Спикер парламента Г.А. Хаддад-Адель также отметил, что идея о выдвижении на пост министра нефти "кого-то из нефтяного министерства" стала "хорошим решением". Его поддержал председатель парламентской Комиссии по энергетике Х. Афаридех, заявивший, что К. Вазири-Хаманех - это "без сомнений, лучший вариант". По мнению ряда депутатов, данная кандидатура является "более компетентной", чем многие предыдущие фигуры на этом министерском посту. В результате голосованием 11 декабря меджлис утвердил четвертую кандидатуру президента на должность министра нефти ИРИ. В поддержку К. Вазири-Хаманеха проголосовали 172 депутата, против - 53, воздержались - 34.

Как представляется, затягивание на четыре с лишним месяца процесса назначения министра нефти ИРИ вызвало целый ряд негативных последствий для иранского политического руководства. В частности, в данном контексте некоторые аналитики констатируют, что, несмотря на сохраняющуюся близость и весьма теплые отношения между президентом М. Ахмадинежадом и спикером парламента Г.А. Хаддад-Аделем (их к тому же сближают родственные связи), затянувшаяся история с голосованием по кандидатуре министра нефти все же заложила трещину во взаимоотношениях между исполнительной и законодательной ветвями власти в Иране. Эта трещина, считают политологи, имеет все шансы для последующего углубления, особенно в случае, если президент и дальше будет действовать в самостоятельном стиле и продвигать в меджлис предложения по стратегическим вопросам без предварительных консультаций с депутатским корпусом. Такой подход будет неизбежно встречать негативную ответную реакцию со стороны парламентариев.

Кроме того, вопрос о министре нефти вновь усилил противостояние в рядах правоконсервативного лагеря иранского духовенства, придал остроту ведущейся внутри него межфракционной борьбе.

Не следует забывать и о международных аспектах вопроса: затянувшееся назначение министра нефти ИРИ и возникший в этой связи кризис в отношениях между президентом и парламентом оказали негативное воздействие на общий инвестиционный климат в стране, повлияв, в частности, на снижение инвестиционного доверия в нефтегазовом сегменте. Кроме того, эта ситуация пошатнула позиции Ирана в Организации стран - экспортеров нефти (ОПЕК), где эта страна имеет вторую после Саудовской Аравии "нефтяную корзину" (12% мировых запасов нефти, 5,2% мирового производства нефти, ежедневное производство нефти - 4,2 млн баррелей).

С другой стороны, выбор кандидатуры К. Вазири-Хаманеха позволит наконец деполитизировать этот вопрос, перевести его в сугубо экономическое русло. Ряд аналитиков подчеркивают, что в этом вопросе М. Ахмадинежад проявил "политическую мудрость", поскольку выбор "технического министра" станет лучшим способом преодоления кризисной ситуации. Очевидно, что колоссальный опыт К. Вазири-Хаманеха, в том числе в ранге заместителя министра нефти, позволит сохранить последовательность и преемственность нефтяной политики ИРИ, инициированной его предшественником Б. Зангене.

В то же время следует ожидать и некоторых принципиальных изменений нефтяной политики. О том, что они вскоре последуют, дал знать сам новоизбранный министр, заявивший о необходимости отхода от "устаревшей" схемы "бай-бэк", которую Тегеран использовал до недавнего времени в качестве основы для заключения контрактов с иностранными компаниями в подконтрольной государству нефтегазовой сфере. По мнению К. Вазири-Хаманеха, необходимо начать поиск "новых альтернатив", поскольку обоснованность существующей финансовой схемы ("бай-бэк") не подтверждается. В частности, при этой схеме иностранный инвестор не имеет возможности получить гарантии того, что он будет допущен к разработке обнаруженного им же нефтяного месторождения. Кроме того, многие иностранные инвесторы жалуются на то, что по схеме "бай-бэк" чаще всего заключаются краткосрочные контракты. Все эти факторы ослабляют привлекательность иранского нефтяного рынка для иностранных инвестиций, который новый иранский министр считает главным мотором развития нефтяного сектора. Это не удивительно, ведь иностранные инвестиции в нефть крайне важны для иранской экономики, поскольку они позволяют добиться амбициозных задач увеличения ежедневного производства нефти в стране с нынешних 4,2 млн баррелей до 5,4 млн баррелей в 2010 г. и 7 млн баррелей в 2015 г. А достижение таких показателей будет в свою очередь постоянно стимулировать динамичное развитие иранской экономики в целом. Настораживает тот факт, что о неких "новых методах" взаимоотношений с иностранными инвесторами К. Вазири-Хаманех распространяться не спешит, ограничиваясь заявлениями о том, что Иран будет продолжать "дружить" с ними. Однако вопрос о том, будет ли этот сдвиг в нефтяной политике означать дальнейшую либерализацию иранского нефтяного рынка либо ужесточение доступа к нему иностранных инвесторов, пока остается открытым.

А.М. Вартанян
14.12.2005