> Россияне селились в Центральной Азии столетиями; миллионы приехали в советское время. Большинство из них ощущали себя гражданами великой советской Родины, а не искусственных национальных республик, выкроенных зачастую без учета этнических реалий.

Исход

Из кого же складываются так называемые русские общины нынешних государств Центральной Азии (включая Казахстан, Узбекистан, Киргизстан, Таджикистан и Туркменистан)? Правильнее всего говорить в данном случае не о русских в узком смысле этого слова, а о русскоязычных, то есть наших соотечественниках (а также их детях), живших в советскую эпоху в среднеазиатских республиках, но не принадлежащих ни к одной из местных "титульных национальностей". Получается довольно широкий спектр этнической принадлежности - не только славяне (русские, белорусы, украинцы), но также и татары, и немцы, и армяне, и проживающие в Казахстане представители чеченской диаспоры...

В советскую эпоху для многих соотечественников переезд на юг означал, пожалуй, всего лишь смену места жительства. Но с 1991 года русскоязычные жители Центральной Азии внезапно оказались на положении этнического меньшинства в странах, которые стали для них культурно, религиозно и социально чуждыми. И многие до сих пор не могут смириться с этой мыслью. Они понимают, что их не примут как равных, особенно их детей, их будущее поколение. Пик исхода пришелся на 1990-е: регион особенно тяжело пострадал с развалом старой командной экономики. Свою роль сыграли и межэтнические трения, из-за которых многие русские в поисках лучшей жизни отправились в другие места. В последние годы проблемы на этнической почве несколько ослабли. Но от страны к стране ситуация очень и очень разнится. В Казахстане русскоязычное меньшинство остается на уровне 30% от населения; на сегодняшний день это самый высокий показатель в регионе. И при том, что официальным языком в стране является казахский, на русском тоже говорят практически всюду. В северных регионах Казахстана русских настолько много, что они незаметно сливаются с населением юга Сибири, да и бывшая столица Алма-Ата (некогда форпост царизма) тоже во многом сохраняет свою русскость. Самый заметный исход последних лет наблюдался из Киргизии, где свержение в апреле этого года президента Аскара Акаева стало "последней каплей", переполнившей давно наполненную экономическими бедствиями "чашу терпения". По словам представителей российских миграционных властей, количество заявлений, подаваемых от жителей Киргизии, увеличилось с 60 - 70 в день до 300, хотя и не ясно, сколько людей уехало на самом деле.

К настоящему времени из почти 10 млн. русскоязычных жителей, проживавших в Центральной Азии на момент распада СССР, осталось менее 5,5 млн. Очевидно, в ближайшие годы эта цифра будет медленно уменьшаться (даже при маловероятном полном исчезновении межнациональной напряженности) вследствие неумолимых социально-демографических причин: миграции русских, высокого темпа естественного прироста коренных этносов Центральной Азии, их растущей урбанизированности и обострившейся конкуренции на сузившемся из-за экономического кризиса рынке труда. При нормальном ходе событий этот отъезд будет постепенным. Кроме того, многое зависит от положения в самой России. Учитывая тяжелую демографическую ситуацию, она объективно заинтересована в притоке рабочих рук (при условии выхода из кризиса), но проблема адаптации мигрантов стоит очень остро. Пока что прогноз об отъезде "подавляющего большинства" русскоязычного населения Центральной Азии не оправдался, но речь идет о достаточно крупных масштабах миграции. Самые осязаемые потери в этом регионе понесла русская диаспора Таджикистана, сократившая свою численность процентов на 70. Из Казахстана же уехало менее трети проживавших там русских. Более того, в последние годы даже наметилась тенденция к возвращению части "казахстанских русских" из России в Казахстан.

Как таковых антирусских настроений в Центральной Азии на бытовом уровне нет, и слово "русские", как правило, вызывает уважение. Получается, что русские бегут из Центральной Азии не столько от притеснений по национальному признаку, сколько просто от нищеты, от социально-экономической бесперспективности. Сказанное вовсе не означает, что ущемление прав русскоязычных национальными администрациями новых независимых республик - плод буйной фантазии тех же русскоязычных.

Насильственная ассимиляция

Больше всего на государственном уровне подавляется русскоязычное население в Туркмении, и население это постоянно сокращается. Многие культурные организации запрещены, из-за чего их члены де-факто оказались в молчаливой оппозиции режиму Сапармурата Ниязова. С 2004 года в стране не признаются российские дипломы, закрыт русский театр, запрещена подписка на выходящие в России периодические издания. В Туркмении осталась всего одна русская школа, проводятся кампании по уничтожению учебников и даже произведений русских классиков. Всех представителей национальных меньшинств заставляют учить туркменский; предполагается, что со временем они должны будут полностью ассимилироваться - то есть перейти на образ жизни, который ведет титульная нация. Даже формально высокий статус Русской православной церкви не оказывает почти никакого влияния на положение русских во владениях Туркменбаши. РПЦ делает вид, что "не замечает" преследований в отношении русскоязычного населения и не рассматривает все это как повод для конфронтации с властями. Более того, в 2000 году президент страны Сапармурат Ниязов (Туркменбаши) был награжден церковным орденом преп. кн. Даниила Московского.

Церковь - не защита

Организации соотечественников в Центральной Азии, увы, практически не получают поддержки со стороны Русской православной церкви, и эта тенденция приводит к тому, что РПЦ скорее ассоциирует себя с властями новых независимых государств, что отчасти связано со страхом перед репрессиями. Конечно, в том же Туркменистане русскому населению не станет лучше, если приходы РПЦ будут разгонять, и тем не менее полное молчание церкви в отношении русских и русскоязычного населения не выглядит достойным.

Формально позиции РПЦ в регионе остаются прочными, так как официальная идеология большинства государств Центральной Азии состоит в признании православия и ислама традиционными религиями. Однако условия лояльного отношения властей центральноазиатских республик к РПЦ - полный отказ Церкви от прозелитизма. Простой пример: в Казахстане существует группа православных казахов, которые выступили с предложением создать миссионерский центр для обращения казахов в православие, но РПЦ на эту просьбу не отреагировала. Следовательно, Церковь себя полностью ограничивает рамками русской диаспоры, что может привести к тому, что она потеряет даже то слабое влияние, которым пользовалась: русское население сокращается, и потенциальные прихожане становятся все более старшими по возрасту и все более бедными людьми, поскольку молодые и обеспеченные покидают этот регион. Русские правозащитные организации собирают материалы о дискриминации русских, о насилии, о вытеснении русского языка, но, как правило, не имеют возможности их опубликовать, и Церковь, увы, не помогает им в этом.

Слова и дела

Без преувеличения можно сказать, что в Туркменистане, а также в Таджикистане будущего у русскоязычных общин практически нет. В Казахстане, Узбекистане и Киргизстане положение соотечественников намного лучше, но факт остается фактом: их численность продолжает сокращаться как за счет миграций, так и за счет весьма низкого (по сравнению с представителями титульных национальностей) естественным приростом. Русские общественные движения существуют, однако они разобщены и испытывают страх, с одной стороны, перед властями, с другой - перед теми, кого называют "экстремистами и провокаторами".

А что же Россия? Какую позицию занимает Москва по отношению к "забытым" русским в Центральной Азии? Официальная установка новой России такова: соотечественники, русские или русскоязычные - это святое. Мы должны помогать становлению культурных автономий, печатать учебники для русских школ, защищать дипломатическими (и не только) способами их права от ущемления нерусскоязычным большинством. Мы должны привлекать к ответственности, взывать к нормам международного права, организовывать общественное мнение и, в крайнем случае, принимать к себе всех нуждающихся в покровительстве. Все правильно, никто всеобщей Декларации прав человека не отменял, положения ее распространяются и на русскоязычное меньшинство, его права по всему миру. Но ведь дальше деклараций, конгрессов и прочих "посиделок" с соотечественниками дело так и не пошло. В Москве рассчитывали на терпение ожидающих, в ближнем зарубежье - на терпимость принимающих, пропускающих через границу, наделяющих жильем, обеспечивающих работой. Новый закон о гражданстве чуть не прихлопнул все эти надежды. Вроде бы начальству хватило здравого смысла отделить бывших советских граждан, ищущих спасения в России, от прочих претендентов на новое гражданство.

Реальное отношение России к русскоязычным в республиках Центральной Азии по-прежнему неясно. В отношении них как не было, так и нет четкой реальной политики. Русскоязычные общины не чувствуют заботы со стороны России и уже не надеются на нее. Естественно, в свою очередь, они не могут играть роли проводника российских интересов в регионе. При том, что отношения России с республиками бывшей советской Средней Азии сейчас в целом активизируются (за исключением Туркмении), остается вопрос: готова ли Россия особо выделять русскоязычных, создавать им особые условия, говорить об их особых правах? А быть может, соседи готовы взаимно изучать, например, трудовой рынок друг друга, готовить в России специалистов для Киргизии, Казахстана? И не только русскоязычных.

Конечно, можно сколько угодно говорить о том, что социально-экономические проблемы России не позволяют государству должным образом заботиться о собственных гражданах, а не только о русскоязычных соотечественниках за рубежом. Но ясно одно: в многоэтничной среде создание гражданского общества и сильного государства невозможно на базе идеи превосходства одного этноса над другими. Для того чтобы русские в Центральной Азии не ощущали себя объектом дискриминации, должно сформироваться, окрепнуть не только казахское, киргизское, но и казахстанское, киргизстанское гражданское самосознание (подобно тому, как в России уже существует, хотя и не в полной мере, не только русское, но и российское). Задача очень сложная.

Сергей БЕКИРОВ
№46
21-28 декабря