В уходящем году Средняя Азия, пожалуй, больше других постсоветских регионов привлекла внимание наблюдателей. "Цветная революция" в Киргизии, затем андижанские события в Узбекистане и президентские выборы в Казахстане дали немало поводов для всевозможных умозаключений и прогнозов. Сейчас кажется, что ситуация в этой части мира относительно стабилизировалась. Однако период действительно серьезных испытаний для этого региона, видимо, только впереди.

Основания говорить об этом действительно есть. Чего стоит хотя бы тот факт, что во всех среднеазиатских республиках в среднесрочной перспективе предстоит смена руководства. При определенных условиях эти события могут состояться почти одновременно, что неизбежно вызовет серьезные трансформации местного политического процесса и может само по себе стать фактором дестабилизации. Однако этим дело не ограничивается. В каждой из среднеазиатских республик существует целый клубок внутренних проблем, способных вызвать тяжелый кризис в период передачи власти.

Казахстан

Уход нынешнего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева, претендующего на роль регионального лидера и утверждающего, что именно Казахстан играет главную стабилизирующую роль в регионе, предстоит не позднее 2012 года (следующие президентские выборы). Причем, скорее всего, Назарбаев уйдет раньше, для того, чтобы спокойно ввести преемника в политический процесс и дать ему время для подготовки к следующим президентским выборам. Как показали события последних лет, выборы могут стать для соперников власти слишком удобным поводом для организации какой-нибудь очередной "революции". Особенно в тех случаях, когда речь идет о передаче власти из рук какого-либо патриарха местной политики его преемникам. Поэтому затягивать с передачей власти до выборов 2012 года Назарбаев, скорее всего, не будет. При этом нынешняя действительно достаточно стабильная внутриполитическая ситуация в Казахстане все же не гарантирована от серьезных потрясений.

Да, нынешние выборы президента прошли абсолютно спокойно, предсказуемо и стали триумфом Назарбаева. В целом можно сказать, что на этих выборах никакой реальной оппозиции казахстанскому президенту не было. Это произошло как по причине действительно очень высокого авторитета Назарбаева, так и в результате успешной политтехнологической работы властей. О том, что трое из четырех соперников президента были подставными фигурами (Алихан Байменов, Ерасыл Абылкасымов и Мэлс Елеусизов), открыто говорили в самом Казахстане.

Впрочем, и по поводу "главного оппозиционера" Жармахана Туякбая остаются большие сомнения. Не исключено, что и он является "секретным проектом" власти, спарринг-партнером, разыгравшим перед всем миром борьбу с казахстанским режимом, дабы выборы смотрелись действительно свободными и конкурентными. Уж слишком внезапно совершенно лояльный в прошлом прокурор Туякбай всего лишь за год до выборов перекрасился в оппозиционеры, получив в поддержку недавнего закулисного идеолога власти, а ныне также внезапного оппозиционера Алтынбека Сарсенбаева. И уж слишком неэффективной оказалась избирательная кампания лидера оппозиции, изобиловавшая откровенными просчетами, нерешительностью и симуляцией борьбы с властью. Впрочем, нельзя исключать и того, что люди, осознавая бесперспективность всей этой затеи, просто отрабатывали кем-то предоставленный бюджет.

Кстати, нечто подобное могут применить на очередных выборах и в России. Не зря же вытащили на белый свет Михаила Касьянова и ряд других потешных "борцов с режимом". В любом случае на предстоящих парламентских и президентских выборах в России всевозможных "подставных" будет, видимо, также немало.

Собственно, все это поняли и те же американцы, в последнее время активно вмешивающиеся во внутренние дела постсоветских государств. Вашингтон действительно оказал серьезное влияние на события в Грузии, Украине и Киргизии (по отработанному еще в Сербии и ранее сценарию). Но американцы очень редко изобретают оппозицию с нуля. Чаще всего они оказывают поддержку уже существующим, достаточно мощным и доказавшим свою дееспособность оппозиционным структурам, имеющим собственную историю успеха (победа на выборах, успешные акции протеста и др.). В Казахстане таких структур нет. Поэтому играть с теми, у кого изначально не было никаких шансов на победу в ущерб отношениям с Назарбаевым, было бы совершенно нерационально. У американцев и Запада в целом слишком много интересов в Казахстане для того, чтобы ставить их под серьезную угрозу ради некой фикции.

Кроме того, американцы явно проигрывают нынешний раунд борьбы с Россией и в меньшей мере Китаем за влияние в постсоветской Средней Азии. Первоначальная эйфория прозападных наблюдателей по поводу киргизской революции быстро сменилась пониманием того, что Бакиев и Кулов кто угодно, только не американские марионетки, а события в Бишкеке на самом деле вышли из-под контроля американцев еще на начальной стадии. Новые киргизские лидеры просто не могут позволить себе роскоши быть абсолютно прозападными. Очень быстро к этому прибавилась и горечь андижанских событий. Американцы пошли ва-банк в отношениях с Каримовым, но не смогли его прогнуть. В результате Ташкент оказался в ЕврАзЭС. Отношения с Туркменистаном и Таджикистаном также остаются очень непростыми, а ШОС в пробном режиме пригрозил выводом всех американских военных баз из региона.

Вдобавок ко всему этому портить отношения из-за каких-то выборов еще и с Казахстаном американцы просто не могли. Тем более что и Астана последнее время тесно сотрудничает с Москвой. Американцы поняли, что на сегодняшний день время ультиматумов в постсоветской Средней Азии прошло, пора возвращаться к более мягкой дипломатии, переговорам и маневрам. Сохранение хороших отношений с Астаной станет для Вашингтона тем каналом, который позволит не потерять влияние на ход региональных событий, той зацепкой, которая не даст упустить регион окончательно. Тем более что ситуация выборов открывает площадку для политического торга.

Поэтому Запад все равно принял бы любой результат, предоставив лишь ОБСЕ право слегка поворчать по этому поводу, дабы сохранить свое реноме на будущее.

Однако отнюдь не со стороны опереточной оппозиции исходит угроза стабильности Казахстана. С большой вероятностью можно предположить, что уход Назарбаева неизбежно вызовет очень жесткое соперничество крупных группировок внутри самой правящей элиты. Пока эти группы выказывают лояльность президенту, которому удается уже много лет сохранять баланс интересов между ними. Но, видимо, придет и тот час, когда они сойдутся в схватке в борьбе за власть и наследство Назарбаева. Причем для кого-то эта схватка может оказаться смертельной. Этими группами накоплены огромные ресурсы, которые сами по себе провоцируют стремление конвертировать деньги во власть.

Причем конкурентная борьба может начать обостряться уже в самые ближайшие годы. Ее публичное выражение, скорее всего, можно будет наблюдать уже на ближайших выборах в Мажилис (нижняя палата казахстанского парламента) в 2009 году, а, возможно, и еще раньше. Конечно, нынешняя власть создала достаточно серьезный задел прочности, но все же расшатать ситуацию в Казахстане возможно. 15-20 лет независимости - это не тот срок, за который создаются системы, незыблемые в веках. Тем более в условиях электоральной демократии. Здесь следует трезво отделять пиар от действительности. Особенно самой казахстанской элите, которая уже начинает верить в те мифы, которые сама же и создавала для внутреннего и внешнего пользования.

Киргизия

В Киргизии свержение Аскара Акаева и отстранение от власти его семьи (в широком смысле слова) в итоге не только не сняло существующих в стране проблем, но даже обострило их. Никуда не делось противостояние севера и юга. Напротив, теперь оно еще более осязаемо, чем при Акаеве. Южане с победой "цветной революции" уже совершенно явно вторглись во владения северян и теснят их на тех территориях и в тех сферах деятельности, которые ранее северяне считали однозначно своими. Коррупции, по крайней мере, не стало меньше. Изменились лишь направления денежных потоков. Экономические проблемы продолжают усугубляться. Снова начинает расти недовольство населения.

Одновременно с этим "цветная революция" создала новую субкультуру протеста - массовые акции с мобилизацией в первую очередь членов родственных кланов, которые теперь в Киргизии организовываются по малейшему поводу и кем угодно. Это не удивительно, ведь успешный пример такой тактики подала сама нынешняя власть, именно таким способом сбросившая Акаева. В свою очередь такая практика вольно или невольно стимулирует еще более интенсивное возрождение архаического устройства общества и порождает совершенно специфические методы реализации политических интересов.

Одновременно эта родоплеменная архаика вступает в еще более жесткий конфликт с надстройкой формально демократических процедур осуществления политической власти, отказаться от которых в условиях современного мира практически невозможно, хотя в отдельных случаях было бы даже полезно. Все это происходит на фоне явно усилившихся в ходе "революции" позиций криминального мира и в первую очередь наркомафии. Результат - новая власть контролирует ситуацию в стране в еще меньшей степени, чем старая.

Впрочем, надо отметить, что подобная ситуация характерна для всех среднеазиатских режимов. Просто в Киргизии, благодаря слабой и по-своему демократичной власти (как при Акаеве, так и сейчас) эта проблема приводит к наиболее очевидным негативным последствиям. В других странах региона ее удается нейтрализовать за счет более жесткого авторитарного управления и симуляции демократических процедур, которые не имеют никакого отношения к реальным механизмам осуществления власти.

Ко всему прочему усложнился и внешнеполитический контекст существования киргизского государства. После "цветной революции" заметно повысилось влияние в стране многочисленной узбекской диаспоры, претендующей на более существенную роль в политике и экономике страны. Одновременно ухудшились отношения с официальными властями Узбекистана, которые считают, что киргизские "цветные революционеры" причастны к андижанским событиям и укрывают на своей территории противников ташкентского режима. В Казахстане же, напротив, усилились давно имевшие место покровительственные настроения. Многие казахи не считают киргизов отдельным народом и поддерживают негласные претензии на северный Кыргызстан. По крайней мере, сейчас на севере страны казахские бизнесмены скупают буквально все, что можно купить - от предприятий, крупных магазинов и домов до ларьков и мест на рынках. Кроме того, не собираются уступать друг другу и Россия с США, интересы которых со всей очевидностью столкнулись в ходе киргизского кризиса.

Усугубляет все это многообразие проблем, одновременно являясь и его самым ярким проявлением, личное напряжение между президентом Курманбеком Бакиевым и премьер-министром Феликсом Куловым. Ни для кого не секрет, что союз этих двух политиков, выражающих интересы разных групп влияния, является не более чем вынужденным шагом с обеих сторон. Переход конфликта из тлеющей фазы в активную, скорее всего, лишь вопрос времени. Он неизбежно проявится на очередных парламентских и президентских выборах в 2008-2009 годах. Причем суммирование всех вышеперечисленных факторов при самом негативном раскладе событий может вылиться не просто в политический кризис, но в гражданский конфликт, чреватый разделом страны на южную и северную части.

В Узбекистане ситуация после андижанских событий, казалось бы, взята властью под контроль. Однако не ясно сколь долго этот контроль может продлиться. Слухи о том, что Ислам Каримов понимает необходимость каких-то перемен, ходят уже давно. Вопрос в том, что это будут за перемены. У Ташкента также накопился целый ворох серьезнейших проблем, начиная от разборок между различными кланами, конкуренции других групп элит, недовольных тем, как Каримов и его ближайшее окружение распределяет власть и ресурсы в стране, до серьезных экономических проблем и очень непростой ситуации с ростом влияния нетрадиционного ислама, экстремистской идеологии, террористических и криминальных структур.

В любом случае Каримову уже 67 лет. У него нет явных наследников или преемников, зато есть масса недоброжелателей, как внутри страны, так и за ее пределами, а также неоднозначное восприятие среди населения. По крайней мере, его ситуация заметно отличается от ситуации Назарбаева, сумевшего так или иначе обеспечить себе как минимум лояльное отношение со стороны подавляющего большинства населения. В ближайшие 5-7 лет Каримов будет вынужден принять какое-то решение по поводу передачи власти или изменения системы правления в стране. Причем решение это должно быть очень взвешенным и выверенным, так как внутриполитическая и социально-экономическая ситуация в Узбекистане такова, что дестабилизация может начаться по причинам внешне даже не очень значительным. Особенно после андижанского прецедента.

А если "взорвется" Узбекистан - самая многонаселенная страна региона - то, как говорится, "мало никому не покажется". В условиях, когда государственные границы между странами региона фактически прозрачны, а всевозможные связи очень тесны (начиная от политики, заканчивая родственниками) узбекская дестабилизация быстро повлияет на всех соседей. По крайней мере, на их приграничные области. Не стоит также забывать, что в каждой из республик Средней Азии узбекские диаспоры очень велики и они вряд ли смогут остаться в стороне от того, что происходит на исторической родине. Наибольшую опасность при этом будут нести выплеск на территорию соседних стран потоков беженцев, подрывающих местную экономику, а также радикального ислама, экстремистской идеологии и криминального беспредела (в первую очередь, связанного с наркотрафиком). Отгородиться от этого бумажными декларациями и пиаром не получится.

Кстати, в этом контексте интересна позиция Запада по андижанским событиям. Ведь Андижан уже мог стать запалом именно такого трагического сценария. Ходили слухи, что американцы также приложили руку к андижанским волнениям. В любом случае Запад настолько жестко надавил за Андижан на Каримова (фактически это был ультиматум), что тот даже пошел на разрыв с американцами. То есть или Запад вообще плохо понимает процессы, происходящие в Средней Азии, и своими неуклюжими действиями (как в той же Киргизии) лишь усугубляет ситуацию, или он (по крайней мере, в лице США) умышленно ведет дело к дестабилизации региона. Последнее выглядит абсолютно деструктивной глупостью на фоне имеющихся в регионе западных экономических интересов. Впрочем, не исключено, что мы имеем дело с истерической реакцией части западной элиты, раздосадованной не слабеющим влиянием России и растущим влиянием Китая в регионе. Проще говоря, "ни себе, ни людям".

Таджикистан

Таджикистан также отнюдь не является оазисом процветания и стабильности. Конечно, действующий президент Эмомали Рахмонов еще достаточно молод (53 года) и на предстоящих в 2006 году очередных президентских выборах его шансы на победу выглядят предпочтительными. Но в следующих выборах Рахмонов уже не будет иметь права принимать участия. Это значит, что он или будет готовить преемника, или каким-то образом постарается утвердить свое право на очередной срок. И тот, и другой вариант чреват обострением внутриполитической борьбы как раз в 2009-2011 году.

Гражданская война в стране, по сути, с большим трудом была остановлена совсем недавно. Экономическая ситуация продолжает оставаться крайне сложной. Никуда не делась и почва для возобновления политических конфликтов. Собственно, эти конфликты и не прекращаются. Они лишь перешли в новую, более холодную фазу. Пока временный баланс устраивает различные группы влияния и кланы, но он может легко пошатнуться в условиях обострения борьбы за власть и общей дестабилизации ситуации в регионе.

Туркмения

Наиболее стабильной и предсказуемой пока выглядит ситуация в Туркмении. Но и это лишь иллюзия. Сапармурат Ниязов не вечен. Ему скоро 70. Недовольных его режимом и в стране, и за рубежом хватает. Еще больше желающих прибрать к рукам туркменский газ. Поэтому можно с уверенностью прогнозировать рост внешнего давления на Ашхабад по мере естественного ослабления личной власти Туркменбаши. Он и сам это понимает. Недаром он выступил не так давно с заявлением о том, что не позже 2008-2009 годов в стране должны пройти альтернативные президентские выборы. Конечно, ясно, что особой альтернативной туркменские выборы нас не побалуют, но сам факт появления на политической сцене хотя бы каких-то конкурентов Ниязова и введение в публичную сферу темы преемника может существенно изменить внутриполитическую ситуацию в стране и внешнеполитический контекст вокруг нее.

Вообще, тема среднеазиатских ресурсов и большой игры в регионе различных внешних игроков (в первую очередь России, США и Китая), скорее всего, будет звучать все громче. Реальная и серьезная консолидация стран региона и региональная интеграция, к которой, например, активно призывает Казахстан (естественно, под своим руководством) в ближайшее время представляется крайне маловероятной. Как минимум для Ташкента и Ашхабада объединение под патронажем Астаны пока не выглядит достаточно привлекательным, несмотря на декларируемое внимание к данной идее. Без сомнения, найдутся свои возражения и у Бишкека с Душанбе.

В любом случае нетрудно заметить, что каждой из среднеазиатских стран в течение ближайших 5-10 лет предстоят серьезные испытания. Как они справятся с ними, пока не ясно. Не исключен и самый худший вариант - наложение друг на друга (по времени, по месту, по качеству и т.д.) негативных последствий от проблем во всех странах региона. Такая ситуация чревата серьезной дестабилизацией в регионе с трудно предсказуемыми последствиями.

В этой ситуации государствам Средней Азии необходимо особенно бережно и внимательно относится к своим отношениям с Россией как с единственным (на самом деле) государством мира, адекватно понимающим специфику региона, способным на честное и конструктивное сотрудничество, а также имеющим реальную возможность серьезно поддержать те или иные политические силы в странах региона. В свою очередь российской власти стоит обратить внимание на возможность развития кризисных явлений в Средней Азии в среднесрочной перспективе.
> Конечно, кризис вовсе не гарантирован. Но надо быть готовым в случае его возникновения действовать максимально эффективно, извлекая из ситуации все возможные выгоды и нейтрализуя ущерб.

Сергей Михеев - заместитель генерального директора Центра политических технологий
22.12.05