Конец 2005 года в Афганистане ознаменовался большим политическим событием. 19 декабря состоялось первое заседание нижней палаты парламента – Волуси Джирга. Парламент, избранный с большими трудностями, начала работу после очень значительного перерыва. Работа законодательного органа не обещала легкого начала. Это стало понятно сразу после завершения регистрации депутатов в июне 2005 года. На 249 мест претендовало более 6 тысяч кандидатов, или по 25 человек на одно депутатское кресло. Такой небывалый накал политической борьбы вылился в длинную и напряженную избирательную кампанию, которая завершилась не менее длинным подсчетом голосов и разбором огромного количества поступивших жалоб.

Согласно заверениям избирательной комиссии, оглашение итогов выборов должно было состояться 4 октября. Однако фактически официальных итогов голосования оглашено так и не было, и процесс подсчета голосов завершился открытием парламента 19 декабря. В ходе подсчета много говорилось о подтасовках, о замене урн (по неофициальной информации было заменено 2200 урн из 6 тысяч), выбросе бюллетеней (утверждалось, что было вброшено порядка 1,5 млн. бюллетеней). Избирательная комиссия зафиксировала порядка 5 тысяч нарушений и приняла в первые дни около 800 жалоб кандидатов. Но, по исходу всего процесса, оказалось, что очень трудно говорить, что происходило на самом деле, каков был масштаб подтасовок и кто их организовывал. Ни одна версия так и не набрала в свою пользу достаточно количества доказательств. Скорее всего, обстоятельства загадочно долгого подсчета голосов станут известны в будущем году.

Если рассматривать вполне очевидную версию о том, что
> подтасовку выборов проводили представители США, НАТО и Спецпредставителя ООН по Афганистану (для чего есть некоторые основания и эта тема развивалась в статье "Подтасовки американцам ничего не дают"), то нужно признать, что этим добиться нужного результата им не удалось. Скорее всего, фальсифицируя выборы, они надеялись на то, что им получится создать в парламенте большинство сторонников проамериканского курса, которое поднимет в парламенте вопрос о продлении иностранного присутствия, и не пустить в парламент моджахедов. Надо сказать, даже по тому, что получилось, видно - замысел провалился.

Парламент практически на половину состоит из моджахедов, на 35% - из "независимых кандидатов" (среди которых также оказалось немало бывших моджахедов) и демократов, примерно по 5% собрали талибы, коммунисты и технократы. Состав парламента характеризуется огромным процентом женщин-депутатов. Из 249 депутатов - 68 женщин, то есть 28%. По этому показателю афганский парламент заметно опережает парламенты многих стран Европы и СНГ.

На своем втором заседании парламент должен был избрать председателя. Вокруг этого поста развернулась острая борьба между ведущими политиками, прошедшими в парламент. На пост спикера выдвигались бывший президент Афганистана Бурхануддин Раббани, бывший министр внутренних дел и глава коалиции "Фронт национального взаимопонимания" Юнус Кануни, бывший министр планирования Мохаммад Мохакик, главный редактор кабульского женского журнала Шокрия Баракзай, выходец из коммунистов Абдул Хак Улуми и представитель кругов Хамида Карзая - Саид Исхак Гилани. Из сторонников Карзая на пост председателя парламента выдвигались Мохаммад Наим Фарахи и Мирвайс Ясни. Назывался также известный полевой командир Абдул Расул Сайяф.

Вокруг этого поста развернулась настоящая политическая баталия. Ее детали интересны тем, что дают представление о внутренней структуре современной афганской политики.

Политические ходы вокруг кандидатуры спикера начались задолго до объявления результатов выборов, практически сразу после того, как стало понятно, что выборы состоялись. Первым, конечно, выступил Юнус Кануни, которому, благодаря хорошо разыгранной карте умеренного оппозиционера Хамиду Карзаю, удалось провести в парламент свою политическую коалицию в составе 14 партий и занять там если не большинство кресел, то, по крайней мере, настолько заметную часть, чтобы оказать влияние на ход голосования. Кануни заявил, что Сайяф и Мохакик отказались от поста спикера в его пользу. Вскоре последний опроверг это заявление. Эти заявления дали основание говорить об определенном расколе и размежевании внутри коалиции, возглавляемой Кануни. Насколько можно судить, основные ее проблемы состоят в двух пунктах. Во-первых, Кануни хороший политический тактик, но худой стратег. Ему удалось собрать блок, правильно провести избирательную кампанию и разыграть оппозиционную карту. Но, в то же время, Кануни не смог предложить никакой идеи, которая смогла бы цементировать эту коалицию. Хоть Кануни и является масудовцем, но все до политического гения Ахмад Шаха Масуда ему далеко. Его коалиция не сможет заменить Северный альянс.

Также Кануни заявлял о том, что он ведет переговоры с Раббани. Но последний тоже опроверг его заявление и сказал, что встреча была, но переговоров о кандидатуре спикера речи не велось. Накануне голосования в парламенте все наблюдатели были уверены, что одержит победу Раббани, как безальтернативный кандидат.

Этот момент стоит пояснить. Сложившейся политической структуры общества, на основе которой формируется парламент, в Афганистане еще нет. Потому формирование депутатского корпуса прошло на основе военно-политических итогов, и на основе разных военно-политических группировок моджахедов. В силу этого обстоятельства, деятельность первого главы парламента будет сильно напоминать деятельность Масуда, объединявшего под единым флагом разнородные политические и военные группы.

Скорее всего, политическая активность в парламенте будет строиться таким образом. Основная борьба будет вестись в комитетах и вокруг отдельных законопроектов. Учитывая прошлый опыт депутатов трудно предположить, чтобы эта борьба была относительно тихой и спокойной. Скорее наоборот, политических боев будет в избытке. В этой борьбе существующие союзы и коалиции, в первую очередь, конгломерат, созданный перед выборами Кануни, распадутся на мелкие группы, возможно даже на отдельных депутатов, из чего в парламенте будут создаваться новые союзы и депутатские группы, основанные уже не на военно-политических итогах, а на современных политических интересах. На это потребуется значительное время, скорее всего полтора-два созыва парламента. На этот срок нужен спикер, который мог бы быть всеобщим авторитетом и главным арбитром парламентских споров. Из представленных кандидатов на эту роль годился в наибольшей степени только Раббани.

Однако, буквально за день до голосования в парламенте события пошли по наименее предсказуемому руслу. Основные претенденты на пост спикера парламента сняли свои кандидатуры. Раббани - в пользу Кануни, а Мохакик в пользу Сайяфа. И то, и другое, было мало ожидаемым. В отношении Раббани потому, что он по своему влиянию и положению значительно превосходит Кануни, а стиль его политики основан на следовании стратегии. Для парламента он подходил лучше, чем тактик Кануни.

Но, сыграло роль вот какое обстоятельство. Карзай гласно поддерживал кандидатуру Раббани, но тайно готовил выдвижение своих кандидатов. Главное, чего Карзай хотел добиться таким способом, это не пустить к выборам Кануни. Тогда был шанс разодрать голоса его коалиции, прокатить Раббани и провести одного из своих ставленников. Это стало известно буквально накануне решающего заседания, и Раббани резко переложил руль политики.

При всех разногласиях его с Кануни, вариант с победой карзаевских ставленников не годился, и потому Раббани пошел на такую комбинацию. Вечером накануне дня голосования, в доме Раббани состоялось совещание с участием Кануни, Вали Масуда, к которым позднее присоединился Ахмад Зия Масуд. Там произошел исторический обмен: Кануни написал письменное обязательство согласовывать с мнением Раббани политику (в соглашение вошли три партии: "Афганистан-е навин", "Джамаат-е ислами" и "Нахзат-е милли"), а тот отдал ему свою кандидатуру.

Кануни в парламенте был более проходным кандидатом, и у оппозиции сразу появилось преимущество. Карзай попытался исправить свое положение резким переложением руля и выдвижением вперед Сайяфа. Кроме того, Карзай не то попросил, не то потребовал от Мохакика поддержать эту новую кандидатуру.

Решение было не лучшим. Во-первых, Сайяф не пользовался особым авторитетом и не смог собрать голоса. Во-вторых, альянс Сайяфа и Мохакика был противоестественный, учитывая то, как жестоко первый расправился с хазарейцами в Кабуле. Депутаты-хазарейцы, будучи сплоченной группой, бросили своего лидера и проголосовали за Кануни, дав ему дополнительный шанс на победу.

В итоге, спикером парламента стал Кануни. Хамид Карзай в своей речи после выборов пытался подсластить положение Мохакика, дважды поблагодарив его за поддержку Сайяфа. Но эта благодарность не вернет ему лидерства среди хазарейцев.

Выборы спикера парламента показывают два важных момента. В Афганистане нет разделения по национальному признаку в политике и в парламенте, как об этом утверждают многие эксперты, особенно в России. Мы видим, что партии и блоки складываются не вокруг национальных общин, а вокруг или военно-политических группировок, или политических интересов. Их состав сплошь и рядом смешанный. Нередко в одном блоке могут оказаться не только представители разных национальностей, но и непримиримые противники, как мы видели на примере соглашения Сайяфа и Мохакика.

Сейчас сложилось два крупных политических лагеря. Первый - это лагерь сторонников Хамида Карзая и его политики. Второй - лагерь, образовавшийся на основе "Объединенного фронта" Масуда. Это, думается, главное разделение, а не формальное позиционирование "проправительственной" или "оппозиционной" группы. Первый лагерь, насколько можно судить, выступает за развитие Афганистана по иностранным образцам, в первую очередь, западным, хотя и с учетом афганской специфики. Второй выступает за создание своеобразной, афганской модели исламской демократии, основываясь на идеях Масуда.

Не сказать, что эти два политических лагеря находятся в жестком противостоянии, но соперничество у них, как видим по выборам в парламент и спикера парламента, достаточно активное. Выборы состоялись и парламент практически готов к работе. Проба афганского парламента на прочность пойдет, скорее всего, в следующих вопросах: утверждение состава правительства, пребывание иностранных войск, вопрос афгано-пакистанской границы и наказания за военные преступления. Можно назвать еще вопрос об афганском долге России и о компенсациях Афганистану за разрушения во время войны, которые сейчас активно обсуждаются как в России, так и в Афганистане. Такие острые вопросы взорвут парламент.

По всей видимости, именно такие вопросы начнут процесс раздробления существующих союзов и соглашений среди депутатов, и сложения новых политических групп. Состав парламента уже достаточно раздроблен, и будет дробиться дальше.

Кануни, как хороший тактик, первым же делом заявил о том, что он не возглавляет оппозицию, будучи на посту спикера парламента. Это хороший политический ход, и показатель того, что водораздел в афганской политике проходит не по линии "правительство-оппозиция". Кануни был в правительстве, был свободным политиком, теперь стал спикером парламента, но характер его деятельности от этого не поменялся. Пока неясно, в чьих руках окажется управление ходом голосования и принятия решений. Парламент раздроблен между группировками, даже признанные лидеры не в состоянии обеспечить стабильное большинство, есть большой фактор неопределенности в виде большой доли депутатов-женщин. Избрание Кануни на пост спикера не гарантирует ему контроля над парламентом, а потому, несмотря на большое представительство в нем оппозиции, пока рано говорить о том, что парламент в оппозиционных руках. Первые голосования покажут, какой реально складывается механизм распределения голосов, и кто в нем занимает господствующее положение.

Афганский парламент должен провести важную работу - преобразование военно-политических группировок в политические партии. Именно поэтому выборы в него приковали к себе такое внимание и вызвали такую жесткую политическую борьбу.

Дмитрий ВЕРХОТУРОВ
29.12.2005