Во время визита в Азербайджан министр обороны России Сергей Иванов в очередной раз озвучил идею создания в Каспийском море специального соединения, состоящего из кораблей военно-морских сил государств региона. В пользу такого плана также высказался и главнокомандующий Военно-морским флотом России адмирал Владимир Масорин.

Российские военные предлагают, чтобы данное соединение, получившее условное название "Казфор", обеспечивало бы скоординированную защиту водного пространства Каспия от террористов, торговцев наркотиками и прочих преступников. Адмирал Масорин с сожалением посетовал журналистам на то, что сегодня фактически все без исключения прикаспийские государства сталкиваются с проблемой обеспечения безопасности на море, поскольку многие плавающие здесь суда заняты в лучшем случае, незаконной ловлей рыбы, а подчас промышляют транспортировкой наркотиков, оружия, предназначенного для бандитских группировок, и прочих нелегальных грузов.

При этом контрабандисты и браконьеры, как правило, в техническом отношении оснащены куда лучше, чем пограничники. Их маломерные суда оборудуются мощными японскими двойными моторами и дорогостоящей системой спутниковой навигации, позволяющими нарушителям легко уходить от погони, и в частности скрываться в территориальных водах других прикаспийских стран.

Российские военные считают, что "Казфор" никоем образом не будет направлен против какого-то конкретного государства, с его помощью будет организовано противодействие преступным структурам, исповедующим идеологию террора. Участие в "Казфоре" предполагает как совместные действия на море, так и обмен информацией, отработку взаимодействия, создание координационных центров, контроль прибрежной зоны, судоходства.

Министр обороны России заявил, что это поможет прикаспийским государствам поддерживать какой-то элементарный порядок, которого сегодня пока еще нет.

Обеспокоенность военных вполне оправдана, но чтобы лучше понять причины столь плачевной ситуации на Каспии стоит критически оценить действия дипломатов, ошибки которых приходится исправлять военным. Ведь переговоры о принятии нового документа – правовой конвенции о статусе Каспия – ведутся прикаспийскими странами уже свыше 10 лет. В этом документе должны были быть прописаны в том числе и вопросы безопасности.

Однако договориться по этому поводу пока не удается и последствия такого положения вещей сегодня видны, что называется, "невооруженным взглядом". Многие из них непосредственным образом затрагивают национальные интересы России, как одного из прикаспийских государств. Сергей Иванов и Владимир Масорин в данном случае пытаются заделать бреши, возникшие, как ни странно, по вине дипломатов, действия которых в немалой степени способствовали "открытию шлюзов", через которые и пришла та волна, которая сегодня разрушает стабильность на Каспии.

>На берегах Каспия уже появились военные объекты, созданные американцами. Последний пример – база РЛС в азербайджанской Астаре. С финансовым участием министерства обороны США создана военная база в Атырау (Казахстан). В конце лета 2005 года США заявили о намерении приступить к реализации новой программы "Инициатива по охране Каспия". Предполагается, что правительство США выделит 130 млн. долларов на патрулирование Каспия и охрану границ прикаспийских государств. По словам американских военных, данная программа пока фокусируется на Азербайджане и Казахстане, но она может быть расширена в последующие годы. В названных республиках Пентагон планирует построить командно-штабные центры, а также центры по воздушным и морским секретным операциям.

Водную гладь моря давно бороздят военные суда, построенные в США и подаренные добрым дядюшкой Сэмом правительствам новых независимых государств "ради обеспечения безопасности в регионе". В обход территории России прокладываются все новые трубопроводы, по которым уже течет нефть и газ прикаспийских стран. Многие из них не могли бы быть построены, прояви в свое время российская дипломатия большую принципиальность. Ведь тот же проект трубопровода на Джейхан состоялся только тогда, когда стало ясно, что в него может быть закачена не только нефть Азербайджана, но и Казахстана.

Последняя пока в Баку доставляется танкерами по морю, но уже давно находится в разработке проект прокладки трубопровода по дну Каспия. В интересах США построить такой трубопровод и пустить по нему нефть с казахстанского месторождения Кашаган. Такой вариант позволил бы далее заполнять и трубу Баку-Тбилиси-Джейхан и трубопровод, идущий через территорию дружественной Вашингтону Грузии. Причем и та, и другая нефть может быть затем закачена и в украинский трубопровод Одесса-Броды. Россия тем самым потеряет не только огромные суммы за транзит, но и свое влияние в обширном регионе южнее своих границ.

Резко ухудшается экологическая ситуация на Каспии, здесь уже имели место случае гибели нефтяных танкеров, залповых выбросов нефти из скважин, массовой гибели каспийских тюленей и других морских обитателей. В сотни раз сократилась добыча Россией осетровых и, соответственно, икры – традиционного товара российского экспорта.

Повторяем, что всех этих бед можно было избежать, если бы российская дипломатия отстаивала свои интересы более последовательно. Ведь в руках России были практически безупречные в правовом отношении козыри, которые она сама же растеряла.

В юридическом отношении Каспий относится к озерам – закрытым водоемам, не имеющим сообщения с мировым океаном ни непосредственно, ни через другие моря и проливы, хотя с глубокой древности за ним и закрепилось название "море". Это означает, что к нему не применимы нормы международной конвенции по морскому праву 1982 года. Однако, признание Каспия озером еще не означает, что отсутствуют юридические основания для его раздела на сектора. Международное право знает понятие пограничного озера, по которому раздел на сектора такого водоема вполне возможен. Однако в случае с Каспием важны не только и не столько ссылки на Конвенцию ООН по морскому праву 1982 года и на Женевскую Конвенцию по континентальному шельфу 1958 года, сколько апелляция к договорам России (СССР) и Ирана, в которых определялся статус Каспия. С точки зрения международного права именно эти договора в первую очередь являются источниками статуса Каспия.

К такого рода документам можно отнести также Петербургский трактат 23 сентября 1723 года, Рештский (январь 1732 года), Гюлистанский (12 октября 1813 года), Туркманчайский (10 февраля 1828 года) мирные договора, договор между РСФСР и Ираном от 26 февраля 1921 года. Следующей крупной вехой стал Договор 1940 года, по которому Каспий рассматривался лишь как море советское и иранское. Главное, что статус Каспия однозначно уже был определен нормами международного права, в том числе была определена и граница по морю – статьей 4 Туркманчайского трактата 1828 года, а также статьями 1 и 13 "Особого акта, заключенного между Россией и Персией в Туркменистане, 10 февраля 1828 года" и "Конвенцией о разграничении к востоку от Каспийского моря", подписанной в Тегеране 9 декабря 1881 года.

На основании Договоров 1921 и 1940 годов были решены, например, вопросы мореплавания на Каспии. Уже в первой половине 20-х годов ХХ века между двумя странами были подписаны торговый договор и соглашение о совместной эксплуатации рыбных промыслов иранского побережья Каспийского моря, а 20 февраля 1926 года – соглашение о взаимном пользовании пограничными водами. Морской границы в том виде, который считается "цивилизованным" с западной точки зрения и применяется на ряде других водоемах, проведено на Каспии не было (хотя параметры этой границы в российско-иранских договорах были). Однако в 1934 году СССР, в полном соответствии с принятыми международными соглашениями между Россией и Ираном, фактически установил разграничительную линию Астара – Гасан-кули, за которую суда Ирана не могли переплывать, так как эта линия охранялась пограничными кораблями СССР. Если принять эту линию за разграничитель, определяющий национальные сектора, то получалось, что сектор СССР составлял 88 %, а иранский – всего 12 %.

После распада СССР Азербайджан, Казахстан, Туркменистан и Россия, в качестве государств-членов СНГ, подписали Алма-Атинскую Декларацию от 21 декабря 1991 года и тем самым обязались признавать и выполнять все заключенные международные договора и соглашения СССР. Прекращение действия договора 1922 года о Союзе ССР и появление новых независимых государств – Азербайджана, Туркменистана и Казахстана – не ведет само по себе к изменению правового статуса Каспийского моря. Здесь действует общеправовой принцип "Pacta sunt servanda" – заключенные договора должны соблюдаться. А это значит, что прикаспийские государства обязаны были добросовестно соблюдать принятые на себя международные обязательства.

Тем более огорчительной является внешняя политика России. Отход Москвы от юридически выигрышной позиции по Каспию, выразившейся в появлении 23 января 1998 года заявления о намерении согласиться с позицией некоторых прикаспийских государств – членов СНГ – о разделе всего дна моря на национальные сектора по "срединной линии", было как раз той ошибкой, которая и открыла коварные "шлюзы".

Мы вполне могли настаивать на выигрышных для нас нормах международного права. Тот же Китай никогда, даже в трудные годы культурной революции, не признавал отторжения Тайваня и Гонконга. И он своего добился – Гонконг был возвращен, наверняка та же участь рано или поздно постигнет и Тайвань.

Российская дипломатия сама сдала национальные интересы на Каспии. Произошло это отнюдь не из за каких-то происков Соединенных Штатов, а вследствие корыстной заинтересованности российского олигархического класса. Слабо контролируемый государством вывоз углеводородного сырья приносил баснословные прибыли ряду крупных нефтяных компаний. Именно эти структуры были главными лоббистами нынешнего раздела Каспия. Они сумели убедить президента, что проблему Каспия нужно решать поэтапно: сначала решить вопрос дна, эксплуатации шельфа, а потом двигаться дальше. Соглашения по дну Каспия Россия заключила с Казахстаном и Азербайджаном. Доступ нефтяникам к эксплуатации шельфа Каспия был тем самым открыт.

Но вот остальные вопросы так и остались нерешенными. Они повисли в воздухе. А вопросы эти отнюдь не праздные: милитаризация Каспия, экология, судоходство, рыболовство, борьба с браконьерством и теророризмом и многое другое. Теоретически все они могли быть зафиксированы в конвенции о правовом статусе Каспия. Но этот документ не могут согласовать и принять уже много лет.

Причем складывается впечатление, что неурегулированность правового статуса Каспия при реальном росте добычи нефти и газа на каспийском шельфе во многом выгодна сырьевым структурам. По крайней мере, это обстоятельство не мешает им извлекать большие прибыли.

Но выгодна ли такая ситуация с точки зрения иных интересов России – это еще, как говорится, надо доказать. Военные же в этой ситуации вынуждены исправлять чужие ошибки.

Аждар КУРТОВ
25 января, 2006