Гульжана Карагусова: Откуда у министра труда и соцзащиты могут взяться миллионы?

Терпение Минсоцтруда и труд рядовых казахстанцев перетрут все разногласия

В последнее время сложилась странная тенденция: государственные чиновники высокого ранга стараются не идти на контакт с журналистами. Поэтому каждое интервью с министрами и их заместителями сродни выигранной Куликовской битве. Приятное исключение из числа членов нового кабинета министров составила Гульжана Карагусова. Она не стала отнекиваться, просить время для раздумья, ссылаться на то, что "вся в трудах аки пчела". А просто назначила встречу и дала исчерпывающие ответы на вопросы "Литера". Может быть, эта особенность присуща именно министрам, курирующим социалку? Ведь в их адрес вечно несется шквал критики, и прикрывать хрупким женским телом эту амбразуру стало делом привычным.

– Гульжана Джанпеисовна, примите поздравления с переназначением. Признайтесь, вы боялись потерять портфель министра? Многие прогнозировали ваш уход из правительства.

– Президент оказал доверие, вновь предложив мою кандидатуру на должность министра труда и социальной защиты. Депутаты поддержали его выбор. И это приятно, но в то же время очень ответственно. Так что поздравить меня можно только с еще большим масштабом работ, большей нагрузкой и ответственностью. Боялась ли потерять портфель? Я уже более десяти лет работаю во властных структурах, и за это время было всякое, в том числе и отставка. Надо понимать, что должность министра, по закону, политическая. Решение по таким должностям принимает президент. И любой его вывод я всегда приму с пониманием: ему виднее. Что касается несбывшихся прогнозов, то это, знаете ли, вопрос не ко мне, а к тем, кто прогнозировал. Значит, такие аналитики...

– На последнем заседании правительства глава государства подверг критике деятельность многих ваших коллег. Но вас гроза минула стороной. Неужели в стране решены все социальные проблемы?

– Социальные проблемы ни в одной стране – за всю историю человечества – не были решены до конца. Даже в тех 50 наиболее конкурентоспособных странах мира, в число которых мы стремимся войти, есть свои социальные проблемы. Эта сфера – специфическая, каждый раз в ней меняются требования, условия, менталитет людей. И все это требуется учитывать.

– Бытует мнение, что министру Карагусовой повезло, ибо к вашему назначению практически все социальные проблемы были сняты. Больше всех досталось вашим предшественникам – Наталье Коржовой и Николаю Радостовцу, в меньшей степени – Алихану Байменову. Вы согласны с этим?
– Еще раз хочу повторить – социальные проблемы никогда нельзя решить до конца. Это не удалось сделать ни одному государству. Даже при социалистическом строе, когда декларировалось социальное равенство, были свои изъяны. Более того, чем сильнее развита экономика государства, тем острее и сложнее социальные проблемы. Когда экономика страны находится в кризисе, то для решения социальных проблем применяются жесткие административные методы, а когда она на подъеме – требуется очень точный инструмент. Потому что между социальной помощью и социальным иждивенчеством грань очень тонкая. И там, где ее незаметно для себя преодолевают, возникают большие структурные экономические проблемы. Пример тому: практически все развитые страны Западной Европы имеют проблемы с социальным обеспечением. Потому что, во-первых, доля социальных выплат там становится обременительной для государственного бюджета, во-вторых, появляется довольно большое число людей, у которых отсутствует мотивация к труду, возникает социальное иждивенчество.

– Пенсионеры до сих пор шлют письма депутатам из-за неправильного перерасчета пенсий. Как вы думаете решить эту несправедливость?

– А никакого перерасчета пенсий не было и вряд ли будет. В 2003 году было дифференцированное повышение пенсий с тем, чтобы восстановить справедливость в отношении тех пенсионеров, которые давно вышли на пенсию. Тогда эти люди уходили на заслуженный отдых с высоких заработных плат и получали приличную пенсию, но в годы кризиса государство повышало пенсию только тем, у кого она была минимальной. В итоге "минимальщики" стали получать наравне с теми, кто в свое время получал более высокую пенсию. Поэтому мы и решили привести выплаты в соответствие с законом и той заработной платой, которую получали эти люди при выходе на пенсию. Конечно, были и недовольные таким решением правительства, но в социальной сфере такие есть всегда. Сколько бы потом ни говорили, что в результате дифференцированного повышения уборщица и вахтер стали получать пенсию больше, чем профессор, мне до сих пор не удалось найти ни того вахтера, ни того профессора.

– Претворена ли полностью в жизнь Концепция социальной защиты населения?

– Вопрос, знаете ли, не совсем корректный. Концепция – это не программа действий, а рамочное направление развития социальной сферы на три года. Претворять ее в жизнь так же странно, как пытаться реально доехать из пункта А в пункт Б по нарисованной на карте дороге. Рамки, заданные концепцией, мы не просто выдержали, но уже давно шагнули дальше. И это видно по тем задачам, которые были поставлены президентом 18 января перед системой социального обеспечения.

– Что происходит с адресной социальной помощью? Крестьяне, имеющие одну корову, автоматически лишаются АСП, а обладатели двух буренок становятся чуть ли не олигархами. Почему так получилось?

– Мне очень жаль, что журналисты не слишком внимательно читают законы. Хочу напомнить, что закон об адресной социальной помощи был принят Алиханом Байменовым в его бытность министром. При мне этот закон неоднократно совершенствовали, так что никаких "олигархов с буренками" уже давно нет. Прерогатива предоставления адресной социальной помощи – у местных исполнительных органов. Государство в лице уполномоченного органа – министерства – определяет только социальную политику. И мы уже дали полномочия маслихатам, с учетом особенностей регионов, определять, что должно включаться, а что – нет, при учете совокупного дохода семьи. Неслучайно президент поручил нам усилить адресность при оказании социальной помощи. Государство будет помогать только тем, кто сам себе помочь не в состоянии, и следить, чтобы в обществе не развивалось социальное иждивенчество.

– Второй год парламент обсуждает Трудовой кодекс. Депутаты предлагают ввести дополнительные гарантии для работников социально уязвимых категорий, выделить четыре дополнительно оплачиваемых выходных дня в месяц для ухода за ребенком-инвалидом, исключить испытательные сроки и т.д. Вы же заняли жесткую позицию. Почему? Неужели вам, одной вырастившей троих детей, не жалко одиноких матерей, беременных, молодых специалистов?

–
>Да, я вырастила троих детей, и после рождения каждого ребенка меньше чем через три месяца выходила на работу. Тогда были такие законы, пособие по уходу за ребенком не платили, а других источников доходов у меня не было, приходилось иногда брать детей с собой на работу. Сейчас за женщиной, родившей ребенка, место работы сохраняется в течение трех лет, а с июля 2006 года будет выплачиваться и пособие по уходу за ребенком в течение года. Мы будем и дальше развивать социальную защиту материнства и детства. Но всему есть предел, и дело тут вовсе не в жалости. Жалость, вообще-то, категория не экономическая. Подумайте сами, работодатель (и это не государство, как было раньше, а, в основном, частник) просто перестанет принимать на работу людей, имеющих те или иные льготы. Работодатель уйдет "в тень", и вытащить его оттуда будет практически невозможно. Другое дело, что государство должно помогать людям, попавшим в сложную жизненную ситуацию. Именно поэтому у нас предусмотрен ряд пособий для детей-инвалидов (за последнее время они существенно выросли), пособия по беременности и родам, по уходу за ребенком. Кроме того, по закону время ухода матери за ребенком-инвалидом засчитывается в трудовой стаж. Обратите внимание – это выплаты за счет госбюджета. Ну а захочет работодатель помочь своим работникам – хорошо, но это уже предмет не закона, а договорных отношений.
– По мнению депутатов, это ничто иное, как лобби работодателей с вашей стороны. Опровергнете?
– Я вообще-то не сторонник что-либо опровергать или оправдываться. Знаете, как говорят: оправдываешься, значит, виноват. Я – представитель интересов государства, оно призвано через Трудовой кодекс соблюсти все конституционные гарантии работника, которые отражены в Основном Законе. Первое – это свободный выбор профессии и право на труд. Второе – создание безопасных условий и охраны труда, третье – легальная оплата труда работника с тем, чтобы его доходы соответствовали его вкладу и были не ниже минимального уровня, гарантированного государством. Все остальное в демократическом обществе при рыночной экономике – предмет договора между работодателями или его представителями и работниками или их представителями (профсоюзами). Любой перекос чреват серьезными последствиями. Нельзя и превращать работника в раба, это понятно. Наша задача: сохранить в Трудовом кодексе максимально возможный баланс и сочетание интересов работника и работодателя. Это, кстати, еще и требование Международной организации труда.
– Вы – бабушка-министр. Расскажите о своих детях и внуках.
– А что о них рассказывать? У меня трое детей и четверо внуков. Дети работают и, слава Богу, работали еще до того, как я стала министром. А внуки ходят в школу и детский сад.
– Злые языки утверждают, что после того, как вы стали министром, смогли устроить своих детей на хорошие места, а в одном из зарубежных банков появился многомиллионный счет на ваше имя. Это правда?
– Я, признаться, очень удивлена, что вы совсем не знакомы с нашим законодательством. Во-первых, чтобы гражданин Казахстана смог открыть счет в банке за границей, ему нужно пройти через такое сито требований и проверок, что мало не покажется. А для государственного чиновника это практически невозможно. Тем более, как вы говорите, многомиллионный счет. Разве что когда-нибудь кто-нибудь из членов нашего правительства получит Нобелевскую премию, тогда, пожалуй, есть шанс. Во-вторых, я хотела бы знать, а откуда у министра труда и соцзащиты могут взяться миллионы? Даже если взять на веру оскорбительное для меня, как и для любого нормального человека, предположение, что "все воруют". Все деньги, которые поступают из бюджета на выплату пенсий и пособий, идут прямиком через Государственный центр по выплате пенсий на персональные счета пенсионеров, через счета министерства из этих денег не проходит ни тыина. Никаких тендеров мы не проводим, ничего не строим, не ремонтируем, не сдаем в аренду. Единственное, что мы покупаем – это канцтовары и оргтехнику. И все это, уж примите на веру, во-первых, не стоит миллионов, а во-вторых, оприходовано до последней скрепки. Нас постоянно проверяют контролирующие организации, мы сами проверяем себя и свои подразделения. До 2003 года в министерстве не было ни одной проверки департаментов и РГП. И, должна признать, несколько дел на нечистых на руку чиновников мы сами передали в правоохранительные органы. Но речь во всех случаях шла вовсе не о миллионах. Когда имеешь дело с государственными средствами, надо быть предельно щепетильным, а тем более в социальной сфере, где потребитель – простой гражданин.
– Есть ли у вас хобби? Как проводит свободное время министр Карагусова?
– Свободного времени очень мало и провожу его, в основном, за чтением. Очень много читаю специальной литературы. Хобби у меня нет – все время занимает работа.

Жанна ОЙШЫБАЕВА,
08.02.2006