"Персидские мотивы"

Как утверждают историки, в архивах МИД России до сих пор хранятся документы, относящиеся к переписке между российским монархом и шахиншахом Ирана об аннексии северных азербайджанских ханств. В Иране эти земли считали своими и предъявляли России претензии, на что из Санкт-Петербурга последовал ответ: на момент присоединения к России эти ханства были уже независимыми, так что претензии Ирана не имеют под собой основы. Сегодня эта переписка считается признанием, хоть и post factum, независимости Азербайджана и самым важным документальным доказательством, что в первой четверти XIX века имела место аннексия Азербайджана, а не русско-персидская война.

И, наверное, сегодня, когда на карте мира вновь наличествует независимый Азербайджан со своими границами, посольствами, консульствами, армией и международными договорами, эти архивные находки представляют интерес разве что для историков, если бы не некоторые современные политические обстоятельства. Точнее, оттенки поведения иранского руководства. Потому как кое-что примечательное происходило и потом.

Как свидетельствуют историки, в 1919 году на мирной конференции в Версале, подводившей черту под первой мировой войной, Иран выступил с такими территориальными требованиями, что революционная Россия их охарактеризовала как настораживающие притом, что в 1919 году на карте мира наличествовала независимая Азербайджанская Демократическая Республика, СССР еще не успел возникнуть, и река Араз вовсе не была советско-иранской границей, как теперь.

Позже, в 1940 году, меджлис Ирана направил в Наркоминдел СССР карту "Новое административно-территориальное деление государства Иран", где было сделано многозначительное примечание: "Границы Ирана, за исключением границы с Турцией, не являются официальными". Когда же в 1940 году аккредитацию в Баку получал новый иранский консул, то вдруг выяснилось, что в ноте иранского посольства N643 от 17 мая 1940 года Азербайджанская ССР именовалась "Кавказским Азербайджаном", а в персидском тексте документов, направленных в НКИД, генконсул подписался как "генеральный консул шахиншаха в Кавказском Азербайджане". Даже Баку именовался в документах "Бад Кубе" - это, по мнению иранских историков, древнеперсидское название Баку.

С того времени утекло немало воды и - будем откровенны - крови, в том числе и во время жестокого подавления народного движения в Южном Азербайджане в 1946 году. Власти в Иране уже другие, только вот политика у них, похоже, прежняя.

Номера дипломатических автомобилей - это, кроме всего прочего, еще и история дипломатических отношений: первые три цифры номера присваиваются дипломатической миссии "в порядке открытия". Номера автомашин иранской миссии начинаются с 003, потому как посольство Ирана в Баку открылось третьим по счету, после Турции и Франции. Казалось бы, все в рамках приличий, если бы не одно обстоятельство: Иран на этот момент уже располагал в Баку своим консульством, действовавшим тут еще в советские годы. Но тем не менее признавать де-юре независимость Азербайджана и превращать консульство в посольство явно не торопился, потому как уступил не только Турции с ее особыми интересами в Азербайджане, но даже Франции, особо в "кавказские" дела на тот момент не вовлеченной.

Теоретически, да и не только теоретически, такую осторожность можно объяснить опасениями за отношения с Москвой. Однако до сих пор в пресс-релизах, заявлениях и т.д. иранская дипмиссия всеми силами избегает формулировки "Посольство ИРИ в Азербайджанской Республике" - в документах чаще всего указывается "Посольство Исламской Республики Иран в Баку".

Теоретически, конечно, все это можно назвать мелочами, которым не следует придавать особенного значения. Однако, как уже указывалось в прессе, многие работавшие в Иране западные дипломаты отмечали: в этой стране во всем ищут скрытый смысл и с упоением занимаются "расшифровкой нерасшифрованных сообщений". А в этом случае очень трудно списывать иранские кульбиты на протокольные небрежности - такого иранский менталитет попросту не допускает.

А тогда уже совершенно иначе выглядит еще одна, на сей раз лингвистическая, особенность иранской дипломатии применительно к Азербайджану.

Как известно, у каждого языка существуют наряду с диалектами и произношениями еще и, если можно так выразиться, "социальные" разновидности: на базаре используется один вариант языка, в фойе Филармонии звучит совсем другой, на молодежной тусовке - третий, на лавочке в Ичери шэхэр - четвертый... Иранские дипломаты, приезжающие на работу в Баку, как правило, владеют азербайджанским языком. И весьма охотно на нем говорят, дают интервью, проводят пресс-конференции. Только вот используют при этом такой вариант азербайджанского языка, который дипломатическому протоколу ну никак не соответствует: с упрощенной донельзя лексикой, не очень литературными междометиями и т.д. и т.п. При этом уж точно трудно поверить, что в Иране таким вот языковым особенностям не придают значения - здесь всегда относились к изяществу слога с большим уважением, а уж склонность к велеречивости вошла в поговорку. Можно, конечно, на минуточку поверить, что дело просто в незнании языка, только вот одного взгляда на общую картину хватит, чтобы понять: это - следствие глубинной убежденности, что азербайджанский язык может существовать исключительно на таком вот "улично-базарном" уровне, но никак не выше. Тем более что в самом Иране путь в более высокие сферы для азербайджанского языка закрыт.

Впрочем, тот факт, что в Иране азербайджанцы - а их в этой стране проживает не меньше 20 миллионов - лишены самых элементарных прав на национальное и культурное развитие, в нашей стране ни для кого не новость. Более того, нам хорошо известно, что
>официальный Тегеран предписывает считать азербайджанцев "отуреченными персами", в шахские времена в ходу был тезис о единой иранской нации, в которой пытались "растворить" азербайджанцев, сегодня вместо иранской нации в ходу исламская умма, но колониальная политика от этого не сильно меняется. Однако теперь становится очевидно, что наработанный в Тебризе опыт иранские власти с успехом применяют в отношении Баку. Потому как слишком уж сквозит в их поведении упорное отношение к Азербайджану как к части территории Ирана, по какой-то досадной случайности оказавшейся вне тегеранского контроля.

А тогда уже и поддержка Армении, и притязания на 50% акватории Каспия воспринимаются совершенно иначе - в Иране суверенитет Азербайджана просто не принимают во внимание и пребывают в полной уверенности, что имеют право договариваться с Ереваном о строительстве ГЭС в Джебраиле и реставрации мечети в Шуше. Более того, здесь не собираются менять такого вот пренебрежительного отношения к Азербайджану и теперь, когда политический кризис вокруг ядерной программы Ирана в любой момент может обернуться полномасштабной войной - в полной уверенности, что мы опять "не заметим", "не предадим значения" и "не станем обострять ситуацию".

Однако желание Ирана вести себя в соответствии с политическим раскладом Бог знает каких веков зашло уже слишком далеко, а время для адекватного ответа со стороны Азербайджана давно назрело. Иначе нам будет очень трудно доказать и самим себе, и окружающим, что интересы Азербайджана и его государственный суверенитет при строительстве отношений с официальным Баку следует принимать во внимание.
НУРАНИ