>Карикатурная война стала первым грозным предупреждением, что расстановка сил в отношениях между христианским и мусульманским миром снова меняется, а значит, разговоры о конфликте и даже войне двух великих цивилизаций – больше не пустой звук

По большому счету, конфликты между представителями двух наиболее успешных монотеистических религий мира – ислама и христианства – являются составной частью процесса их взаимной конкуренции, которая началась примерно полторы тысячи лет назад, когда на мировую арену вышел ислам. С тех пор эта конкуренция превратилась чуть ли не в главное содержание мировой истории и одновременно стала своеобразным показателем прогресса и регресса цивилизации.

Это сегодня современный ислам, его обряды и энергия кажутся нынешним цивилизованным европейцам "дикими и некультурными". В X–XIII веках все было ровно с точностью до наоборот. Цивилизованным мусульманам тогда казались "дикими и некультурными" поведение европейских христиан, их энергия и ярость. Уютные мусульманские города Ближнего Востока, где использовали водопровод и канализацию, мылись в римских банях, изучали философию и математику, где существовала налаженная система управления государством и многое другое, были разграблены немытыми европейскими крестоносцами с их жаждой наживы и религиозным экстазом. Население при этом часто уничтожалось, как, например, это произошло в Иерусалиме и Антиохии. Сытые и пресыщенные мусульманские обыватели, у которых не было воли к жизни и борьбе не могли ничего противопоставить голодным и яростным христианским солдатам.

Но еще раньше, в VII веке эти же самые города пали перед яростью "некультурных и диких" арабских кочевников, принесших новую религию – ислам, и тогда у сытых и пресыщенных христиан Сирии, Египта, Северной Африки, Испании также не было ни сил, ни воли противостоять голодным и яростным мусульманским воинам. В общем, история все время движется по кругу, и энергия и "голод" одной цивилизации все время противостоят сытости и утонченности другой. Сегодня сытые и утонченные на этот раз европейцы с ужасом и непониманием смотрят на энергичных и "голодных" в данный момент мусульман. Конкуренция цивилизаций по-своему страшная штука.

По большому счету, ислам и христианство настолько тесно связаны друг с другом, что фактически представляют собой две стороны одной медали. Ислам является естественным продолжением христианства, которое в свою очередь является продолжением иудаизма. Истории про сотворение мира, про Адама, Еву, их грехопадение, Авраама, Ноя, пророков Мусу (Моисея) перешли из одной религии в другую, затем дополнились рассказами про пророка Ису (Иисуса) и про мать последнего Мариам (деву Марию) и ее непорочное зачатие и вошли органичной частью в третью. С точки зрения ислама, пророк Мухаммед был последним в ряду прочих пророков и именно ему единый Бог открыл главную истину. Христиане с этим, естественно, не согласны, но то, что мусульмане верят в единого Бога, все равно делает их духовно близкими друг другу.

В принципе ислам является не только продолжением иудаизма и христианства, он стал результатом их эволюции. Например, иудаизм был силен монотеистической религиозной концепцией (верой в единого Бога), но возможности его распространения были ограничены этническими границами еврейского народа. Немногие исторические исключения вроде одного из осколков Хазарского каганата крымских караимов или русских субботников только подтверждали общее правило. Христианство преодолело эти границы и стало активно распространяться по всему миру, но у христиан при всем их монотеизме была весьма сложная система представления единого Бога в виде святой троицы: Бог-отец, Бог-сын и Бог – святой дух. В исламе же идея монотеизма выражена весьма определенно. С точки зрения мусульман, есть только один Бог – Аллах и Мухаммед – пророк его.

Для христиан возникновение ислама, несомненно, было появлением серьезного и одновременно опасного конкурента. Главная особенность арабских завоевателей, вышедших из пустынь Аравии в VII веке, заключалась в том, что у них, в отличие от всех прочих завоевателей в истории, была собственная идеологическая концепция. При этом она оказалась весьма эффективной в конкуренции за настроения в обществе. Поэтому кочевники арабы не адаптировались к культурной и исторической традиции таких развитых стран, как Иран, Египет и другие. Они смогли изменить эту традицию, навязать ей свою идеологическую альтернативу. Это действительно уникальный случай в истории. Обычно завоеватели-кочевники просто воспринимали местную культуру тех, кого они когда-то завоевали.

Вопрос о том, почему значительная часть христианского населения в Египте, Сирии, Палестине, Малой Азии, Северной Африке или, например, поклонников зороастризма в Иране в очень короткий период перешла в ислам, всегда будет актуальным. Этот вопрос становится все более злободневным и в наши дни в связи с тем, что постоянно растет число европейцев, которые принимают ислам. Причем среди недавних примеров – посол Италии в Саудовской Аравии, высокопоставленный священник католической церкви в Судане и целая община русских мусульман в России, бывших членов неонацистской организации "Русское национальное единство". Среди тех десятков тысяч европейцев, которые стали мусульманами, больше всего интеллектуалов. А это уже вопрос эффективности воздействия той или иной религиозной идеологии. Любопытно, что обратный процесс в истории наблюдается крайне редко. Можно вспомнить этническую группу татарских крященов или мосарабов в Испании времен Реконкисты, как, впрочем, и некоторое количество киргизов, казахов, вступающих в различные протестантские секты. Но последний случай – это не совсем смена религии. Скорее это поступок бывших атеистов, выбирающих удобную для себя форму существования в современном мире.

Когда говорят о ближневосточных и североафриканских христианах VII–VIII веков, то одной из причин принятия ими ислама называют экономические отношения. Мусульмане не платили налогов, в то время как христиане облагались особым налогом – джизьей. Но экономика экономикой, а глубоко верующего человека материальными благами не возьмешь, тем более если он живет в богатейших восточных провинциях Византийской империи или в Иране. В тот исторический момент восточное христианство, раздираемое внутренними противоречиями, проиграло исламу конкуренцию за настроения общества. Важно понять, почему?

Возможно, привлекательность ислама для верующих была связана с тем, что он, базируясь на христианской и иудейской основе, предложил восточным христианским обществам более удобную для них форму монотеистической религии. В связи с этим было бы неправильным считать, что ислам это упрощенная форма иудео-христианской традиции. Именно на это обычно указывают критики ислама. Ислам – это другая форма этой же самой традиции. Сильной стороной ислама является его общинность, воплощенный в жизнь принцип коллективизма. Мусульмане сильны своим единством в рамках одной общины, что придает ее членам уверенность в повседневной жизни. Конечно, это серьезно мешает индивидуализму и свободе личности в западном понимании этого слова, но компенсирует гарантиями для всех, кто соблюдает правила общежития. Например, у женщины в исламской общине нет свободы выбора и поведения, но она гарантированно займет свое место чьей-то жены и матери. Что лучше? – вопрос к женщинам. Соответственно, для бывших восточных христиан прошлого исламская общинность, базирующаяся в том числе и на христианских ценностях, при простой и понятной формуле веры в единого Бога, не была чем-то чужим. Кроме того, форма подачи информации в исламских текстах была удобна одновременно и для простых людей, и для восточнохристианских интеллектуалов, воспитанных на греческой философии. С одной стороны, простые люди могли просто верить в единого Бога, с другой – интеллектуалы были способны найти философское обоснование этому. Поэтому настолько значим в успехах пропаганды ислама был вклад средневековых суфиев, которых европейцы называли мистиками ислама.

Сильной стороной христианства была его способность к изменениям. Во многом это было связано с отношением к собственности. Если в исламе частная собственность – мульк – всегда уступала по своему значению собственности общинной или государственной как форме выражения этой общины, то в христианстве, которое тоже вышло из восточных обществ, тем не менее возобладала частная собственность как наследие древнегреческой и римской традиций. А частная собственность неизбежно привела к эволюции христианской общины, а затем и христианской церкви. В общинах стал распространяться индивидуализм и категории индивидуального успеха, а в церкви произошел раскол, который вызвал к жизни протестантскую церковь. В отличие от католиков и православных, протестанты говорили категориями индивидуального успеха. Макс Вебер называл это протестантской этикой, которая, по его словам, и послужила основой современного капитализма. Вебер пришел к своим выводам, изучая тот факт, что все успешные капиталистические государства в его время относились к протестантской церкви. Все современные достижения и индивидуальные ценности, включая свободу слова, личности вплоть до феминизма и сексуальных меньшинств, по большому счету, вышли из протестантской реформации.

Именно индивидуальные ценности протестантского толка обеспечили прогресс европейских государств и их гегемонию в мире и именно восточная община обусловила стагнацию мусульманских обществ и государств, особенно в XIX веке. Но все течет, все меняется. Индивидуализм сегодня естественным образом ослабляет западные общества в их конкуренции с восточными. Феминизм и сексуальные меньшинства ведут к падению статуса патриархальной семьи и сокращению численности населения, а это вызывает глубочайший кризис западной цивилизации. Наиболее дальновидные, в первую очередь представители католической церкви, бьют в набат. Январское обращение папы Бенедикта по поводу "цивилизации смерти" можно назвать криком души. Восточные общества, и в первую очередь исламский мир, находятся на стадии энергетического подъема, и в данной ситуации общинный характер организации дает ему преимущество. Отсюда и те интеллектуальные европейцы, что приняли ислам. Сегодня для них он играет ту же роль, какую играли ранние христианские общины в поздней Римской империи. Тогда на фоне пресыщенности, разврата римлян, ранние христиане выделялись единством привнесенной с Востока общины, строгими правилами, в том числе и в семейной жизни, и верой в единого Бога. Все в истории повторяется, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.

Султан Акимбеков
Алматы

№5 (166) 15 - 28 марта 2006