В 1859 году была пробурена первая промышленная нефтяная скважина в Пенсильвании. За последующие полтора столетия нефть стала одним из основных факторов развития мировой экономики и политики. Увеличение ее доли в энергопотреблении способствовало росту конкуренции за право приоритетного доступа к главным нефтеносным районам мира, прежде всего к странам Персидского залива. Сопровождавшие ее военные действия не раз приводили к политическим и экологическим катастрофам. Необходимы срочные шаги, которые бы исключили такое развитие событий в Каспийско-Среднеазиатском регионе.

К длившемуся десятилетиями соперничеству США и Великобритании в нефтяной сфере в 60-х годах XX века прибавилось противостояние ведущих западных государств и их компаний с нефтедобытчиками Ближнего Востока. Они потребовали, чтобы западные компании повысили их долю в нефтяных доходах и отказались от диктата "Семи сестер" в вопросе установления "справочной цены" (рынка нефти в его современном понимании тогда не существовало – цены на нефть сразу указывались в долгосрочных контрактах). Это привело к созданию в 1960 году ОПЕК, в которую тогда вошли Саудовская Аравия, Иран, Ирак, Кувейт и Венесуэла, а также к началу процесса национализации концессий и собственности иностранных компаний в странах ОПЕК, установления справедливых цен на экспортируемую нефть. Политическая составляющая этой борьбы наиболее заметно проявилась во время национализации Ираком инфраструктуры Iraq Petroleum Co. (ряд западных компаний и стран предпринял неудачную попытку политико-экономической блокады Багдада), а также четвертой арабо-израильской войны 1973 года, в ходе которой страны ОПЕК впервые использовали "нефтяное оружие", ограничив поставки нефти на западноевропейский и североамериканский рынки, что привело к энергетическому кризису на Западе. Позднее противоречия Запада и стран Персидского залива вступили в более "горячую" фазу, чему в немалой степени способствовал нефтяной фактор. В частности, именно он стал одной из главных причин жесткого противостояния США и Ирана после исламской революции 1979 года. Свержение шаха Мухаммада Резы Пехлеви означало для США потерю подконтрольного источника поставок нефти и крупного покупателя американской военной техники, приобретаемой на деньги, полученные от продажи Ираном нефти Западу. Уровень партнерских связей Ирана и США демонстрирует тот факт, что шах не присоединился к "нефтяному эмбарго" 1973 года. По некоторым оценкам, война против саддамовского Ирака началась не в последнюю очередь из-за нефти. Примечательно, что во время последней кампании США против Багдада против односторонних действий американцев и британцев в обход ООН активно выступили Россия, Франция и Германия, имевшие собственные коммерческие интересы в этой стране. Ситуацию в Персидском заливе осложняло и осложняет наличие серьезных противоречий между странами региона, которые уже привели к ряду военных конфликтов. Так, ирано-иракская война (1980-1988 годы) стала причиной разрушения нефтедобывающей промышленности и экспортных терминалов на юге Ирака и Ирана, "танкерной войны" и сокращения поставок нефти противоборствующими сторонами. Из других военных конфликтов можно отметить вторжение иракских войск в Кувейт, приведшее к разрушению нефтедобывающей инфраструктуры этой страны, поджогам нефтяных скважин и масштабной экологической катастрофе, вызванной загрязнением Персидского залива нефтью. Таким образом, Персидский залив и его нефтяной рынок представляют собой сложнейший клубок различных политико-экономических, межгосударственных, военных, территориальных, этнорелигиозных противоречий и споров, что делает его конфликтогенный потенциал чрезвычайно высоким. Можно отметить, что указанные факторы по-прежнему останутся источником возникновения дестабилизирующих процессов в регионе. Персидский залив с большой долей вероятности сохранит прозвище "больного человека Евразии", и длиться это будет до тех пор, пока нефть будет оставаться основной движущей силой глобальной экономики. Примечательно, что некоторые из процессов, происходящих в Персидском заливе, уже идут и в таком перспективном нефтегазовом регионе, как страны Каспия и Средней Азии, что может свидетельствовать о наличии определенных параллелей в развитии ситуации в нефтедобывающих регионах третьего мира, где пересекаются интересы ведущих геополитических игроков. Борьба за новые рынки После распада Советского Союза западные компании впервые получили возможность для проникновения в новый для них нефтеносный район, объявив его чуть ли не альтернативой Персидскому заливу.

Западные СМИ и аналитические центры называли фантастические и в большинстве своем не доказанные геологоразведкой цифры запасов нефти в этих регионах – до 260 млрд баррелей, что эквивалентно запасам Саудовской Аравии. Им охотно вторили страны Каспийско-Среднеазиатского региона, стремившиеся повысить свою инвестиционную и политическую привлекательность для Запада. Отметим, что хотя запасы нефти в регионе уступают Персидскому заливу, они все же огромны. Все это создало ажиотаж вокруг Каспийско-Среднеазиатского региона, и сюда потянулись крупные и мелкие нефтяные компании в надежде заполучить выгодные концессии. Как уже было когда-то в Персидском заливе, вслед за компаниями в Каспийско-Среднеазиатский регион для обеспечения защиты интересов национального бизнеса стали постепенно втягиваться западные государства и, в первую очередь, США. Ситуация стала напоминать историю вхождения Вашингтона в зону Персидского залива. Прежде всего по причине наличия государства-соперника в лице России (аналог Великобритании в Персидском заливе), которая считала этот регион зоной своего жизненно важного и эксклюзивного влияния. А также из-за наличия долгосрочных планов США по включению Каспия и Средней Азии, доля которых в американском нефтяном импорте была и пока остается минимальной, в одно из своих "колец энергетической безопасности", как это было с Персидским заливом. В 30-40-х годах XX века, когда Вашингтон только втягивался в ближневосточные дела, арабская нефть не играла значимой роли в энергопотреблении США. Более того, США сами были экспортерами углеводородного сырья. В 60-х годах США уже импортировали 17% необходимой им нефти, и впоследствии доля импорта только возрастала – сейчас она достигла 58%, из которых значительная часть приходится на ближневосточную нефть. Все это демонстрирует дальновидность американцев, которые когда-то, основываясь на расчетах о возрастающем энергопотреблении в США, приняли решение играть на Ближнем Востоке против Великобритании. Видимо, США руководствуются долгосрочными соображениями экономического характера и в отношении Каспийско-Среднеазиатского региона. Действия США в зоне Каспия и Средней Азии в последнее десятилетие заключались в создании маршрутов, альтернативных исторически сложившемуся российскому коридору поставок нефти и природного газа, политическом вытеснении Москвы посредством переориентации или смены местных руководящих элит, создании сети военных баз, утверждении приоритета интересов американских компаний. Результатами усилий Вашингтона стали завершение строительства нефтепровода Баку–Тбилиси–Джейхан, по которому азербайджанская и, возможно, казахская нефть будет поставляться через Грузию и Турцию на европейский рынок, открытие военных баз в Афганистане и Киргизии, начало реализации программы "Каспийский страж" с участием Азербайджана и Казахстана, открытие двух станций радиолокационного слежения в Азербайджане.

>Усиление американского политического и экономического присутствия стало катализатором обострения общей политической ситуации на Каспии и Средней Азии, которая приняла форму как достаточно открытого, так и латентного противодействия России, Ирана и КНР действиям США. В частности, Москва пошла на усиление своей военно-морской группировки на Каспии и провела ряд показательных учений, а также начала укрепление Организации Договора о коллективной безопасности. Иран принял ряд жестких мер, таких как демонстрация в 2001 году военной силы против Азербайджана в ответ на попытки азербайджанских и иностранных компаний начать проведение геологоразведочных работ в спорном с точки зрения Тегерана южном секторе Каспия (нефтяной блок Алав). По некоторым оценкам, инцидент на Каспии был сигналом не столько Баку, сколько США. А КНР активизировала свое участие в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В регионе Каспия и Средней Азии, как и в Персидском заливе, стали проявляться, пока еще в начальной форме, противоречия между странами региона, которые в случае неблагоприятного развития могут стать долговременным дестабилизирующим фактором межгосударственных отношений. Одна из таких проблем – это определение границы по Каспию между Азербайджаном и Туркменией, от решения которой зависит принадлежность крупного нефтяного блока Кяпаз (азербайджанское название, туркменский вариант – Сердар). Стороны до сих пор не договорились, запрещают иностранным подрядчикам приступить к освоению нефтяного блока и не раз обменивались жесткими политическими заявлениями, которые делали на фоне наращивания своего военного потенциала на Каспийском море. Таким образом, уже созданы предпосылки для превращения Каспийско-Среднеазиатского региона при неблагоприятном развитии событий в еще одного "больного человека Евразии" – с войнами, поджогами нефтяных скважин и прочими проблемами, уже известными по Персидскому заливу. Энергетики ШОС должны объединиться Эта проблема обсуждалась на международной конференции "Энергорынок Центральной Азии: тенденции и перспективы", которая была организована в Ташкенте центром политических исследований Узбекистана, созданным доктором политических наук Гульнарой Каримовой. В мероприятии приняли участие эксперты, политологи и бизнесмены из 11 стран мира, в ходе конференции был выдвинут ряд предложений о создании специализированных структур, которые бы минимизировали возможность перехода нефтяной геополитической игры в фазу открытого противостояния и обеспечили соблюдение интересов как региональных производителей, так и потребителей углеводородного сырья. На конференции отмечалось, что назрела необходимость обсуждения такой "концепции развития энергетического мирового рынка, которая может стать новой парадигмой взаимодействия производителей и потребителей этого сегмента мировой экономики. Она могла бы базироваться на геополитических факторах развития экономики мира, на принципах взаимодополнения в схеме "экспорт–транзит–импорт"". Структурой, способной гармонизировать интересы внешних игроков и производителей сырья в отдельно взятом Каспийско-Среднеазиатском регионе, по мнению госпожи Каримовой, могло бы стать единое энергетическое пространство в рамках Шанхайской организации сотрудничества – Энергетический клуб ШОС. По сути, в Ташкенте была предложена бесконфликтная схема построения отношений в энергетической и геополитической сфере в регионе Каспийского моря и Средней Азии. Причем, следуя этой схеме, государства региона могут обеспечить себе переход из разряда объектов геополитических отношений в разряд субъектов, что значительно уменьшит риск превращения региона в арену разного рода столкновений. Предлагаемые правила игры и их актуальность можно оценить, сопоставив их с действиями Запада по созданию International Energy Agency (Международное энергетическое агентство; МЭА). МЭА явилось ответом на первый энергетический кризис 1973 года и использование арабскими странами "нефтяного оружия" против США, Израиля и государств Западной Европы. Примечательно, что вместо того, чтобы кардинально пересмотреть свою политику на Ближнем Востоке и создать масштабную структуру, в которой бы было налажено конструктивное и бескризисное взаимодействие по линии "поставщик–потребитель", западные страны предпочли принять меры, направленные на сокращение импорта нефти и объединение своих нефтяных резервов. Таким образом, была, хотя и в латентной форме, сохранена прежняя линия на противопоставление потребителя и производителя, что всегда таит в себе источник возникновения кризисов. Создание Энергетического клуба ШОС позволило бы вовлечь в конструктивный диалог таких крупных производителей нефти и газа, как Россия, Казахстан, Узбекистан, Иран и, возможно, Туркмения, а также таких крупных потребителей углеводородов, как Китай, Индия и Пакистан. Созданная площадка даст возможность бесконфликтно разрешать проблемы получения доступа к разработке и разведке месторождений углеводородного сырья, определения путей их транспортировки, получения точных данных по темпам роста потребностей в нефти и газе региональными потребителями, реализации совместных инвестиционных проектов и т. д. Тем самым на первом этапе может быть сформирована относительно закрытая от внешних источников дестабилизации территория, что предотвратит развитие в Каспийско-Среднеазиатском регионе ситуации по ближневосточной модели. Вместе с тем создание Энергетического клуба ШОС не преследует цели сформировать альянс, направленный против третьих сил. Напротив, этот клуб может послужить базой для создания новых путей взаимодействия на глобальном энергорынке. Ведь в XXI веке, когда человечество накопило столько оружия, имеет смысл переходить от конфронтации в отстаивании своих национально-государственных интересов к их сбалансированности. Именно ШОС может сейчас, используя свой опыт консолидации сил по борьбе с терроризмом, распространить его на создание общей платформы, принципов и взаимодействия в рамках нефтяного и газового рынков. Политические, экономические, военные и идеологические процессы в крупнейших нефтедобывающих регионах мира показывают, что глобальной нефтяной рынок сегодня находится в фазе неопределенности, характеризующейся очередной перегруппировкой сил и попытками пересмотра сложившегося баланса во взаимоотношениях потребителей и производителей сырья. В этой фазе одновременно действуют явления, присущие различным этапам формирования мирового нефтяного рынка. Но эти тенденции не отвечают интересам нефтегазодобытчиков Средней Азии и Каспийского моря, делающих первые шаги на мировой энергетической арене. Постсоветские экспортеры нефти и природного газа вовсе не желают превратиться в объект геополитического соперничества, подверженный различным видам политико-экономической дестабилизации. Как показывают последние политико-экономические процессы в Центральной Азии, один из возможных вариантов избежать этого – усиление роли ШОС, проведение большого количества специализированных конференций, посвященных энергетическим вопросам, реализация многосторонних нефтегазовых проектов. В регионе идет поиск оптимальной модели политических и экономических отношений, которые дали бы возможность сформировать стабильный политический климат, минимизировать инвестиционные риски и избежать участи региона Персидского залива. Успех на этом направлении позволит построить взаимовыгодные отношения между производителями и потребителями продукции в регионе, который Збигнев Бжезинский, помощник президента Джимми Картера в 1977-1981 годах, включил в так называемую дугу нестабильности.

ТИМУР НАЗИМОВ, Ташкент

***

США во главе нефтяного мира До второй мировой войны политическое соперничество на Ближнем Востоке за право доступа к нефтяным месторождениям велось главным образом между Великобританией и США, которые стояли за конкурентной борьбой компаний, входивших в так называемый синдикат "Семь сестер". На долю британцев к тому времени приходилось 80% добычи нефти в Персидском заливе, а американских компаний – 14%. Для сохранения подобных пропорций было заключено специальное соглашение о "красной линии", которое определяло нефтяную концессионную политику на территории бывшей Османской империи. Однако это соглашение, как показало время, носило формальный характер и не остановило продвижения американских компаний в регионе. Получение рокфеллеровской "сестрой" Standard Oil of California концессий в Саудовской Аравии и впоследствии образование ею совместно с Texaco концерна American Arabian Oil Company (ARAMCO), а также вхождение в середине 40-х годов в него компаний Standard Oil of New Jersey (впоследствии Exxon) и Mobil изменило соотношение сил в регионе в пользу американцев. К середине 50-х годов американские компании уже добывали более 60% нефти в регионе. Политически дальнейшее проникновение интересов США было закреплено в ходе встречи президента Рузвельта с королем Саудовской Аравии Ас-Саудом зимой 1944-1945 годов. В 70-х годах США сменили Великобританию в качестве военно-политического гаранта стабильности региона – была серьезно наращена военно-морская группировка в Персидском заливе, получены базы в Бахрейне и Диего-Гарсии, усилены позиции в шахском Иране.

№ 47/П (№ 3378) от 20.03.2006,