Другая армия

Скандал с избиением рядового Сычева в Челябинском танковом училище вызвал в российском обществе и руководстве оживленную дискуссию об армейской реформе, о военной полиции, контрактниках и профессиональных сержантах. Между тем в казахстанской армии все это давно работает. Нашим военным, начинавшим армейскую реформу при значительно худших стартовых условиях, удалось сделать то, о чем соседи пока только спорят

По правилам рынка

...Первое, что нас заинтриговало в расположении главного командного пункта Сил (ГКП СВО) воздушной обороны РК, это полное отсутствие подметающих плац солдат. Никто из бойцов не был также замечен в наряде за чисткой картошки, никто из них не мыл пол в казарме, которая (как нас тут же поправили) теперь именуется общежитием. Уборка территории, приготовление пищи, мытье посуды, гигиена туалетов и прочий нехитрый быт, ставший в прошлом веке классикой отечественного армейского фольклора, теперь находится в ведении частных гражданских фирм. Ничего особенного, объясняют нам, обычные рыночные отношения: Министерство обороны регулярно объявляет тендер, в рамках которого за контракты на бытовое обслуживание воинских частей борются десятки компаний. Для предпринимателей получить такой контракт – почти подарок: на год обеспечены стабильные госзакупки, объемы их (особенно если подразделение крупное) – очень приличные, а главное, нет никаких головных болей, связанных с борьбой за место под солнцем на напряженном и жестоком "гражданском" рынке. Как рассказал временно исполняющий обязанности командира ГКП СВО РК подполковник Василий Скрынников, за годы сотрудничества с войсками уже сложился устойчивый круг предприятий, которые хорошо зарекомендовали себя как выгодными предложениями по цене, так и качеством сервиса в войсковых соединениях. В итоге современный казахстанский солдат просто не знает, что такое уборка территории или наряд на кухню. "Военнослужащий должен заниматься своим прямым делом – строевой, огневой и физической подготовкой, выполнением задач боевого дежурства, участвовать в учениях, – говорит г-н Скрынников. – Все остальные функции в армии выполняют наемные гражданские организации, и это не наше изобретение – так принято в войсках многих стран".

Похоже, армия Казахстана действительно становится "капиталистической". Конкурсы на должности младших офицеров и профессиональных сержантов достигают четырех – шести человек на место. И это понятно, если учесть, что стартовый уровень оплаты лейтенанта, только что закончившего академию и прибывшего в войска, около 220 долларов, а у сержанта роты – порядка 250 долларов. Не так много, но это стартовый минимум и действительно реальный начальный вариант, например, для молодого человека из глубинки. Тем более, государство берет на себя все социальные гарантии и снимает, например, очень трудную проблему жилья. У военнослужащих даже низовых должностей уровня прапорщика обширный социальный пакет: от продуктовых пайков и гарантированной отдельной комнаты в общежитии до бесплатного питания в дни боевого дежурства, которое длится по 8 – 10 дней в месяц. В остальные дни полный комплексный обед тоже вполне доступен – он обходится в 70–100 тенге. Словом, стартовые проблемы действительно решены, а главное, при этом открывается перспектива неограниченного служебного роста. Конечно, успешная служба это тяжелый труд: поощрения и взыскания, зачеты по стратегическим дисциплинам и тактике, по уставу и методике работы с личным составом. Учитываются результаты учений и сборов, служебные характеристики. Личные проблемы (вроде пристрастия к алкоголю или азартным играм) тоже имеют значение. Все это прямо влияет на ваши карьерные перспективы. Можно за семь-восемь лет дослужиться до подполковника, а можно за год – до принудительного расторжения контракта, с потерей не только полученных воинских социальных благ, но и любых карьерных перспектив на гражданской госслужбе. Все дело в том, как себя проявишь.

Как стимул немаловажен и такой пункт, как гарантированное обеспечение жильем: офицеры, прапорщики и сержанты, прослужившие в Вооруженных Силах 20 лет, не могут быть уволены в запас без предоставления в собственность отдельной благоустроенной квартиры. Вообще Минобороны на "социалку" денег не жалеет; бросается в глаза активное строительство в военных городках. Психологически, как отмечает заместитель начальника ГКП СВО подполковник Галим Сапиев, на любого военнослужащего влияет как перспектива роста в звании и должности, так и угроза ротации, которая всегда реальна для тех, кто плохо справляется с обязанностями. На любую офицерскую должность или на должность сержанта в профессиональных соединениях претендует по четыре-пять человек. Вас всегда могут заменить и понизить со всеми вытекающими последствиями. Непроста и схема принятия на воинские должности новичков: вначале претендент проходит собеседование и тестирование, сдает зачеты, затем (в случае одобрения) получает испытательный срок в должности гражданского служащего и только после этого может быть зачислен на воинскую должность. Конкурс в части Сил воздушной обороны, говорит подполковник Скрынников, доходит до 6 – 7 человек на место.

Стремление многих служить в Вооруженных силах РК можно понять: >казахстанская армия является наиболее высокооплачиваемой среди армий стран СНГ. К тому же это действительно профессиональная армия: более 70 процентов ее личного состава – контрактники. А в отдельных соединениях и в традиционно "элитных" родах войск, таких как Силы воздушной обороны, этот показатель приближается к ста процентам. Нам назвали интересную цифру: за 2005 год в СВО РК было призвано по всему Казахстану всего 250 солдат-срочников.

Сейчас в Казахстане служить даже солдатом-срочником стало престижным. В армию стремятся многие сельские парни, которые в родном ауле не видят для себя перспектив, а военная служба – прекрасный карьерный старт. Ряды армии пополняют и те молодые люди, которые мечтают о работе в госорганах, например в полиции: мужчину, не прошедшего воинскую службу, ни в одно государственное учреждение на работу не примут. Простых ребят без амбиций часто привлекает перспектива бесплатно получить в армии специальность, которая всегда пригодится на "гражданке". Словом, проблемы с недостатком солдат в войсках Казахстана нет. Даже среди срочников, уже призванных и доставленных в части, командиры иногда делают дополнительный отбор. "В нашу часть прибыло молодое пополнение – 60 человек, – рассказывает г-н Сапиев. – А командованию требовалось только 20. Отобрали тех, кто лучше подходил физически, хотя просились все. Остальных отправили домой".

Призывные ресурсы в республике настолько превышают спрос на "срочников", что с нынешней весны период обязательной службы сократили до года. Полгода солдаты учатся в учебном центре, полгода – стажируются в воинских частях. Вообще смысл срочной службы, поясняет подполковник Скрынников, сегодня совсем не в том, чтобы молодежь, как в прошлом, отбывала обязательную воинскую повинность, отдавая свой "долг Родине". Задача срочной службы предельно конкретна: это боевая подготовка мобилизационного резерва на случай войны. Поэтому наши срочники совершают марш-броски, проводят стрельбы, выезжают на сборы, участвуют в учениях, несут караул, но уже давно не метут плаца и не чистят картошки.

Принцип достаточности

Все эти перемены безусловно радуют, как и тот факт, что устоявшиеся за десятилетия традиционные представления о службе уходят в историю. Но каким образом казахстанская армия смогла все это себе позволить? – вот в чем вопрос. И ответ на него – очевидно, это также и ответ на вопрос об общем смысле начатой в прошлом десятилетии военной реформы. Как известно, война – это продолжение политики. Политические реалии стали предпосылкой выбранной оборонительной доктрины, в основу которой лег известный принцип "разумной достаточности". Наши стратеги выбрали модель ограниченной по численности, не громоздкой и в то же время мобильной профессиональной армии.

– Вопрос о вероятном противнике всегда имеет стержневое значение в стратегии военного строительства, – отмечает заместитель начальника ГКП СВО полковник Михаил Пономарев. – В советское время, не секрет, мы постоянно готовились к глобальной войне, потенциальным противником считался блок НАТО. Для готовности к подобной войне стране требовалась огромная армия. Определенная инерция такого рода сегодня остается у России, и это понятно: таковы геополитические реалии. Россия как крупнейшая держава сообразно сложившемуся статус-кво пока не может себе позволить серьезное сокращение Вооруженных сил. Казахстан же на сегодня не имеет подобного вероятного противника ни в регионе, ни в мире и готовит свои войска к адекватным вызовам и угрозам, среди которых на первом месте стоит терроризм. Чтобы им противостоять, как показывает опыт, требуются мобильные профессиональные соединения. Срочная служба при этом перестает играть такую роль, как раньше. Срочников мы обучаем боевой тактике только на случай более серьезной военной угрозы, которая теоретически существует всегда. Но для этого им нет необходимости служить два года. Основной же резерв воинских соединений в любом случае составляют военнослужащие по контракту, для которых армия – это и работа, и стимул для карьерного роста, и жизненное призвание.

– Скажите, можно ли сравнивать боеготовность профессиональных войск с войсками, которые комплектуются срочниками?

– Срочник в старом понимании – это солдат, который проходит полгода "учебки" плюс полтора года службы в воинском подразделении. Достаточно подготовленным к боевым действиям его можно было считать только в последние полгода службы. То есть раньше из ста солдат и сержантов срочной службы реально готовыми воевать у меня были двадцать пять. А сейчас, имея сто контрактников, я имею сто полностью боеготовых единиц личного состава. Вообще командирам в профессиональных частях значительно легче заниматься сугубо боевыми задачами. Мы работаем с профессионалами, которые пришли служить, а не отбывать повинность. Конечно, армия была готова к военным действиям всегда; вопрос в том, какими усилиями. В прежней модели для поддержания боеготовности на том же уровне требовались в разы большие затраты, чем в нынешней.

О "дедовщине" и не только

В российской армии особенно болезненным явлением остается казарменный криминал. Поэтому, видимо, не случайно больше всего споров связано с вопросом о военной полиции: поможет ли она искоренить "дедовщину"? Одни считают, что да, другие категорически возражают. В Казахстане военную полицию без особых дискуссий создали еще в 1997 году, и опыт оказался вполне успешным.

Обо всем этом мы беседуем с временно исполняющим обязанности начальника отряда военной полиции Алматинского регионального горнизона подполковником Сериком Тергеуовым. Визит в отряд начинается с посещения гауптвахты, где как раз распределяют арестованных. С начала года сюда доставляют в основном за нарушение правил увольнения и за воровство; кое-кто из срочников попался за пьянство. С начала года задержали четверых дезертиров, но их, согласно приказу главнокомандующего, ждет амнистия и они будут дослуживать наравне с остальными. Спрашиваем и о "дедовщине". За 2005 год, поясняет г-н Тергелов, по статье о неуставных взаимоотношениях было привлечено всего два человека, и это по всему Южному военному округу. Вот еще кое-что из статистики: за 2003 год в целом по Вооруженным силам по 380-й статье "Злоупотребление властью" было передано в суд 35 уголовных дел. Подавляющее большинство осужденных – офицеры. 2005 год дал снижение таких преступлений почти в два раза. В целом, говорит полковник, сегодняшние показатели воинской преступности совершенно не сопоставимы с уровнем 1997 года, когда военная полиция начинала работать. "Изначально мы делали упор на взаимодействие с командирами в правовых вопросах и профилактике, – говорит полковник. – Составляли списки склонных к правонарушениям. Очень помогла установка в частях специальных прямых телефонов доверия, по которым любой солдат или офицер может позвонить к нам с жалобой, а может и напрямую выйти на замминистра обороны. Постепенно, наряду с "дедовщиной", стала снижаться статистика и других преступлений: на убыль пошли кражи, коррупционные правонарушения".

Основным рецептом против дедовщины в казахстанской армии, как рассказывают офицеры ГКП СВО, стало создание такой системы контроля, при которой командирам стало невыгодно скрывать подобные преступления. Их только поощряют за содействие в выявлении "неуставняка". Есть также дублирующие каналы информации, в частности прямой телефон военной полиции и приемной заместителя министра, по которому любой солдат может позвонить прямо из красного уголка. Кроме того, в войсках ввели обязательный телесный осмотр солдат утром и вечером с участием медиков и командования. Любой синяк становится предметом разбирательства военной полиции, а отчет по каждому такому факту ложится на стол министру обороны. Немаловажным рычагом против "дедов" стало и наказание за казарменный беспредел. Принятый в конце 1990-х годов новый Уголовный кодекс разграничил преступления, совершаемые гражданскими лицами и военными. Например, за телесные повреждения, какие на "гражданке" могут повлечь лишение свободы от трех до пяти лет, военнослужащий получит семь лет, а если избиение было групповым – до двенадцати лет лишения свободы.

– После того как в 1998 году ввели ежедневный телесный осмотр, в казармах уже не стало тяжелых физических унижений, – рассказывает подполковник Скрынников. – Хорошо в свое время поработала система так называемых "солдатских матерей" – женщин-психологов, которые постоянно находились с солдатами. "Мать полка" разбирала межличностные отношения солдат и часто заранее подсказывала командиру, где и что может случиться. Для физически слабых ребят были созданы специальные реабилитационные роты с отличным питанием и облегченными нагрузками. Все это давало результаты. Но эти меры были актуальными, пока основу контингента составляли солдаты-срочники. Теперь это уже история. Сейчас вопрос "дедовщины" в войсках практически снят за счет нескольких факторов. Во-первых, профессиональные части имеют совсем другую систему отбора и там нет "стариков" и "молодых" – у всех контракт, разные сроки и возраст. Во-вторых, контроль остается предельно жестким: со всеми рядовыми без исключения по-прежнему действует система телесного осмотра, а каждый выявленный факт неуставных отношений разбирается лично министром. В-третьих, годичный срок службы, при котором солдат полгода находится в учебном центре и еще полгода стажируется в войсках, снимает вопрос о "дедах": среди современных срочников нет "старших" и "младших". Но главным фактором, который должен искоренить эту проблему навсегда, я считаю институт профессиональных сержантов, который уже создан в наших Вооруженных силах.

Выбор для профессионала

Очевидно, реформа армии в Казахстане продвинулась значительно дальше, чем у большинства наших соседей. У нас не обсуждали, а просто брали и вводили отработанные мировой практикой модели – от жестких мер против воинской преступности до выделения сержантского корпуса в отдельную вертикаль военного руководства. Отсев лишних и отбор лучших помог решить сложную кадровую проблему: ведь в начале 1990-х войска покинули тысячи специалистов. В итоге наши Вооруженные силы из закрытой и непрозрачной системы постепенно превратились в своего рода корпорацию, где контракт – основа взаимоотношений. Как в любой корпорации, у каждого, от рядового до генерала, здесь свои стимулы как можно лучше выполнять свои задачи. Советский принцип "солдат спит – служба идет" перестает работать.

У военнослужащих всех уровней есть выбор в карьерном пути. Можно окончить воинский вуз и продвигаться по офицерской линии, занимаясь стратегией и тактикой. Если у вас невысокие запросы, то можно просто служить, например, прапорщиком. А можно выбрать сержантскую карьеру и дослужиться до сержанта батальона, соединения и даже рода войск. Такая непривычная многим "лестница" предлагается тем, кто хочет заниматься не стратегией, а собственно работой с солдатами. Профессиональный сержант, заступив на службу контрактником, имеет возможность дорасти до уровня, аналогичного генеральскому. Например, должность сержанта рода войск соответствует уровню замминистра. Конечно, стать сержантом полка, батальона, бригады или дивизии не просто: здесь все та же общепринятая конкурсная основа, долгие годы службы, многочисленные учения и сборы, где нужно проявить себя, многоступенчатая система переподготовки и ротации. Условием их служебного роста становится успешность, сработанность воинского коллектива, его способность выполнять сложные задачи – все то, что хорошо проверяется на учениях. В свою очередь, у офицеров своя линия роста: планирование операций, методика ведения боевых действий. При желании можно пойти и по научной линии, поступив в адъюнктуру и защитив диссертацию. Как отмечает подполковник Сапиев, обе линии воинского руководства ориентированы на общую задачу – боеготовность армии. Сержанты отвечают за профессионализм и слаженность солдат, офицеры – за направление удара, тылы и фланги. Такая вот классика жанра, в которой казахстанские военачальники, опять-таки, не открыли ничего особенно нового.

Конечно, в целом казахстанская армия, очевидно, еще далека до идеального состояния. В войсках хватает проблем, связанных и с профессионализмом, и с качеством жизни офицеров и солдат в отдаленных гарнизонах. Но есть нечто, в корне отличающее современную казахстанскую армию от российской. И это в принципе похоже на те реформы, которые мы прошли, например, в жилищно-коммунальном хозяйстве или в пенсионке. Казахстанские военные просто отказались от советского наследия и перенесли на нашу почву западную модель профессиональной армии. Судя по всему, получилось неплохо. В армии создали систему, где-то жесткую и даже жестокую, но такую, которая платит только за реальные дела. Здесь все труднее жить по принципу "день прошел – и ладно". Расслабился – оказался за бортом. И самое смешное, все предельно просто.

Интересно, что никаких сроков у нашей военной реформы нет и ставить их никто не собирается. "Создана система, способная к саморазвитию, готовая приспосабливаться к меняющимся условиям, – говорит подполковник Сапиев. – Сегодня нельзя сказать, какой станет казахстанская армия через пять или десять лет, это будет зависеть от стоящих задач, от текущей обстановки. Одно ясно: это будет эффективная армия, способная без лишних затрат решать поставленные задачи".

Алексей Иконников
Алматы

№5 (166) 15 - 28 марта 2006