Развитие демократии не должно быть стихийным
Вирус "цветочных" революций может привести к "цветочным" контрреволюциям

Всего 364 дня назад Аскар Акаев отвечал за судьбу страны, пусть маленькой, но гордой своей независимостью и демократией. Теперь же все перевернулось. Перевернулось настолько, что бывший президент даже не имеет возможности вернуться на родину. Но, находясь в России, Акаев много работает, переосмысливает свой жизненный путь и сильно переживает, когда приходят невеселые новости с далекой родины.
Вины за произошедшее в Кыргызстане с себя экс-лидер не снимает. Предавших сторонников не осуждает. И даже не собирается воспользоваться имеющейся у него возможностью мирно вернуться в свое кресло.
А возможность такая действительно есть. Новые власти создали немыслимый прецедент, благодаря которому Акаев в любой день может потребовать признания недействительным своего прошения об отставке.

– Господин Акаев, 4 апреля прошлого года вы подписали заявление о добровольном сложении с себя полномочий президента, как известно, на определенных условиях. Документ состоял из двух пунктов. В первом говорилось о сложении полномочий при безусловном выполнении второго пункта, в котором вам гарантировалось выполнение положений Конституции КР и закона о гарантиях деятельности президента. На самом деле всего через несколько дней парламент снял с себя все обязательства по поводу данных вам гарантий. Дает ли вам данное обстоятельство законное право добиваться судебным путем признания недействительным заявления об отставке? Воспользуетесь ли вы им когда-нибудь? Кстати, международными гарантами того соглашения выступали Россия и Казахстан. Какие обязательства накладывает на эти государства данное обстоятельство?

– Возвращаясь к тому периоду, вы затрагиваете крайне сложный юридический казус. Отказ новой власти от полного выполнения условий подписанного обеими сторонами 4 апреля 2005 года и должным образом засвидетельствованного протокола показал, что она изначально решила действовать вероломно, вне правового поля, руководствуясь, подобно большевикам, революционной целесообразностью. Прецедентов с отказом от исполнения обязательств подобного рода в международной правовой практике, похоже, не было. Впрочем, мои гипотетические высказывания вряд ли в нынешней ситуации целесообразны.
Давайте разделим данную тему на две части. Первая – теоретическая. За разрешением данной коллизии заинтересованной стороне пришлось бы обращаться в Конституционный или Верховный суд республики. Но в Конституции и законах пути разрешения сложившегося вокруг этого вопроса конфликта не прописаны. Вторая сторона дела – практическая. Опротестовывать волюнтаристский отказ жогорку кенеша (парламент КР. – Ред.) от выполнения условий протокола, вызванный грубым нажимом на депутатов со стороны исполнительной ветви власти, я не намерен. Не буду обращаться ни во внутренние, ни в международные судебные или арбитражные инстанции. Ради собственных политических и личных амбиций вносить в и без того расколотое общество новые элементы разлада противоречило бы моей жизненной позиции, интересам родного народа.

– Аскар Акаевич, наверное, это не будет некорректным, если мы спросим, какие выводы вы сделали для себя за этот год просто как человек? Ни для кого не секрет, что жизнь президента и жизнь преподавателя сильно отличаются. Тяжело ли было привыкать пусть не к новой, но уже позабытой роли? Не разочаровались ли вы в людях вообще? Не боятся ли ваши соотечественники теперь поддерживать тесные отношения с вами? Много ли в вашем ближайшем окружении было соратников, которым вы сейчас ни при каких обстоятельствах не подали бы руки?

– Ваш второй вопрос оказался, пожалуй, сложнее первого. Из трагических для страны и народа событий, которые произошли 24 марта, я сделал, конечно, свои выводы. О политических выводах не раз писал и говорил. В первую очередь, речь идет о том, что это был государственный переворот, совершенный при внешней поддержке. Заговорщики взяли курс на насильственный захват власти, грубое попрание общепринятых демократических норм. Тем самым в общественно-политическую атмосферу страны был внесен опасный вирус насилия, который ее надолго отравил. То, что мы не предотвратили готовившийся заговор против законной власти, было ключевой ошибкой, в том числе и моей как главы государства.
Развивать этот тезис в рамках интервью довольно сложно. Думаю, что в Казахстане и других постсоветских странах из этого своевременно извлекли надлежащие уроки. Вы правы, условия жизни президента и ученого весьма различны. Но я никогда не собирался быть пожизненным президентом. После очередных октябрьских президентских выборов я так или иначе планировал уход в другую сферу деятельности. Поэтому большой внутренней ломки на водоразделе президент–ученый я не испытал. Более того, был рад возвращению в родную академическую и университетскую стихию. Она близка мне по духу. К счастью, я избежал роли забывчивого ученика. Участие в научных мероприятиях МГУ убедило меня в том, что я способен на равных влиться в исследовательскую деятельность, в частности, в Институте математических исследований сложных проблем при МГУ, где я в настоящее время и работаю в качестве профессора и главного научного сотрудника.
Что касается вашего вопроса об отношениях с соотечественниками, то дело тормозится жестким контролем и угрозой преследования тех, кто к этому в республике проявляет интерес. По личным и разным информационным каналам до меня доходит множество сигналов о проявлении симпатии и поддержки. Вопрос о соратниках, оказавшихся "перевертышами", для многих государственных деятелей является больным. Моими соратниками на разных этапах, если судить по их прежнему положению в верхнем эшелоне власти, были Бакиев, Отунбаева и ряд нынешних членов правительства. Бог им судья. Сам я в роли судьи выступать не хочу.
– Господин экс-президент, кыргызстанские аналитики довольно часто делают заявления, что на вашей родине по-прежнему очень сложная внутриполитическая обстановка. Многие эксперты небезосновательно вновь предрекают скорую и неизбежную революцию. Если в стране действительно будет назревать революционная ситуация, вы предпочтете заниматься в России научно-педагогической деятельностью или же примете решение вернуться в политику?
– В роли оракула выступать не намерен, хотя нынешняя обстановка в стране меня крайне беспокоит. Праздник на пожарище, который новые власти организовали в день госпереворота, вызывает у общества резкий протест. В условиях развернувшейся в стране "охоты на ведьм" лишь немногие высказываются на эту тему открыто, остальные просто боятся.
Приход к власти новой бакиевской команды под революционными лозунгами и громкими обещаниями всенародного счастья породил у людей ожидания, которые явно не осуществимы. Это вызовет в обществе острое недовольство, а оно всегда служит тревожным сигналом беды.
Независимо от того, будет или не будет в Кыргызстане назревать революционная ситуация, для себя я твердо решил отказаться в дальнейшем от непосредственного участия в государственной и политической деятельности в республике. В то же время я как гражданин Кыргызстана, как человек, который отдал много сил и лет служению своей стране, не могу равнодушно наблюдать за обстановкой, складывающейся там.
– В своем заявлении, распространенном 25 марта 2005 года агентством "Кабар", вы говорили следующее: "В истории не известны случаи, чтобы силы, пришедшие к власти на криминальной, антиконституционной волне, приносили обществу добро. Их судьба всегда оканчивалась крахом и позором". Изменилось ли ваше мнение на этот счет по прошествии времени?
– Нет, не изменилось. Об этом убедительно свидетельствует история как Запада, так и Востока. "Цветные" революции насаждают в умах людей культ силы при решении коренных политических и социально-экономических проблем. Этот культ сопрягается в человеческом сознании с самыми темными, примитивными инстинктами. Вытравить столь опасный симбиоз – дело трудное, требующее немало времени. Тем более, что "временщики", пришедшие к власти на силовой волне, продолжают использовать насилие в своей деятельности, еще больше усугубляя ситуацию.
– Как человек, сочетающий в себе качества ученого и государственного деятеля, вы, наверное, думали об уроках, которые должны быть извлечены из мартовских событий в Кыргызстане другими странами СНГ. Как они вам видятся?
– Вы правы. После 24 марта я действительно много размышлял на эту тему. За последние пару лет на постсоветском пространстве произошло три радикальных поворота – в Грузии, Украине, Кыргызстане. Одни считают их "цветными" революциями. Другие – государственными переворотами. Как говорят русские, хрен редьки не слаще. То, что в Кыргызстане произошел государственный переворот, ныне мало кто оспаривает. После Тбилиси и Киева Бишкек был на постсоветском пространстве третьим тревожным звонком. Похоже, что он был услышан многими государственными деятелями, имеющими хороший политический слух.
По своему опыту скажу следующее. Развитие демократии не должно происходить в условиях стихийности. На нашем открытом, обдуваемом всеми ветрами пространстве ростки демократии надо оберегать. В демократическом движении в Кыргызстане взяли верх силы, которые мы называли непримиримой оппозицией. Они оказались, с одной стороны, подверженными внешнему влиянию, не всегда совместимому с национальными особенностями и интересами. С другой – не устояли перед подачками и нажимом со стороны криминальных и наркомафиозных авторитетов, перед их агрессивным проникновением в свое внутреннее ядро. В конечном итоге это вылилось, после 24 марта, в настойчивые попытки криминалитета врасти во власть, диктовать ей свои условия.
Подвожу сказанное выше к идее управляемой демократии. Наша демократия еще молодая, после краха Союза прошло лишь 15 лет. Набирающие силу ростки демократии надо холить, лелеять, тщательно охранять от экстремистских побуждений, от втягивания в губительные авантюры по чужеземным сценариям. Мне кажется, что именно в этом ключе сделали в других странах СНГ выводы из мартовских событий в Кыргызстане.
– Можно ли считать, что идеология "цветных" революций на постсоветском пространстве исчерпала себя?
– Нет, так считать нельзя. Идеи экспорта демократии, дальнейшего распространения "цветных" революций на постсоветском пространстве весьма живучи. И этот вирус будет проникать в любые щели, которые могут возникнуть в тех или иных условиях в странах СНГ. При этом с одинаковой вероятностью надо предвидеть варианты "цветных" контрреволюций, которые по своему губительному воздействию могут оказаться еще более опасными, чем первичные "цветные" революции.
Я всегда выступал и выступаю за эволюционные модели развития, которые проявили себя в многовековой общественно-политической практике наиболее эффективно. Одну из ключевых глав в своей книге "Трудная дорога к демократии" (М., 2002) я назвал "Стабильность и эволюция лучше, чем революция". Вторая часть моего политического кредо заключается в отказе от применения силы в отношении своего народа. Приверженность этому я проявил 24 марта, хотя к силовым акциям подталкивали и трагические обстоятельства, и некоторые мои соратники. На данную тему существуют разные мнения, в том числе есть государственные деятели, которые к введению чрезвычайщины и применению оружия склонны изначально. Но я и после 24 марта не изменил своей позиции. Надо в любых условиях действовать демократически, искать компромиссы. Правда, их поиск требует встречного движения. В Кыргызстане же непримиримая оппозиция искала не компромиссы, а взяла курс на силовой захват власти. Не получится ли так, что, вызвав ветер, она будет в недалеком будущем пожинать бурю?
– Каким вы видите будущее Кыргызстана? Мы являемся соседями, и положение в братской соседней стране беспокоит казахстанцев.
–
>"Пережитые испытания не разрушили моего оптимизма относительно будущего родной страны. Кыргызы и казахи прошли бок о бок огромный исторический путь. На нем были взлеты и падения, встречались немалые трудности. Пройдут и нынешние, лихие для Кыргызстана времена. Здоровые силы, извлекая уроки, возьмут верх и поведут республику вперед. И это время не за горами.

Игорь НЕВОЛИН, Алматы – Москва
24.03.2006