Накануне визита Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева в Москву прошла встреча первого вице-премьера России Дмитрия Медведева и его казахского коллеги Карима Масимова. Отвечая на вопросы журналистов о внешнеполитических приоритетах РК, Масимов отметил: "Наш главный партнер - Россия, второй - Китай, третий - США. Не очень корректно ставить вопрос, за русских мы или за американцев". Действительно, для Казахстана и других центральноазиатских государств многовекторная внешняя политика - лучший способ сохранения внутренней стабильности. Тем более что за годы после окончания "холодной войны" региональное соперничество России и США внешне утратило прежнюю остроту и превратилось в "партнерство по анитеррористической коалиции". Однако любая форма взаимодействия редко бывает абсолютно равноправной.

Один авторитетный и уважаемый в научном сообществе политолог на встрече со студентами исторического факультета МГУ сказал буквально следующее: "В Госдепартаменте США нет сейчас квалифицированных специалистов по странам СНГ, для американской дипломатии тема утрачивает актуальность". Насколько это утверждение соответствует действительности, покажет ближайшее будущее, однако, заметим, что недостаток знания региональных особенностей может быть компенсирован за счет определения четкой стратегической линии и последовательного проведения этой стратегии в жизнь. Представляется, что именно в этом и заключен секрет успеха американской дипломатии при формировании оптимальных схем взаимодействия с национальными элитами на постсоветском пространстве. Последовательность действий способна превратить временную неудачу в будущую победу, поскольку наличие любой, даже самой циничной стратегии всегда лучше хаотичного метания "по ситуации".

В чем же заключен ключ к пониманию американской стратегии в центральноазиатском регионе, и, более конкретно, по отношению к Казахстану?

Прежде всего, Казахстан воспринимается "заокеанскими партнерами" как страна с большими запасами нефти и газа, т.е. как потенциальный объект интереса для американских корпораций и в тоже время активный участник региональной игры "вокруг трубы". Американские нефтяные компании ExxonMobil и СonocoPhillips входят в международный консорциум по разработке одного из самых перспективных месторождений в регионе - Кашаган. США заинтересованы в присоединении Казахстана к нефтепроводу Баку-Тбилиси-Джейхан. Этот вопрос стал основным в ходе недавней встречи министра энергетики США Самуэла Бодмана с президентом Назарбаевым в Астане. При этом министр подчеркнул, что "Казахстану необходимо взять на себя роль лидера в регионе для развития инфраструктуры энергетического сектора, а также создания дополнительных транзитных маршрутов для энергоресурсов".

Фактор второй, для американской дипломатии далеко не безразличен механизм взаимодействия по линии Москва-Астана-Пекин и, очевидно, что официальный Вашингтон заинтересован в том, чтобы эти связи ограничились рассуждениями политиков о "евразийском единстве" и не перешли в плоскость реальных политических и экономических практик. Складывается впечатление, что возможное расширение сферы влияния Китая в центральноазиатском регионе доставляет Соединенным Штатам больше забот, нежели глобальные энергетические проекты российских властей.

В третьих, главный инструмент американского влияния на страны центральноазиатского региона остается неизменным - содействие развитию демократических процессов. Фактически, принятый недавно "Акт о демократизации" это и есть законченное воплощение "механизма защиты интересов" по самой простой схеме: основа американской политики - демократия, значит, последовательная демократизация режимов, в том числе в Казахстане, отвечает национальным интересам США. Здесь, кстати, не имеют особого значения масштабы и потенциал объекта демократизации. Условно говоря, между Киргизией и Казахстаном можно поставить знак равенства, не виртуальный, а вполне реальный, если сопоставлять объемы финансирования проектов по развитию НПО, независимых СМИ и т.д. В "Акте" указывается, что "законопроект предусматривает финансирование программы по развитию демократии и правам человека" и требует со стороны президента США ежегодного подтверждения того, что правительство каждой из этих центральноазиатских стран осуществляет значительное и устойчивое продвижение к демократии.

Проведение постоянного мониторинга со стороны официального Вашингтона позволит выдавать правительствам центральноазиатских стран "виртуальные" сертификаты - "годен по стандартам демократии". "Если страна не получает такую сертификацию, экономическая и военная помощь будет поэтапно приостанавливаться", - заявил один из высокопоставленных представителей американской администрации.

В тоже время,
>создается впечатление, что в американской модели "сегодняшнего дня" время Нурсултана Назарбаева еще не вышло. Даже несмотря на перманентные ссылки на "Казахгейт", указания на нарушения свободы слова и прочие обязательные атрибуты критики "авторитарных режимов". Главный американский специалист по Казахстану Марта Олкотт прямо признает, что казахстанская элита не готова к противостоянию с Президентом и, скорее всего, реформационный процесс в политической сфере будет происходить при прямом участии Назарбаева.

В сущности, это утверждение полностью совпадает с президентскими декларациями о переходе от реформ экономических к демократическим преобразованиям, либо при сохранении сильной исполнительной власти, либо в формате парламентско-президентской республики.

Означает ли это, что весь семилетний срок президентства Назарбаева американские борцы за демократию будут дожидаться окончания чудесного преображения Казахстана в страну победившей демократии? Полагаем, что поводов для беспокойства у властей страны больше, чем оснований для подобного оптимизма.

Еще один излюбленный прием американской дипломатии - "выращивание" демократических наследников непосредственно в ближайшем окружении авторитарных правителей. Подобную процедуру достаточно сложно осуществлять в закрытых системах, например, в Туркменистане. В гораздо более открытом Казахстане, полагаю, эта операция давно реализуется, но, видимо, еще не завершена. Речь не идет о классических "агентах влияния", а скорее о более удобной, если не сказать современной, с точки зрения американских стратегов, политической фигуре, нежели президент-традиционалист, который, по мнению "ястребов" из Госдепартамента, сохранил управленческий менталитет еще старых, советских времен.

Кстати, упоминание в этом контексте конкретных лиц из президентского окружения, не означает ровным счетом ничего, поскольку нравы в целом довольно мирных казахстанских политиков таковы, что при малейших внутриэлитных сдвигах проливается поток взаимного компромата, и специалистам из Лэнгли даже не стоит озадачиваться проведением "операции прикрытия".

Ну а наиболее перспективной формой реализации западного влияния в стране "победившего евразийства" неизбежно станет новая образовательная модель РК. Элита завтрашнего дня, как уже неоднократно отмечали эксперты, будет иметь дипломы американских и западноевропейских вузов, а не МГУ или РГГУ. Например, около 30% желающих обучаться по программе "Болашак" намерены сделать выбор в пользу американских вузов, 25% - западноевропейских и только 20% аппликантов хотели бы обучаться в России. Это значит, что менталитет новых управленцев, система связей и знакомств будут формироваться вне сферы российского влияния.

Впрочем, Россия в отношениях с Казахстаном и другими странами центральноазиатского региона имеет свои козыри. Большая их часть связана со стратегией "прямого" действия через реализацию общих интересов государства и крупных нефтяных и газовых корпораций.

Приобретают актуальность сюжеты, связанные с формированием единого евразийского энергетического пространства, что подразумевает проведение Россией и Казахстаном общей энергетической политики, включающей совместный экспортный контроль, беспрепятственное перемещение энергоресурсов, единое тарифообразование в сфере ТЭК, а также внесение соответствующих изменений в энергетическое законодательство. Однако, представляется, что приоритет экономических интересов в концепции "новой интеграции" на постсоветском пространстве не гарантирует "вечной дружбы" ни с одним потенциальным союзником, даже с Казахстаном, который в последние годы стал главным партнером России по ЕЭП.

К сожалению, за скобками остается вопрос не менее важный: как сделать образ России более привлекательным для своих потенциальных и стратегических союзников? Поскольку это и есть самый простой и доступный путь приобретения партнеров не сиюминутных, а долгосрочных. Неизбежная смена поколений, формирование новой ментальности в странах постсоветского пространства приводит к нарушению прежних связей, оставшихся еще со времен единого государства. Что может предложить взамен российское руководство? Не станет ли новый "прагматический" подход к формированию внешнеполитического курса страны - "шагом в никуда"?

Можно надеяться на то, что встреча двух Президентов в Москве это не только повод констатировать расширение торгово-экономических связей между странами, но и возможность определить долгосрочную стратегию взаимодействия в образовательной и социо-культурной сфере, сформировать новый национальный проект - "пространство взаимопонимания" не только между корпорациями и управленческими структурами, но, прежде всего, между народами двух дружественных стран.

Алексей Власов
к.и.н.,руководитель информационно-аналитического отдела Центра по изучению общественно-политических процессов на постсоветском пространстве
3 апреля 2006