Когда Россия нужна, ее нет

Наверное, со времен Второй мировой войны уровень сотрудничества России с Америкой не был столь высоким. В течение нескольких недель после 11 сентября 2001 года президент Владимир Путин предложил всемерную поддержку американской операции в Афганистане, включая помощь в получении баз в государствах Центральной Азии.
Администрация Буша, в свою очередь, возлагала большие надежды на сотрудничество с Россией: на укрепление связей со странами, находившимися в сфере влияния Москвы, на противодействие ядерным амбициям Северной Кореи и Ирана, на гарантии энергетических поставок и многое другое.

>Сегодня, именно тогда, когда помощь России стала жизненно необходимой в связи с Ираном, заявления, сделанные Путиным после 11 сентября, кажутся древним антиквариатом. Равно как американские надежды.

Россия вновь обрела достаточную уверенность, чтобы идти собственным путем, и, по слухам, госсекретарь Кондолиза Райс и вице-президент Дик Чейни проводят масштабную переоценку и решают, какой должна быть реакция. На встречах с независимыми экспертами они спрашивают, чего администрации ждать от Кремля и что можно сделать, чтобы изменить поведение России.

Ответ на оба вопроса: мало что. Мы снова имеем дело с напористой Россией.

Последние случаи недовольства Россией связаны с тем, что она блокировала решительные меры Совета Безопасности ООН, направленные против Ирана, и протянула руку "Хамасу", от которого отворачивается Запад.

Кроме того, время, когда американскому присутствию в прежней советской империи радовались, прошло; правительство Путина взаимодействует со странами Центральной Азии, вынуждая американские войска уйти. Оно поставило новые препоны западным инвестициям в энергоносители. Хуже того, она использует вентиль на газопроводах, чтобы награждать союзников (вроде Белоруссии) и наказывать менее покорные страны (вроде Украины).

Советники президента Буша боятся того, что может сделать Путин, принимая саммит "большой восьмерки" в июле в Петербурге. Он может превратить его в празднование решимости России действовать в своих интересах, вне зависимости от того, нравится ли это его гостям. Он уже излил раздражение по поводу того, что считает попытками США помешать России действовать в интересах своей безопасности и блокировать ее вступление во Всемирную торговую организацию.

"Они знают, что хотят не таких отношений с Россией", – заявил Стивен Сестанович, советник по России в администрации Клинтона и член Совета по международным отношениям, участвовавший во встречах с Райс и Чейни. Он и другие участники утверждают, что администрация не знает, как себя вести.

"Хотя от хороших отношений между Путиным и Бушем что-то осталось, они не считают это ключевым, – заявил Сестанович. – Они надеются на сохранившееся еще сотрудничество по Ирану, борьбе с терроризмом и, может быть, по энергетическим проблемам. Помимо этого, они вряд ли что-то получат".

Пожалуй, эмоциональный разрыв связан прежде всего с наступлением Путина на оппозицию, арестом крупного промышленника, ограничениями на деятельность политических партий и СМИ. США видят сползание к авторитаризму; Путин называет эти шаги коррективами, необходимыми после грабежа и коррупции времен его предшественника Бориса Ельцина.

Райс и Буш подчеркивают, что не отказываются от России. Они не станут, как предлагают наиболее резкие критики, предпринимать попытки исключить ее из "большой восьмерки" и отменить приглашение к сотрудничеству с НАТО.

Но многие представители администрации говорят, что не ждут активного сотрудничества и по таким проблемам, как Ближний Восток. Максимум, на что они надеются, это убедить Россию не становиться на пути у США.

В марте Совет по международным отношениям в своем докладе отверг призывы исключить Россию из "восьмерки", но одобрил давление на Россию по таким вопросам, как энергия, демократия и поддержка автократических режимов в соседних с ней государствах.

В администрации думают об умалении значения петербургского саммита, проведя встречу стран, входивших в "большую семерку" до вступления в нее России в 1990-х годах. Буш может встретиться с диссидентами или посетить одну из демократических стран на российских окраинах, как он сделал до и после прошлогоднего визита в Москву, побывав в Латвии и Грузии, чем разгневал русских.

Но американцам придется признать, что российский подход уходит корнями в понимание идентичности, интересов и предназначения, возрождающееся после нескольких унизительных лет.

В 1990-е годы Россия не противодействовала США в основном потому, что была не в силах это делать. После холодной войны она сжалась и физически, и экономически. Но с 1999 года ее экономика выросла на две трети, чему на 50% способствовали увеличение производства нефти и рост мировых цен на нее.

Вместе с экономическим ростом пришло ощущение, что Россия уже не должна молча соглашаться на такие действия Запада, как война НАТО в Косово в 1998 году, против которой Ельцин возражал, но не мог ее предотвратить.

Даже после терактов 11 сентября Путин видел, что Россия не может противостоять решимости Буша переписать правила противоракетной обороны. Но когда в 2003 году началась кампания в Ираке, он мог возразить и возразил. Россия демонстративно осталась в стороне, вместе с Францией и Германией.

"Россия выходит из 20-летнего цикла распада и возрождает сильное государство такими методами, которые будущие историки, возможно, назовут неизбежными", – заявил Тэйн Густафсон, профессор политологии Университета Джорджтауна. Ее решение восстановить государственный контроль в энергетическом секторе и использовать свои богатства для защиты традиционных интересов в сфере безопасности, вероятно, тоже неизбежно. "Энергия, – добавил он, – это все, что есть у России".

Но энергия может оказаться обоюдоострым мечом. По мнению многих экспертов, внутренние и энергетические тенденции будут определять поведение России в большей мере, чем давление со стороны Запада. В марте Кембриджская ассоциация энергетических исследований заявила, что легкий этап модернизации российской нефтяной отрасли завершен, и дальнейший рост производства зависит от готовности России ослабить бюрократическую хватку в этой сфере и принять западные инвестиции.

Николас Гвоздев, редактор журнала The National Interest и научный сотрудник аналитического центра Nixon Center, говорит, что на тональности отношений может отразиться то, что оба президента приближаются к концу своего срока, но одновременно происходит нечто более глубокое.

"Разочарование администрации в России отражается в усиливающемся в России чувстве, что США стремятся помешать России использовать свое влияние в мире, – заявил он. – Мы просто никогда не думали, что Россия выздоровеет и начнет демонстрировать свою силу".

Стивен Вейсман
The New York Times
10.04.2006