Всякий раз, когда речь заходит о безопасности в Центральной Азии, угрозы для стран этого региона привычно связывают с "исламским фактором". Хотя на самом деле они в большей степени носят внутренний характер.

Действительно, в качестве серьезной дестабилизирующей силы в регионе "исламский фактор" сыграл свою роль несколько раз, например, в ходе гражданской войны в Таджикистане (в 1991 - 1992 гг.), при росте угрозы со стороны Талибана (в конце 1990-х гг.), в Андижанских событиях в Узбекистане (2005 г.). Но в целом угрозы, связанные с исламом, в большей степени носили внутренний характер, чем внешний, то есть вытекали не из внешнего вмешательства, а были следствием внутриполитических противоречий и тяжелого социально-экономического положения внутри стран Центральной Азии. Тем не менее потенциал "исламского фактора" кроется в таких реалиях, как географическое соседство с Афганистаном, Пакистаном и Ираном. Угроза внутренней нестабильности некоторым государствам региона вновь может принять формы протеста под исламистскими лозунгами. Эти базовые угрозы безопасности носят объективный характер и не могут быть сняты "антитеррористической операцией" Запада в Афганистане.

>Яркий пример - "подковерная" борьба соперничающих кланов в Таджикистане, где в конце нынешнего года должны пройти президентские выборы. Клановое разделение в Таджикистане может быть прослежено в нескольких аспектах: прежде всего по линии "север" (условно, Ленинабадский район с большей численностью городского населения) - сельскохозяйственный "юг". "Ленинабадская" группировка (худжандский клан) традиционно является одним из наиболее авторитетных формирований. "Кулябская" группировка, в противопоставлении "элитному" северу, отражает интересы жителей сельскохозяйственных районов. После прихода к власти представителя этого клана - нынешнего президента Эмомали Рахмонова началось постепенное вытеснение "худжандцев" с ключевых постов в правительстве, силовых ведомствах и правоохранительных органах, идеологических институтах. Гиссарская община и географически, и политически занимает промежуточное положение между Ленинабадом и Кулябом. "Гамарская" (каратегинская) группировка сосредоточила свои интересы вокруг торговли и потребительской кооперации. Именно на ее базе и была создана известная Исламская партия возрождения. В преддверии выборов в Таджикистане происходит активизация различных политических сил. Оппозиционные кланы и сформированные ими партии испытывают сильное давление со стороны правящего режима Эмомали Рахмонова и фактически лишены возможности добиться каких-либо ощутимых электоральных результатов легальными способами. Это повышает опасность развития ситуации по силовым сценариям, в том числе и под "исламистскими" лозунгами.

Тем не менее можно сказать, что своеобразным "рубиконом", который перешли центральноазиатские государства, стал 2005 год. Это связано с активизацией роли России и Китая (в том числе и в ШОС), частичной потерей своих позиций США (вывод военной базы из Узбекистана), заключением договора о стратегическом партнерстве между Россией и Узбекистаном. Эти события во многом послужили пересмотру роли отдельных стран в сохранении региональной безопасности Центральной Азии. Вопросы об угрозе "исламского фактора" постепенно перешли из плоскости реальной опасности в плоскость потенциальной гипотетической составляющей, которую используют практически все страны региона, когда нужно оправдать свои действия как внутри своих государственных образований, так и при проведении внешней политики.

Постскриптум:

Опасения преувеличены

После распада СССР в качестве одной из серьезнейших угроз своей безопасности страны Западной Европы считали распространение так называемого "исламского фундаментализма" в Центральной Азии. При этом за основной источник распространения принимался исламский мир, по мнению многих западных аналитиков, рассматривающий Центральную Азию как свою территорию, которую необходимо приблизить к себе, а затем и поглотить. Дальнейшие события показали, что опасения были в чем-то оправданы, но во многом заметно преувеличены. С падением режима Талибана исламский фактор потерял практически полностью свое значение для геополитики региона. Также радикально изменилась роль афганского фактора: исчезли дестабилизирующие регион Центральной Азии элементы афганского конфликта и наметились признаки стабилизации, которые в большинстве своем базируются на договоренностях между полевыми командирами о взаимном невмешательстве в дела подконтрольных провинций, которые год за годом, несмотря на присутствие американских солдат, продолжают увеличивать посевные площади опиумного мака.

Олег СИДОРОВ, политолог. Казахстан.
Алексей СТРОГИН.
№14 за 12-19 апреля 2006