>Граница между Казахстаном и Сибирью - чисто условное, политическое явление. Помню, как в одной экспедиции (в 1988 году) мы заблудились, и только спустя часа два сообразили, - грузовик мчится уже по Казахстану. Тогда это открытие вызвало только взрыв веселья… А главное - те же березовые перелески, такие же поля и сопки. Никаких естественных границ нет и в помине. До русского завоевания Сибири никому и в голову не приходило такую границу проводить. И не потому, что не было границы между Сибирским ханством и владениями Шейбанидов в Средней Азии и в Казахстане. Политические границы были. Но, во-первых, оставались они всегда нечеткими и размытыми. Во-вторых, эти границы часто изменялись. В-третьих, никому и в голову не приходило, что Казахстан и Сибирь - разные регионы, с разной историей и культурой.

При завоевании Сибири в 17 веке этот вопрос тоже мало кого волновал - уже потому, что никто не знал, где именно кончается Сибирь. И никому не приходило в голову всерьез задаться этим вопросом.

В начале 18 века принадлежащую России Сибирь отделили от земель независимого пока Казахского ханства. Чисто политический, совершенно искусственный раздел. Как граница между Московией и Великим княжеством Литовским и Русским. "Иди, парень до той деревни, потом до той, а там уж каждый мальчишка до Литвы тебя проводит".

В конце 18 века к Российской империи присоединили и территорию "киргиз-кайсацкой орды", с чем Державин и поздравлял Екатерину II в своей знаменитой оде "Фелицa". Границы Сибири и киргиз-кайсацких земель не волновали тогда решительно никого. Город Павлодар основан в 1720 году как Коряковский форпост. Разросся, и, как русский город, получил свое название и статус города в 1861 году. В том же 1718 году основан Семипалатинск. Разливы Иртыша затопляли крепость и город, до 1768 его несколько раз переносили с места на место. Акмолинск возник в 1824 году как казачий форпост "Ак-мола", то есть "Белая могила", и разросся в город уже в годы советской власти.

С середины 19 века русские преобладали в населении современного Северного Казахстана. Тюркские названия больших и малых городов Сибири - Тюмень, Юксы, Барабинск, Мурта - тоже не волновал никого. Не были эти названия причиной для пересмотра границ.

В 1920-е годы коммунисты создавали Казахскую АССР. Значительную часть территорий, которые раньше считались частью Сибири, с преобладающим русским населением, они передали Казахстану, и там создали несколько областей. Граница России и Казахстана сместилась теперь уже к северу. Как писал наш живой классик А.И. Солженицын, Казахстану отдали любую территорию, "где хотя бы раз в год прошли кочевники со своими баранами".

Но колонизаторское высокомерие - высокомерием, а можно подумать, русские очень проиграли от этого. Государство оставалось единым, даже когда Казахстан в 1936 году преобразовали в союзную республику и выделили из состава Российской Федерации. По отношению к своим восточным районам Советский Союз проводил совершенно одинаковую политику, что в Казахстане, что в Сибири. Строились колоссальные промышленные производства, целые города, промышленные районы.

Нет никакой разницы между стремительным ростом Кемерово в 1930-60-е годы и таким же стремительным промышленным ростом Павлодара. Одними методами строили Сталинск-Новокузнецк(1) (рядом со старинным Кузнецком, основанным в 1620 г.) и превращали поселок Караганду в центр угледобычи. Павлодар, Акмолинск, Семипалатинск даже внешне мало отличались от Омска, Новосибирска и Кемерово.

Города Казахстана и Сибири начали расти как промышленные центры перед войной. Во время Второй мировой войны шла переброска производственных мощностей на восток, за Урал. Развитие промышленности велось руками переселенцев из Европейской России, добровольных и подневольных. Попробуйте найти разницу между лагерями под Актюбинском, и Краслагом или Норильлагом.

Ссылались целые народы, и попробуйте выяснить, куда попали больше чеченцев и немцев Поволжья - в Сибирь или в Казахстан. В 1950-70-е годы сосланные, заключенные и их потомки отличались от "коренных" только тем, что не могли уехать, особенно в Москву или Ленинград. Но жили в тех же городах и работали на тех же производствах.

Назовем вещи своими именами: в СССР, невзирая ни на какие границы между областями и республиками, существовало единое экономическое пространство. В этом пространстве исторически возник огромный экономический район, который можно назвать так: "Южная Сибирь и Северный Казахстан". Все части этого района имели ряд общих черт:

– промышленную инфраструктуру, созданную в СССР по единому плану;

– молодые и мало благоустроенные, неудобные для жизни, загрязненные промышленными отходами города;

– сырьевой характер экономики: и в Сибири, и в Казахстане была промышленность, но не было экономики;

– колониальный характер инфраструктуры в целом.

Общие проблемы

В 1992 году в Сибири и в Казахстане на повестку дня встали одни и те же вопросы. Руководству, политическим деятелям и предпринимателям по обе стороны российско-казахстанской границы предстояло учиться одному и тому же: самостоятельно управлять экономикой, развивать инфраструктуру, учиться извлекать прибыль.

Почему у казахов лучше получилось учиться - это особый разговор. Сейчас подчеркнем - проблемы-то были одни и те же.

Любые формы экономической интеграции Южной Сибири и Северного Казахстана - это естественный процесс интеграции единого региона. Этот регион разделен государственными границами - но это единый регион с точки зрения и физической, и экономической географии.

Разорвать этот регион, конечно же, можно, но трудно. И разрыв приведет к серьезным потерям для обеих сторон. В начале 1990-х годов уже привел.

Сегодня вопрос стоит в основном о том, в каких формах будет происходить интеграция? Будет ли это интеграция "естественная", идущая сама собой, при нейтральном отношении обоих государств? Будет ли это интеграция "репрессивная", которой мешают оба государства, или одно из них? Или же пойдет интеграция "поощрительная", которую и Российская Федерация, и Казахстан будут поддерживать?

Пока речь идет о "поощрительной" интеграции со стороны Казахстана и "нейтральной" со стороны России. Это очень ярко проявилось в самых последних событиях, во время визита Нурсултана Назарбаева в Москву.

Нурсултан Назарбаев говорил о совместных экономических проектах, как с Россией, так и с другими участниками ЕЭП, как о деле решенном, естественном. Мол, если Украина не присоединяется к проектам - ее дело, если поезд уйдет без нее. Позиция сильного человека: мы делаем важное дело, и приглашаем к нему всех желающих. Но никого силой не тащим. Кто отказался - тот сам себе враг.

Москва же продолжает уныло говорить о том, что без нее все равно не обойдутся. Причем исключительно в качестве чуть ли не монопольного поставщика энергоносителей. Мол, Европа в 2020 году 70% газа будет у нас импортировать… Раз так, "Россия может содействовать решению проблемы энергобезопасности", – подчеркнул министр промышленности и энергетики России Виктор Христенко.

А когда встает вопрос о решении конкретных вопросов, складывается впечатление - ей буквально нечего сказать, что и показал IV-й Всероссийский энергетический форум "ТЭК России в XXI веке".

Разумеется, государственная политика может и изменяться. Но пока ситуация такая: регионы Сибири входят в общее пространство с Казахстаном в лучшем случае при нейтралитете Москвы. А очень может быть, что и активное противодействие не за горами.

Сибирь из Москвы, как и вообще из Европейской России, кажется чем-то далеким и не очень важным. То есть она исключительно важна как сырьевая база - но реально: какой процент населения Европейской России имеет отношение к ее эксплуатации? Правильно - исчезающее малый. Сибирь как сырьевой придаток интересует в основном управленцев и акционеров "Норильскникеля" и "Юкоса". Ну, и политических деятелей, чиновников федерального уровня. Но и их Сибирь интересует в основном или как источник доходов корпораций и государства, или как некий "спорный" регион. Они точно знают - Сибирь должна зависеть от Москвы! И политически, и экономически.

Для имперского сознания очень неприятна мысль, что богатства Сибири могут интересовать не одну только Европейскую Россию. Еще неприятнее мысль, что сибиряки могут сами заинтересоваться своими богатствами, и захотеть ими распорядиться самостоятельно.

До начала 1990-х годов Сибирь оставалась глухой провинцией СССР: ветка Транссибирской магистрали, почти без радиальных ответвлений. Очень скверные дороги. В основном сугубо местного значения. Даже нормального шоссе федерального значения от Урала на восток не было. Связь с 80% территории была либо самолетами, либо по местным так называемым дорогам. На Север - только самолетами или (летом) по рекам. Инфраструктура не предусматривала связей сибирских регионов друг с другом или с кем-то, кроме Москвы.

С начала-середины 1990-х годов Сибирь приобрела реальные границы с несколькими государствами, в первую очередь - с Китаем, Японией и Казахстаном. А самое главное - Сибирь уже не прикована к Москве, как единственному и обязательному "центру притяжения". Разумеется, действует федеральное законодательство, "субъекты федерации" могут далеко не все. Но возможностей даже в нашем, не очень свободном государстве, сделалось не в пример больше прежнего. Требовалось время, чтобы осознать изменившееся положение дел. Но постепенно первые биты информации об этом проникли в провинциальное сознание…

Сейчас Сибирь окончательно осознала, что она реально может выбирать себе партнеров. Корпорации и финансово-промышленные группы могут искать себе деловых партнеров не только в России. Субъекты федерации могут создавать режим благоприятствования кому угодно и считать своими стратегическими партнерами не одних москвичей.

А совсем близко - Казахстан, граница Сибири и Казахстана чисто условна. Казахи имеют достаточно денег, чтобы вложить в экономику Сибири. Эти деньги заработаны способом, который неплохо бы освоить и в России: казахи сумели вложить в развитие производства то, что получено на последних вздохах экстенсивной советской экономики.

Они уже умеют не только получать деньги от продажи сырья, но и вкладывать в интенсивные отрасли экономики. Они хорошо понимают российские проблемы. Бурный рост экономики этой страны в начале 2000-х годов показывает: казахская элита сумела превратить обломок экономики Советского Союза в экономику вполне самодостаточной и развитой страны, с потенциалом дальнейшего развития. Если у нее есть такой опыт, так может, казахи приложат его и к Сибири?

Во время своего визита в Москву Нурсултан Назарбаев рассказывал: "В течение 5 лет среднегодовой рост экономики в Казахстане составил порядка 10 %… Мы приступили к реализации индустриально-инновационной Стратегии… Для практического осуществления Стратегии созданы государственные институты развития… В течение последних трех лет мы осуществили в Казахстане крупномасштабную аграрную реформу, в результате которой село не только выведено из кризиса, но и вышло на качественно новый уровень развития".

Юбилейные речи главы государства? Не только.

Все знают - Правительство Казахстана выдвинуло лозунг: "Войти в число 50 самых развитых стран мира". Это серьезная претензия.

И когда Нурсултан Назарбаев обещает "уже в 2008 году двукратное увеличение ВВП по сравнению с 2000 годом, а к 2015 году - в три раза", - в его слова верится. Верится намного больше, чем в скромное обещание Путина "удвоить ВВП России".

Рядовой человек может не знать о лозунгах и инвестициях. Но и он видит, что из Казахстана не едут гастарбайтеры в Новосибирск и Красноярск. Из Киргизии и Украины - едут, а из Казахстана - нет. Это из городов Сибири собирается порой народ поработать сезон в Казахстане - такое случается все чаще. В общем, у сибиряков много причин для задумчивости.

Омская область - наиболее успешная из числа сибирских регионов. Ее успешность - никак не заслуга Москвы. Это плод опоры на свои собственные силы и на иностранные инвестиции. В том числе - на казахские инвестиции. Интеграция началась. Конечно, это только первые ласточки, первые шаги интеграции южных регионов Западной Сибири в казахское экономическое пространство. В первую очередь - Курганской, Омской, Новосибирской, Томской, Кемеровской областей, Алтайского края. Для них "время Ч" уже настало, в ближайшие 5-6 лет интеграция станет для них реальностью.

Перспектива интеграции - это вовсе не перспектива пересмотра государственных границ. Это перспектива появления экономического района, пересекающего существующие границы. В современной Европе примеров такой межнациональной интеграции уже несколько: от Рурского района, раскинувшего экономические щупальца на пол-Европы, до экономического притяжения Польши для Западной Украины. Я бы сказал, что сама граница между Казахстаном и Южной Сибирью довольно условна, - в том числе и граница, разделяющая их промышленные районы. Сейчас происходит естественный процесс складывания единого экономического пространства. Вопрос - какие формы это примет.

Красноярский край, Хакасия, Тыва тоже пойдут по этому пути, но только позже. Пока у них слишком много веры в свою возможность долго жить за счет своих полезных ископаемых. Мол, в наших недрах - вся таблица Менделеева! Но пойдут по этому пути и они - просто потому, что и этим регионам надо развиваться. В рамках нынешней экономической системы Российской Федерации для них не остается места. Востребованы только отдельные предприятия, отдельные организации, но не весь регион, и развития не происходит.

Экономический вызов Казахстана открывает несколько возможностей для Российской Федерации.

1. Начать такой же процесс развития, как и Казахстан. То есть составить Казахстану адекватную конкуренцию за Сибирь.

2. "Держать и не пущать", то есть замедлять интеграцию внеэкономическими средствами политических запретов и ограничений.

3. Оставить все, как есть.

От того, какая из этих стратегий реализуется, зависят и скорость, и формы экономической интеграции Сибири в единое экономическое пространство с Казахстаном.

Как патриот, я бы хотел равных возможностей и паритета между Казахстаном и Югом Сибири. Но такой путь возможен только при реализации первой стратегии. Вторая и третья обрекают промышленные регионы Сибири на зависимость от Казахстана как инвестора и организатора, а россиян - на ученичество у граждан Казахстана.

Казахстан готов договариваться, и готов превращать общие стратегические планы в конкретные политические акции. В громадье планов казахской элиты - войти в число 50 самых развитых государств мира - найдется место самым различным партнерам. Тем паче - ближайшим соседям.

Примечания:

1. Зная этот грязный, почти не приспособленный для жизни город, лидер в России по промышленным выбросам на душу населения, трудно поверить, что Маяковский именно его имел в виду под "городом-садом".

Андрей Буровский
12.04.2006,