Строительство "в никуда"

С советских времен всем, кто мало-мальски сталкивался с экономикой, знаком печальный термин "долгострой". Это когда под какой-либо масштабный проект выбивали средства, начинали строить, но потом денег не хватало, финансирование останавливали, "замораживали" и откладывали: техника ржавела, люди разбегались, не получая зарплату, объект, так и не доведенный до ума вводом в эксплуатацию, переходил в разряд "незавершенки". Длиться эта "незавершенка" могла годами, иногда десятилетиями.

Памятники такому долгострою можно было встретить почти в каждой области, республике. Есть такие и в пост-советском Таджикистане. Да еще какие! Рогунская ГЭС и ее уникальная высотная плотина долго не сходили с "голубых" экранов времен позднего СССР. Но, Советский Союз неожиданно и в одночасье распался, плотина Рогунской ГЭС, которую строили на века, рухнула и была смыта паводковыми водами Вахша пару лет спустя. Кто виноват, как в первом, так и во втором случае - не важно. Важен результат и его последствия: Союза – нет, плотину – смыло, что делать дальше – большой вопрос.

Понятное дело, если с проблемой "больших объектов" не мог справиться единый СССР, с его немалыми бюджетными возможностями, то без серьезных инвестиций извне не "поднимут" никакой проект и молодые независимые республики, тем более после гражданской войны и сопутствовавших ей катаклизмов. Так, именно по последним причинам не удалось даже приступить к выполнению российско-таджикского межправительственного соглашения от 13 апреля 1994 года о достройке Рогуна.

Но гражданская война в Таджикистане закончилась, пришла пора строить мирную жизнь. Восстанавливать и наращивать экономический потенциал, как это делают соседние страны. Тем более, что есть интерес у потенциальных партнеров, готовых стать полноценными участниками строительства незавершенных объектов и привлечь необходимые финансовые ресурсы.

С НАЧАЛА 2000 года Всемирный банк только по программе "Центрально-Азиатского трансграничного проекта" выделил Узбекистану, Казахстану и Киргизии более десяти миллионов долларов. Цель программы - поддержка биологической среды в регионе Западного Тянь-Шаня, сохранение уникального растительного и животного мира, являющегося мировым достоянием. Почему в стороне от этого остался Таджикистан, с его не менее экологически уязвимой и нуждающейся в защите природой? Вопрос без ответа. Можно предположить, что чиновники в высоких кабинетах не проявили должной энергии, не подготовили во время необходимую документацию, можно найти другие объективные и субъективные причины. В конечном итоге, важен опять-таки результат.

Бюрократия бывает разной. Даже в США можно встретить примеры нерачительного использования бюджетных средств. Так в 1981 году Администрация экономического развития Госдепа США израсходовала несколько десятков тысяч долларов на сооружение копии Великой Китайской Стены (длиной 244 метра) в штате Индиана. Объяснить впоследствии, зачем это было сделано, никто так и не смог.

Но это единичный случай, и в масштабах экономики Соединенных Штатов его можно считать не более чем курьезной ошибкой. В случае Таджикистана речь идет о системообразующем проекте, от которого напрямую зависит жизнь и благополучие тысяч и тысяч людей (начиная от потеницальных рабочих-строителей и работников ГЭС, членов их семей, заканчивая тружениками бюджетной сферы экономики страны, зарплата которых могла бы существенно вырасти на доходах от энергетики.

Аксиома выгодного инвестирования

"Долгострои" в СНГ можно реализовать только с помощью надежного партнера, готового привлечь кредитное или проектное финансирование, а в случае Таджикистана, речь идет безусловно о зарубежных средствах. Известные примеры сотрудничества со структурами Всемирного банка, а именно Международной финансовой корпорации и Европейского банка реконструкции и развития, которые финансировали подобные проекты, тому подтверждение.

Так, Всемирный банк проинвестировал и уже успешно закончил 7-летнюю программу развития хлопково-текстильной отрасли Узбекистана. С 2005 года аналогичная программа запущена на юге Казахстана.

В 2003-2005 годах в Казахстане были реализованы: крупный проект усовершенствования ирригационных и дренажных систем, стоимостью 80 млн. долларов; программа обеспечения водой г. Атырау, где впервые использовалась новая технология пластиковых труб. Без кредита ВБ в размере 16, 5 млн. долларов этот проект вряд ли мог быть осуществлен. В эти же годы банк выделил 109 млн. долларов на программу реабилитации Узеньского нефтяного месторождения, включающую природоохранный мониторинг компании, еще 100 млн. долларов - стоимость проекта совершенствования дорожной отрасли казахстанского Прикаспия. 140 млн. долларов получила Национальная компания по управлению электрическими сетями Казахстана (КЕГОК), на повышение надежности электроснабжения, сооружение ЛЭП "Север-Юг" и создание конкурентного рынка электроэнергии.

Сегодня в процессе завершения находится проект восстановления и сохранения сельскохозяйственного производства и рыболовства в бассейне реки Сырдарья и сохранения экологических и природных условий северной части Аральского моря (64 млн. долларов).

Запускается масштабный проект сооружения нефтехимического комплекса на западе Казахстана. Его "вес" рекордный для СНГ - 3,5 миллиарда долларов! ТЭО уже готово, договоры подписаны, в 2007-2010 годах пройдут основные строительные работы. А ведь работы по созданию химических производств на Мангышлаке и прилегающих территориях начинал еще Советский Союз. Начинал, но не потянул.

Участниками нового этапа освоения казахстанского Прикаспия выступили "Sat & Company" (50%), швейцарский "Basell" (35%) и "КазМунайГаз". Новая компания, управляющая газохимическим комплексом, будет называться Kazakhstan Petrochemical Industies (KPI). Акционеры привлекут 2,2 миллиарда инвестиций у синдиката международных банков. И еще 1,3 инвестируют самостоятельно в соответствии с долями в KPI.

Буквально на днях Международная финансовая корпорация" объявила о намерении инвестировать в капитал банка "ЦентрКредит" (Казахстан) $20 млн и стать его акционером под ряд конкретных "вложений" в сфере промышленности и строительства. Всего с 1992 по 2005 год года объем инвестиций Всемирного банка только в Казахстане достиг $2 млрд. Было выполнено 25 крупных проектов и программ.

Естественно, все зарубежные финансовые структуры готовы выделять средства на реализацию проекта только при наличии ТЭО, подготовленного экспертной инжиниринговой компанией с именем и репутацией, которое дает свое заключение по оптимальным параметрам проекта, срокам строительства, окупаемости, и т.д. Без такого заключения привлечение финансирования просто невозможно. Иного варианта просто нет.

Конечно, не все проходило гладко и безоблачно. Нельзя сказать, что буквально все проекты последних лет, что называется "пошли", но тормозом выступила уже отнюдь не экономика, а политика. Так, несмотря на детальную технико-экономическую проработку, до сих пор пробуксовывает создание водно-энергетического консорциума (ВЭК) стран Центральной Азии. А в этот проект готовы были вложить средства, при участии Всемирного банка, очень солидные инвесторы из Европы, Америки и Японии. Причем страны Центральноазиатского экономического сообщества сами обратились за помощью по созданию ВЭК к Всемирному банку. Региону катастрофически не хватает воды, Арал высыхает, вод Сыр-Дарьи не хватает на полив рисовых и хлопковых полей Узбекистана и Казахстана, Киргизия не хочет считаться с интересами соседей, произвольно спуская и придерживая воду своих Нарынских водохранилищ. Эксперты ВБ провели работу по изучению законодательства трансграничных стран и подготовили ряд предложений по его гармонизации, разработали стратегию, предложили решения, нашли инвесторов под целый ряд жизненно необходимых гидротехнических сооружений. Но, споры о "долях" в общем проекте, нежелание идти на компромисс, попытки увязать решение конкретных экономических вопросов с идеологической возней вокруг "проблемы" регионального лидерства, не дали стартовать безусловно взаимовыгодному проекту. Постоянный представитель Всемирного банка в Казахстане Луи Брефор еще в 2005 году, после очередного безрезультатного раунда переговоров, прямо указал: "настало время принятия политических решений". Он был абсолютно прав.

Местами в Центральной Азии получается все, как у известного гоголевского персонажа Манилова, - "Как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост… При этом глаза его делались чрезвычайно сладкими и лицо принимало самое довольное выражение".

Надо прямо сказать: у ряда таджикистанских региональных чиновников это сладко-довольное выражение лица не проходит годами. Мечтают, ведут переговоры, много переговоров, опять мечтают, снова говорят… Принципиальное предложение достроить Рогунскую ГЭС к 2009 году российская сторона, в лице РУСАЛ, сформулировала еще в 2004 году. Технико-экономическое обоснование разработала международная компания "Ламаер", обладающая внушительным опытом реализации десятка подобных проектов разных странах мира, компания которая дорожит своей репутацией и твердо отвечает за каждую цифру в подготовленном и обоснованном ее документе. Но некоторых таджикских чиновников что-то не устраивает, и на согласование технических вопросов уже ушел год. Невольно хочется задать вопрос: а какие такие "технические" детали можно согласовывать годами?

А ведь в обнародованном 20 апреля сего года ежегодном послании президент Э. Рахмонов прямо отметил, что "программа Целей развития тысячелетия, которую наша страна приняла одна из первых, предусматривает в ближайшие 9 лет привлечение зарубежных инвестиций на сумму 41,6 миллиарда сомони (13 миллиардов долларов США)". Успешная реализация этой программы, по словам президента, предусматривает, что объем ВВП на душу населения, с учетом роста населения, в 2015 году составит 3 тысячи сомони. (Сейчас - около 960 сомони). Планов – громадье, а как доходит до реального дела – липкое бюрократическое болото.

Кто ж даст деньги под бесконечную болтовню и барханы исписанной бумаги?

Пора делать дело!

Аргументы таджикской стороны давно известны: плотина должна быть камне-насыпной, потому что таким был изначальный советский проект и под него уже кое-что сделано, что можно засчитать в актив таджикской стороне; высота плотины должна быть - 335 метров, при 6 агрегатах с выработкой 3600 МВт мощности. Якобы, если плотина ниже – то не хватит воды для ирригации, мощностей для гарантированного обеспечения потребностей всего Таджикистана, а само водохранилище - заилится. Поэтому плотина в 280 метров при 4-х агрегатах, а именно такие параметры проекта содержатся в подготовленном компании "Ламаер" ТЭО, - это мало и невыгодно.

Что любопытно, когда только начал реализовываться, еще в советское время, Рогунский проект, та же самая "интеллигенция", горячо выступала, именно за минимизацию степеней риска для экологии, уменьшение размеров плотины и водохранилища, последними словами критикуя "гигантоманию" и непродуманность решений "Центра". Грянувшая независимость и ветер свободы заставили творчески переосмыслить прежние взгляды? Невысокая бетонная стена сегодня считается менее прочной, чем плотно утоптанная и высокая глиняная? Как это прокомментировать? Какими аргументами разбить "опасения" таджикских "интеллигент-экологов"?

"Многие страны, с которыми сотрудничают международные финансовые организации, просто не готовы "переварить" огромные суммы денег и попросту "проедают" выданные кредиты", - сказал несколько лет тому назад в сердцах региональный вице-президент Всемирного банка по Европе и Центральной Азии Шигео Катсу. Интересно, кого это он имел в виду?

Надеемся, что сомнения некоторых таджикских чиновников поможет развеять международная независимая экспертиза с участием Всемирного банка. Это решение, поддержанное президентом Таджикистана и Российско-таджикской межправительственной комиссией, - это еще одно яркое подтверждение тому, что затормозить или заморозить проект не удастся. Он слишком важен, как для самого Таджикистана, поскольку от него во многом зависит становление республики, как мощной промышленной державы, так и для укрепления таджикско-российских отношений.

Геополитическая ситуация такова, что государствам регионального уровня не остается широкого поля для маневра. США жестко рекрутируют своих сателлитов в преддверии очередной "восточной" войны, теперь в Иране. Иран, Персия – это для каждого таджика не просто близкая и родственная страна, а колыбель единой цивилизации, общих языка и культуры. Можно с симпатиями или антипатиями относится лично к президенту Д. Бушу, но нельзя не признать, что Америка последовательно стремится к обладанию природными ресурсами Большого Ближнего Востока. Естественно, ни Россия, ни Китай, не могут остаться в стороне, ведь их границы пролегают рядом и попадают в прицел американских ракет и самолетов.

Россия просто обязана активизировать свое присутствие на центральноазиатском поле. Непонимание этого чревато тяжелыми последствиями. Авиабаза "Кант" расширяется, "Росатом" начинает масштабный урановый проект в Киргизии, "Лукойл" рвется на нефтяные площадки Казахстана, выдавливая американский "Шеврон", перестраиваются, под новые задачи, проекты нитей нефте- и газопроводов. Это контуры нового мирового порядка. Правительство Таджикистана может сколько угодно позиционировать себя, как нейтрального и равноудаленного политического игрока, но в стремительно изменяющемся мире, даже равноудаленность измеряется разными числовыми величинами.

>Для России Таджикистан – интерес стратегический. Возвращение в Азию - часть геополитического проекта президента В. Путина. Москва пришла в Таджикистан с самыми серьезными намерениями - развивать подлинное, а не бумажное экономическое сотрудничество, и обратной дороги нет. При всех трудностях и перипетиях затянувшегося переговорного процесса, не покидает уверенность, что здравый смысл и экономический расчет победят некомпетентность и абсурд "маниловских" желаний. Рогун - один из главных проектов, получивших благословение глав двух государств. Рогун должен быть и будет построен. Будет ли он построен РУСАЛом, который уже затратил десятки миллионов долларов для подготовки серьезной и основательной проектной документации и подготовительные работы по проекту? Ответ очевиден: конечно, да.

Виталий ХЛЮПИН, кандидат политических наук, Москва
03.05.2006