"Командир Кафтар живет там, у белой горы", – показывает палкой крестьянин, едущий на осле. После туннеля Саланг нужно пройти по тропинке, петляющий среди холмов провинции Баглан, и подняться вверх по каменистому руслу почти высохшей реки в долине Дарисуджан. Здесь находится ферма командира. В микроавтобусе шофер ставит традиционную музыку: певец поет о своей любви к молодому танцору, переодетому женщиной. И вот, наконец, на склоне горы показывается мазанка командира.

>Кафтар (по-персидски "голубь") встречает посетителей на небольшой террасе у реки. В черной накидке и просторном платье, скрывающем ее полное тело, она подает гостям чай. Без сомнения, это единственная женщина в Афганистане, командовавшая вооруженным отрядом, и мы быстро понимаем, каким образом в такой "мужской" стране эта 55-летняя матрона оказалась во главе нескольких сотен бойцов: у себя на ферме она руководит своими людьми криком и приказами, которые не обсуждаются. Даже ее взрослые дети ведут себя тихо и повинуются ей беспрекословно.

Вареный шпинат

Жители долины по-прежнему побаиваются Кафтар, но она мучается ревматизмом и все реже показывается на людях. Сегодня вечером у нее мигрень. Чтобы избавиться от нее, она опускает в стакан с теплой водой кусочек бумаги, на котором деревенский мулла написал стих из Корана, и глотает его. До ближайшего врача отсюда надо добираться пять часов.

У командира Кафтар было двенадцать детей, из которых четверо умерли совсем маленькими, а двое стали "мучениками": их убили талибы. Оставшиеся шестеро детей живут с ней, а внуки резвятся на ферме, среди кур и коз. Ее муж, крестьянин, умер в прошлом году.

Кафтар была бойкой и умной девушкой. Она была в семье старшей, и именно ее, а не младших братьев, отец – влиятельный в округе человек – научил обращаться с оружием. "В 14 лет я уже умела стрелять из калашникова", – говорит она, отодвигаясь от жаркой печки в тень. Наступает ночь, а на ферме нет электричества.

В конце 70-х годов Афганистан оккупировала советская армия. "Мой отец умер, и тогда я возглавила в нашей долине джихад против русских. Люди меня поддержали, им нравилось, что я воюю", – уверяет она. "Это единственная женщина в мире, командовавшая армией", – подтверждает ее старший сын, восхищенный матерью. "Первым врагом, которого я убила, был русский. Но потом было много других", – продолжает командир, с аппетитом поедая вареный шпинат. Кафтар рассказывает о днях, проведенных в горах в партизанском отряде. В перерывах между боями она ходила кормить грудью одного из малышей, оставленного ею сестре, жившей на соседней ферме.

Прошли годы, и она вновь взяла в руки оружие – на этот раз против талибов, которые, захватив Кабул, двинулись на север. "Мы прятались вон в той долине. Ночью я на лошади возила своим бойцам патроны". Однажды по рации к ней обратился командир талибов. "Он думал, что я мужчина, – смеется она. – Он начал меня оскорблять: "командир Кафтар, я поимею твою жену", и так далее. Когда я ему ответила, ему стало очень неловко. Я сказала ему: "Представь, какой будет позор для тебя, если тебя арестует женщина". Он извинился и сказал мне, что уважает меня, как свою мать, и больше не будет совершать набеги на мою долину".

Склад оружия

При свете керосинки Кафтар листает старый альбом – фотографии молодых людей и трупов, лежащих на кровати: "Смотри, это мои моджахеды. Это мой брат, он погиб смертью мученика". На другой фотографии Кафтар сидит среди мужчин с автоматом в руках. На ней нет паранджи, только большая черная накидка и военная форма.

В комнате, где она молится, на стене висит постер командира Ахмадшаха Масуда. "Масуд говорил своим людям: вы должны быть храбрыми, потому что у нас есть храбрая женщина, которая воюет вместе с нами. Он позвонил мне за месяц до своей гибели: хотел, чтобы я приехала и встретилась с ним. Я уже готовилась к отъезду, когда его убили... Мы были в отчаянии: это был наш духовный отец", – вспоминает она.

Сегодня командир Кафтар больше не воюет. Она говорит, что сдала властям почти весь свой склад оружия: автоматы Калашникова, гранаты, гранатометы. С ней осталась только горстка бойцов, среди которых – ее сыновья. "Но я оставила себе несколько винтовок, чтобы обороняться. В окрестностях еще есть талибы, они маскируются под местных жителей и занимаются вербовкой. Они ненавидят меня, потому что потеряли многих людей в результате наших атак", – говорит она. К тому же есть еще и бандиты вроде жестокого разбойника Абдул Авана, грабящего путников в долине.

Как она думает, должны ли женщины служить в новой афганской армии? "Да, если они хотят. Но мы, горцы, очень консервативны. Если женщины становятся солдатами или идут в полицию, они должны сохранять свое достоинство и религиозные ценности". В своей глухой долине Кафтар ощущает себя бездельницей. "Я люблю воевать, и только это умею, – поясняет она. – Местная администрация предложила мне работать в городской конторе, но я неграмотная. Да и не могу я оставить здесь семью: у меня слишком много врагов".

Селия Мерсье
Libеration
4 мая 2006