Накал страстей на центральной площади города обрушился на расположенные рядом автомобили

Шумным детским утренником показались революционные погромы в Кыргызстане после того, как в узбекском провинциальном городе Андижане прозвучала беспорядочная автоматная стрельба. Сегодня исполняется ровно год тем событиям, которые, по официальным данным, унесли 187 жизней, а по неофициальным – гораздо больше. Однако это далеко не единственное расхождение во взглядах и оценках, которое сформировалось за прошедший год относительно трагических обстоятельств в Андижане.
Считается, что самым очевидным итогом андижанских событий стал новый геополитический расклад в Центральной Азии. События в провинциальном узбекском городе произвели неизгладимое впечатление на представителей Евросоюза и США, добивающихся сегодня независимого международного расследования обстоятельств трагедии. В качестве одной из превентивных мер давления на узбекскую власть Брюссель выбрал эмбарго на торговлю оружием с Узбекистаном и санкции в отношении высокопоставленных чиновников. Как отмечается в документе, ограничения касаются поставок в Узбекистан тех товаров, которые носят военный характер и могут использоваться "для внутренних репрессий". Причем принятые в отношении Узбекистана санкции нашли свое отражение не только на уровне официальных структур Европейского союза, но и среди его рядовых членов. В частности, свой вердикт несогласия с трагическими обстоятельствами выразила даже нейтральная Швейцария.
Однако на этом неприятности для Узбекистана не заканчиваются, поскольку в Европе существуют силы, выступающие за усиление давления на официальный Ташкент. Подобный план действий предусматривает создание широкой коалиции государств, "не входящих в Евросоюз", с целью оказания представительного прессинга на Ташкент. Однако, как нетрудно догадаться, давление предполагается оказать не только на Узбекистан, но и на его новых союзников, каковыми выступают Россия и страны ШОС. По крайней мере, такую позицию озвучила авторитетная правозащитная организация "Хьюман Райтс Вотч", которая потребовала от официального Брюсселя "использовать саммит ЕС – Россия для доведения до президента Владимира Путина европейских озабоченностей по Узбекистану". Несмотря на то, что эта организация является неправительственной, тем не менее, не стоит недооценивать ее кумулятивный потенциал. Поскольку "Хьюман Райтс Вотч" не так давно возглавила "крестовый поход" против ЦРУ в деле о тайных тюрьмах в Европе и пытках заключенных на территории Ирака и Афганистана. А потому не стоит сомневаться в том, что проблема Андижана еще неоднократно окажется на повестке дня большой европейской политики. Собственно, как уже признают узбекские чиновники, их больше тревожат не санкции, а информационная кампания, развязанная в западной прессе, которая является визитной карточкой деятельности правозащитных организаций. Впрочем, на "западном фронте" не все так плохо для Узбекистана. В объединенной Европе не все настроены воинственно по отношению к Ташкенту, поскольку есть и такие, которые предлагают продолжить политический диалог с узбекским режимом, хоть сегодня они и в явном меньшинстве.

Если Европейский союз занял непримиримую позицию, то этого нельзя сказать о Вашингтоне, который больше склонен придерживаться позиции умеренной. Данное обстоятельство было особенно заметно во время прошлогоднего турне главы внешнеполитического ведомства США Кондолизы Райс по региону, в ходе которого она позволила себе назвать узбекскую сторону "партнерами". Теплые слова в адрес Ташкента далеко не отвечают духу существующих отношений между странами, особенно после того, как в процессе суда над андижанскими "мятежниками" прозвучала информация об американской финансовой помощи. В Вашингтоне продолжают питать надежды относительно возобновления стратегического сотрудничества с Узбекистаном. Такое сотрудничество сегодня необходимо американской стороне как никогда, особенно учитывая обоюдоострую критику США и Ирана, способную перерасти в очередной вооруженный конфликт. Кроме того, многое указывает на то, что в ближайшие годы Арабский регион займет видное место в американской внешней политике, а это требует не только знаний языка и местных обычаев от американских военнослужащих, но и надежного партнера под боком.

Нельзя не отметить, что по мере того, как росла настойчивость западных стран в стремлении добиться истины в андижанской трагедии, пропорционально падало их влияние в регионе. Если в прошлом году в узбекском городе Ханабад была закрыта американская военная база, то в текущем году аналогичные требования прозвучали в соседнем Кыргызстане, где пока продолжает оставаться последний форпост американского военного присутствия в регионе – авиабаза "Ганси". Более того, проводимая под эгидой США контртеррористическая операция в Афганистане начинает вызывать раздражение не только в Москве или Пекине, но и в столицах центральноазиатских республик. В итоге если для стран западной коалиции андижанские события стали "черной меткой", то для России и Китая они предстали "счастливым билетом". По крайней мере, второе дыхание открылось не только у ШОС, но даже у таких структур, как ОДКБ и ЕврАзЭС. Если ряды последней организации Узбекистан уже пополнил, то в скором времени ожидается, что Ташкент скрепит подписями уставные документы Организации договора о коллективной безопасности. По крайней мере, за прошедший год Россия сумела провести совместное военное учение и заметно активизировать сотрудничество в области обороны и безопасности.

Веяние андижанских событий было ощутимо не только на региональном уровне, но и в самом Узбекистане. Прежде всего они повлекли за собой перестановки в верхних эшелонах власти, которые затронули главным образом силовой блок правительства. В Узбекистане стабильность традиционно покоилась как на сбалансированности влиятельных кланов во властной вертикали – прежде всего самаркандского и ташкентского, так и на балансе между силовыми структурами республики. Главным образом между Службой национальной безопасности (СНБ) и МВД. В этом ключе самой интригующей отставкой прошедшего года стал уход с поста министра внутренних дел политического долгожителя Закира Алматова, которого на этом посту сменил Баходыр Матлюбов. Новый глава внутренних дел уже занимал должность заместителя министра в этом ведомстве, а потому является далеко не новой фигурой. Однако в такой кадровой рокировке обращает на себя внимание то, что Матлюбов является выходцем из Самарканда, в отличие от Алматова, уроженца Туркестана Южно-Казахстанской области. Правда, с назначением Матлюбова на пост главы МВД ему в заместители был прикомандирован Гайрат Кадыров, на прежней должности глава ГУВД Ташкента. Кроме того, новый министр спокойно относится к представителям СНБ, что обещает сгладить напряженность, существующую между двумя силовыми ведомствами Узбекистана.
Не стоит сбрасывать со счетов и вооруженные силы республики. В частности, в ноябре прошлого года министерского поста лишился Кадыр Гуля- мов, первый гражданский министр обороны не только Узбекистана, но и Центрально-Азиатского региона. На его место пришел Руслан Мирзаев, полковник СНБ. Таким образом, в отличие от своего предшественника новый глава обороны непосредственно знаком с деятельностью силовых ве- домств. Обращает на себя внимание и то, что Мирзаев – уроженец не Узбекистана, а Синьцзян-Уйгурского района Китая. Вполне возможно, что подобными кадровыми перестановками в армии узбекский лидер обозначил будущую ось сотрудничества со странами региона. С уходом Гулямова бесславно закончился эксперимент по демократизации вооруженных сил, который предусматривал установление гражданского контроля над ними. Более того, контроль над армией перешел к представителям одиозной Службы национальной безопасности. Данное обстоятельство можно было бы выдать за попытку повышения профессионализма в рядах вооруженных сил, но приход кадрового военного не сильно отразился на состоянии дел в армии. Данное обстоятельство более чем актуально для Казахстана, у которого на государственной границе продолжаются перманентные столкновения между местным населением и узбекскими пограничниками.

Косметические, но в то же время многозначительные перестановки имели место и в самом правительстве. Должностное понижение после андижанских событий произошло в служебной карьере Рустама Азимова, который утратил приставку вице-премьер, но пока сохранил министерский портфель. Действующий министр финансов до последнего времени рассматривался как наиболее перспективный чиновник в составе правительства. Злые языки говорят, что ему благоволил сам президент республики. Так многие расценивали его стремительный карьерный рост и очередное назначение в 2000 году на должность вице-премьера правительства. С другой стороны, Азимов известен тем, что является сторонником "атлантистов", нацеленных на тесное сотрудничество Узбекистана с Западом вовне и придерживающихся либерального курса внутри страны. Но после того как на постсоветском пространстве прокатилась серия цветных революций, а в Андижане прозвучали выстрелы, подобные контакты с Западом стали чреваты большими последствиями. Показательно, что данный момент не обошел стороной и самого Азимова, который с недавних пор был разжалован в рядовые министры.

Кроме властных коридоров андижанские события нашли отклик и на нижних этажах узбекского общества. Прежде всего они заметно усложнили жизнь неправительственного сектора республики. Стоит отметить, что если прежде в качестве потенциальных противников существующего режима рассматривались религиозные организации экстремистского толка, то сегодня список пополнился неправительственными объединениями. Впрочем, узбекские власти и раньше с недоверием относились к подобного рода организациям. Так, деятельность фонда "Сорос-Узбекистан" была остановлена задолго до трагических выстрелов в Андижане, однако после них власти республики только укрепились в своих подозрениях. В результате государство и неправительственный сектор оказались на противоположных сторонах ринга с заведомо неравными силами.

Но самым главным итогом событий в провинциальном Андижане стало то, что они наглядно продемонстрировали всем –
>Узбекистан продолжает оставаться слабым звеном в цепи региональной безопасности, ситуация внутри которого способна привести к тектоническим разломам на обширном пространстве. Причем данное обстоятельство продолжает оставаться актуальным и год спустя. В частности, к такому выводу пришли представители политического журнала Foreign policy, которые недавно обнародовали очередной список самых нестабильных режимов на планете. Как и следовало ожидать, самой неустойчивой и непредсказуемой страной на постсоветском пространстве оказался Узбекистан: из протестированных 60 государств мира эта страна заняла 22-ю строчку в составленном рейтинге. По этому показателю Ташкент обошел даже соседний Кыргызстан, который в списке оказался на 28-м месте. Оснований для подобных прогнозов более чем достаточно, но главным детонатором в данном случае выступает не столько экономика республики, которая на фоне соседей выдает "на-гора" скудный ежегодный прирост в размере 6-7 процентов, сколько демографическая ситуация в стране.

У Узбекистана достаточно высокий демографический потенциал, в этой республике сегодня проживает порядка 45 процентов жителей всего Центрально-Азиатского региона. До последнего времени ежегодный прирост измерялся отметкой 2 процента, однако в последнее время его темпы удалось сбить до 1,1-1,2 процента. В итоге, если в недалеком прошлом численность населения республики в год увеличивалась на 450 тысяч новых граждан, то сегодня она ограничивается отметкой 300 тысяч. Однако и этот, по узбекским меркам, размеренный прирост выглядит на фоне низкого экономического роста страны снежным комом, способным превратиться в опасную лавину. Прежде всего, демографические процессы портят общую социально-экономическую картину республики, поскольку низкий прирост экономики съедается постоянно растущим населением республики. А потому пессимистичным прогнозам относительно взрывоопасности Узбекистана суждено сбыться. Кроме того, в построенной Исламом Каримовым за годы независимости политической машине отсутствует механизм коммуникации между низами и верхами общества, не говоря уже о дренажной системе, способной своевременно сбрасывать давление. А потому в сотканном из противоречий Узбекистане, как показали события годичной давности, силовой путь решения проблем сегодня не исключают не только гражданское население, но и представители органов власти.

Замир КАРАЖАНОВ, Алматы
12.05.2006