Мужской разговор с диктатурой
Право на восстание

Нам ненавистны тиранов короны,
Слезы народа-страдальца мы чтим.
Кровью народной залитые троны
Кровью его палачей обагрим.

Мир спорит по поводу событий в Андижане, произошедших год назад, в мае 2005 года. Были те 700 или 800 человек, которых беспощадно расстрелял диктатор Каримов, невинными жертвами или вооруженными мятежниками, "простыми" узбеками или опасными ваххабитами.

Мои друзья – выходцы из бывших советских республик Средней Азии, и знакомые специалисты по этому региону, все в один голос утверждают, что Ислам Каримов – самый жестокий среднеазиатский диктатор. Даже полубезумный Туркменбаши уступает ему в жестокости. В Туркмении нет такого повсеместного беспредела, там все – и простой народ, но и спецслужбы, и милицейское начальство, и министры – все под пятой "хозяина". В Туркмении вас все-таки не заведут в милицейский участок, не изобьют, не ограбят. В Узбекистане могут. В Узбекистане самые свирепые менты в Средней Азии. В Туркмении одна большая "крыша", в Узбекистане – много "крыш", целая иерархия "крыш", от местного начальства до президента, и все они давят бетонной тяжестью на того, кто внизу – на узбекский народ.

"Ваххабитом" в Узбекистане стать очень просто. Молишься Аллаху, торгуешь? Молись потихоньку, но плати "крыше", как следует плати. Не платишь, мало платишь – значит, ты ваххабит, исламский фундаменталист. Торговлю твою разорим, а сам поедешь в тюрьму на 10, 15, 20 лет. Такими "ваххабитами" переполнены тюрьмы и лагеря Узбекистана. В Туркмении еще случаются амнистии, когда на Туркменбаши находит приступ великодушия, но у "просвещенного" диктатора Каримова заключенным надеяться не на что. Замучают обязательно.

Встает вопрос: имеют ли право люди выступить против такого режима с оружием в руках? Избирательная и судебная системы не действует, мирные демонстрации разгоняются – как быть? Ответ надо искать в высказываниях авторитетных мыслителей, а также в фундаментальных документах, легших в основу современного права.

"Тираническое правительство несправедливо, ибо оно стремится не к общему благу, а к частному благу того, кто правит… и поэтому восстание, поднимаемое против такого правительства, не имеет мятежного характера". Так, радикально, писал в средние века Фома Аквинский, христианский мыслитель.

Декларация независимости США, принятая 4 июля 1776 года, напоминает о священной обязанности всякого свободного гражданина: "Но когда длинный ряд злоупотреблений и узурпаций, неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение предать этот народ во власть неограниченного деспотизма, то он не только имеет право, но и обязан свергнуть такое правительство".

Самую четкую и радикальную формулировку записали в своей знаменитой Декларации прав (1793 год) французы: "Когда правительство нарушает права народа, восстание для народа и для каждой его части есть его священнейшее право и неотложнейшая обязанность".

В 19 веке, знаменитый русский юрист Анатолий Федорович Кони в диссертации "О праве необходимой обороны" писал: "Народ, правительство которого стремится нарушить его государственное устройство, имеет в силу правового основания необходимой обороны право революции, право восстания". Кони – даром, что профессор и либерал! – рассматривал восстание, в том числе вооруженное, как реализацию народного права на коллективную самооборону.

Узбекские мужчины, которых узколобые расисты высокомерно называют "чурками", взяли в руки оружие и пошли на штурм тюрьмы, на штурм несправедливости и беззакония. В этом они были подобны великолепному молодому Фиделю Кастро и его товарищам, штурмовавшим (и тоже неудачно) тюрьму Монкадо. И подобны успешным французам 19 века, взявшим Бастилию.

Конечно, прекрасна мирная революция с цветами, воздушными шариками, хоровым пением и т.п. Но есть режимы, для которых весь этот цветочный хэппенинг – что мертвому припарки. Они понимают только язык насилия. И угнетенному народу приходится говорить с властью на этом, единственном ей понятном, языке.

Владимир Абель