Сегодня, в четверг, "шестерка" собирается в Вене, чтобы обсудить иранский ядерный кризис и, может быть, включить в свой состав США (которые отныне на определенных условиях согласны вступить в прямой диалог с Тегераном). Президент Махмуд Ахмадинежад пользуется этим ритуалом, установившимся прошлой зимой, для своих ультранационалистических, а то и антисионистских выпадов. Но если раньше эта риторика была призвана напомнить, что теперь все рычаги управления страной – посты духовного лидера и президента, Совет стражей революции и парламент – находятся в руках исаргаранов (неоконсерваторов), то последние два месяца она выступает как средство против "раздробления" нации.
Один из источников опасности находится на западе – в Хузистане, пограничной с Ираком провинции, где проживает большинство из 2 млн арабов (3% населения), живущих в Иране, и где расположены главные нефтяные запасы страны. В декабре-феврале здесь не раз происходили диверсии и теракты с применением взрывных устройств. Аятолла Али Хаменеи обвинил Великобританию в том, что именно она стояла за этим этническим "бунтом".

С середины апреля по начало мая разгорался конфликт в курдской зоне. Проживающие в основном на западе, иранские курды (сунниты) составляют около 7% населения страны. Они были мишенью настолько явных атак, что министр внутренних дел иракского Курдистана сообщил о бомбовых ударах, которым иранская авиация подвергла 1 мая десять пограничных деревень.

Теперь угроза для Тегерана находится на востоке, на пересечении границ Пакистана и Афганистана. В этом районе сложилась весьма запутанная территориальная ситуация, заставившая Иран 1 мая обратиться за помощью к Интерполу. Как и пакистанский Белуджистан, иранская провинция Белуджистан и Систан представляет собой пустыню, крайне запущенную в экономическом отношении. Она бьет все рекорды по количеству неграмотных, голодных, безработных.

Но если Исламабад довольствуется лишь частичным контролем над своей провинцией (что позволяет появляться "неоталибанским" движениям), то Тегеран решил всерьез подчинить себе эту суннитскую провинцию, в которой на двух турах президентских выборов в июне 2005 года против Ахмадинежада было подано больше всего голосов. Эта территория является главным коридором для контрабанды наркотиков.

Своей властью, в обход парламента, президент Ахмадинежад навязал провинции шиитского губернатора – своего друга юности Хабиболлу Дахмарде – и высказался за направление сюда крупных подразделений басиджей ("Стражей революции").

Результатом стало усиление вооруженной группировки "Джундаллах" ("Солдаты Аллаха") во главе с 23-летним командиром-белуджем Абдулмаликом Риги. С 2003 года (Риги утверждает, что взялся за оружие четыре года назад) за "Джундлаллах" тянется шлейф похищений и убийств иранских военных и представителей правительства. Но в 2006 году террористическая репутация за ней закрепилась окончательно: 19 января, незадолго до заключения соглашения об обмене пленными, "Джундаллах" казнила офицера-пограничника. 16 марта ее боевики атаковали колонну между приграничным городом Заболем и провинциальным центром Захедан. Погибло 20 человек. 14 мая было совершено новое нападение в районе между Керманом и Бамом: 12 убитых. "Джундаллах" отрицает причастность к атаке, но Тегеран встревожен, так как она произошла в 300 км от границы.

"А как еще мы можем действовать?"

Параллельно "Джундаллах" ведет активную пиар-кампанию: через пять дней после того, как иранская пресса 6 апреля объявила о смерти Абдулмалика Риги, он появился в эфире телеканала Аl-Arabiya: на той же видеокассете была зафиксирована казнь одного из руководителей политического комитета "Стражей революции" города Захедан.

Губернатор Дахмарде видит в "Джундаллах" не более чем талибов в новом обличье. Между тем Риги 14 мая дал длинное интервью иранскому интернет-изданию "Руз", в котором изложил кредо своего движения: Тегеран, сказал он, "убивает наших людей только за то, что они белуджи или сунниты. Как еще мы можем действовать?.. Они послали 22 тысячи солдат, чтобы сражаться с нами и уничтожать нас... Они сказали, что мы – просто контрабандисты и бродяги. Я не отрицаю, что в наших племенах есть контрабандисты. Но мы должны понять, почему они стали контрабандистами... Мы не сепаратисты. Мы иранцы. Иран – это моя родина".

Столкнувшись с "терроризмом", принявшим масштабы политического явления и напомнившим о хорошо известных социально-экономических проблемах страны, Тегеран прибег к тому же аргументу, который он использовал 19 мая, говоря о Хузистане: "Мы захватили документы, подтверждающие связь этой группировки с угнетателями (США и Израилем. – Le Temps.)", – заявил местный руководитель "Стражей революции".

Ален Лаллеман
Le Temps