Колесо истории было не остановить
Эдуард Шеварднадзе об Афганистане и объединении Германии

Русофилы предпочитают вывод войск из Афганистана и объединение Германии свалить на грузина Шеварднадзе

МНЕНИЕ МЕМУАРИСТА

В Тбилиси вышла в свет книга воспоминаний Эдуарда Шеварднадзе "Размышления о прошлом и будущем". Ъ публикует фрагменты, в которых автор рассказывает о том, как и почему принимались ключевые внешнеполитические решения конца 1980-х годов, об отношениях внутри политбюро и о собственной роли в истории СССР.
Афганистан Я был новоназначенным министром, когда в Москву приехал Бабрак Кармаль, Наджибулла входил в состав делегации. В совещании участвовали Горбачев, Громыко и я. Они доложили нам о ситуации. Нарисовали довольно тяжелую картину. Мы с Горбачевым в то время уже договорились, что рано или поздно эту проблему необходимо решить путем вывода войск, поскольку там нам делать было нечего – проблем невпроворот и в нашей собственной стране. Причем Афганистан был бездонной ямой в смысле человеческих и финансовых ресурсов. В конце концов, в политическом и военном аспектах наша страна уже была не в состоянии тащить эту ношу. Обо всем этом мы говорили с Горбачевым в Пицунде, когда он еще не был генеральным секретарем. Тогда он со мной соглашался, но в роли генсека стал осторожничать. Однако я напомнил ему наши договоренности два раза, и он в конце концов сказал афганцам: "Наши войска уйдут, оружия дадим сколько хотите, дадим всего вдоволь, и вы сами разбирайтесь". Жалко было на тех смотреть, они этого явно не ожидали.
Прошло два-три года. Вижу, ничего не меняется. Я попросил Горбачева включить в отчетный доклад к XXVII съезду КПСС тезис о выводе войск из Афганистана. Тезис-то он включил, но затем в среде членов политбюро начался большой переполох. Многие были не согласны, но громко протестовать не смели. Но слухи ходили, и я начал опасаться: а вдруг Горбачев пойдет на попятную. Перед съездом нам раздали окончательный вариант текста доклада. Была такая практика – члены политбюро должны были ознакомиться. И я вижу – нет больше вопроса об Афганистане. Был час ночи, когда я позвонил Горбачеву домой. Конечно, было поздно, но на мои звонки он всегда отвечал. Позвонил и говорю: "Получил окончательный вариант доклада, и в нем нет Афганистана". Он говорит: "А может, немножко повременим?" Я говорю: "Тогда я скажу в своем слове на съезде о необходимости вывода войск. Народ меня поддержит а вы окажетесь в тяжелом положении".– "Что ты, что ты, разве так можно!"
Но я сказал, что говорю со всей серьезностью. "Будет,– отвечает.– Завтра я восстановлю эту формулировку". На другой день, когда я уже готовился ехать на съезд, Горбачев сказал мне примирительным тоном: "Твое задание выполнено!"...
5 января 1988 года Горбачев направил меня в Афганистан вместе с секретарем ЦК Добрыниным. Самой сложной была встреча с военными. В огромном зале, полном людей, я один говорил, а другие встретили меня со зловещим молчанием. Ни вопросов, ни выступлений. Офицеры не хотели выступать. Почему? Ведь гибли же люди! Понятно почему: торговля оружием и наркотиками приносила им баснословные доходы. Но большинство в том зале были достойные офицеры. Однако все молчали. Молчали даже тогда, когда я сказал: "Вы же возвращаетесь на родину, где вас семьи ждут". В ответ – гробовая, зловещая тишина. Это и понятно. Никто не знал, что ждет их на родине – бездомность, нищета, уязвленный авторитет армии, потерпевшей поражение. Но так или иначе, оставаться в Афганистане было уже невозможно, и мы вывели войска.
Объединение Германии В 1918 году Грузия добилась независимости во многом благодаря поддержке Германии. Там получили образование многие знаменитые грузины, но мой брат Акакий погиб в Бресте во время второй мировой войны. Прошли годы, и объединение Германии стало самым значительным моим делом, которое принесло мне всемирный авторитет. Кроме того, я обрел такого друга, как Ханс Дитрих Геншер, который после моего возвращения в Грузию сделал все, чтобы помочь мне вызволить мою страну из хаоса и построить грузинское государство.
Для меня Германия всегда была страной великих мыслителей и деятелей, которые сделали так, что побежденный народ оказался сильнее победителя. То есть судьба навсегда связала меня с Германией, и если один грузин (Иосиф Сталин) сыграл решающую роль в разделе Германии, я, в пределах моих возможностей, сделал все для ее объединения.
Идея объединения Германии возникла еще летом 1985 года, во время встречи в Москве между Геншером и Горбачевым. Но реальные контуры все это обрело в 1990 году, во время конференции в Оттаве. Помню, сижу в зале, Бейкер сел рядом со мной и после небольшого вступления говорит: "А не пришло ли время для объединения Германии?" В это время Берлинской стены уже не существовало, так что это для меня не было неожиданностью. Условия тогда уже диктовал немецкий народ и его воля. Я ответил, что чем раньше начнем формулировать соответствующие принципы, тем лучше.
Бейкер меня спросил: "А как к этому отнесется Горбачев?" Он не был уверен, что Горбачев поддержит идею объединения Германии. И я не был до конца уверен. Но интуитивно чувствовал, что тот не отнесется к идее плохо. Мы так договорились с Бейкером: я должен был убедить Горбачева, а он – всех остальных... Я должен сказать, что когда Шеварднадзе и Горбачева обвиняют в разрушении Берлинской стены, не упоминая при этом политбюро,– это несправедливо. Такие принципиальные решения без согласования с политбюро не принимались. Колесо истории было не остановить. Однако русофилы предпочитают вывод войск из Афганистана, объединение Германии, сокращение вооружений и все то, что, по их мнению, вредило интересам России, свалить на грузина Шеварднадзе, а не Горбачева. Это ущемление той роли, которую сыграли Михаил Горбачев, Александр Яковлев и другие деятели. Я-то знал, что Германия рано или поздно объединится, что СССР распадется, но не думал, что это произойдет так быстро.

Эдуард Шеварднадзе, министр иностранных дел СССР (1985-1990), президент Грузии (1995-2003) Фрагменты из книги Эдуарда Шеварднадзе "Размышления о прошлом и будущем", вышедшей из печати в июне 2006 года.