Андрей Остальский продолжает этой публикацией серию статей, посвященных современному исламу. После гибели Абу Мусаба Заркави внимание мира вновь оказалось привлечено к идеологии "Аль-Каиды", однако на противоположном фланге тем временем активизировались исламские либералы.

"Нас, мусульман, воспитывают в представлении, что с Богом возможен только один вид взаимоотношений - безоглядное подчинение. Это и есть ислам - подчинение воле Аллаха. Я хочу добиться другого рода отношений, при которых можно было бы сказать: "Дорогой Бог, я хотела бы поговорить с тобой. Вместо подчинения будет диалог".

Это высказывание Аяан Хирси Али - одно из тех, что создали ей всемирную репутацию еретички и даже самоуверенной хулиганки. Это же надо договориться до такого: поставить под сомнение саму суть религии! Ведь ислам по-арабски как раз и означает: подчинение (воле Бога).

Этим словом она назвала и сценарий к фильму, поставленному Тео Ван Гогом. В этом фильме многие мусульмане Голландии увидели злобную карикатуру на свои традиции, а не борьбу за права женщин. Режиссера убили, пригвоздив к телу ножом записку, в которой говорилось, что Хирси Али - следующая на очереди. Имя ее при этом переврали так, чтобы оно звучало как будто бы по-еврейски.

Линия излома

Миллионы людей, следивших за эпопеей Хирси Али, никогда не слыхали о живущем во Франции тунисце Латифе Лахдаре, об иорданце Шакере Набулси, египтянине Сейиде Кимни, кувейтянине Ахмеде Багдади и многих других серьезных исламских мыслителях, призывающих к отделению религии от государства и политики и нередко - к новому прочтению священного текста.
Не слишком широко известна за пределами родной страны и саудовская писательница Зейнаб Хифни, осмеливающаяся спорить с богословами-мужчинами о достоверности хадисов (преданиях о деяниях и изречениях пророка Мухаммеда).

Например, о том, что пророк вроде бы настолько высоко ценил свою последнюю жену Аишу, что призывал своих соратников учиться у нее, в том числе, и в религиозных вопросах.

"Если женщина изображена в хадисе положительно, то его немедленно объявляют недостаточно достоверным, если же дело выглядит так, что у нее не хватает мозгов или веры, то тогда да, его немедленно объявляют на 100 процентов надежным источником", - заявила Зейнаб Хифни недавно в интервью телекомпании "Аль-Арабия".

Но вернемся на минуту к Хирси Али. Как бы ни относиться к ее действиям, но факт есть факт - она, безусловно, обрела всемирную известность. И прежде всего - благодаря своим громким кампаниям за "освобождение мусульманок".

Освобождение, которое большая часть исламской общины, судя по всему, не готова принять.

Но не даром ее эпатажные заявления вызывают такое общественное беспокойство и брожение в умах. Судя по всему, она бьет в больное место, поскольку именно "женский вопрос" стал своего рода "линией излома" в современном исламе.

Отречение от бунтовщицы

Хирси Али родилась и выросла в Сомали, в набожной семье, в детстве ей сделали обрезание, а потом выдали замуж за не любимого, но правоверного жениха. В молодости она симпатизировала "братьям-мусульманам" и даже выступала в поддержку "фетвы" Хомейни, требовавшей смерти для писателя Салмана Рушди за святотатство - за то, что тот посмел ставить под сомнение неприкосновенную святость коранических текстов и без пиетета писал о пророке.
Она и представить себе не могла в то время, что четверть века спустя создаст сценарий фильма, в котором цитаты из Корана будут проецироваться на обнаженную женскую спину - как символ подчинения - и угнетения. А про пророка Мухаммеда (и даже про его личную жизнь) она позволит себе говорить такое, что никакой Салман Рушди повторить не рискнет.

Она, прошедшая путь от юной исламистки до яростного ниспровергателя религиозных основ, вызывает восхищение одних и раздражение и даже ненависть других. Причем последних значительно больше.

В последнее время Хирси Али снова в новостях. Когда-то она сообщила ложные сведения голландской иммиграционной службе с целью получить политическое убежище в стране. Четыре года назад, во время парламентских выборов она в этом призналась, что не помешало ей стать депутатом парламента. Теперь эта история почему-то вновь всплыла, бесчисленные враги были преисполнены решимости воспользоваться пятном в ее биографии.

Скандал стал последней каплей, переполнившей чашу, ускорил ее отставку и отъезд в США. Но к этому шло уже давно - когда стало очевидно, что Голландия не может или не хочет защитить ее от исламских радикалов.

После убийства Тео Ван Гога власти спрятали ее, предоставили охрану. Но окружавшие ее голландцы сторонились ее, как чумы. Дело дошло до того, что жители квартала, в котором она жила, обратились в суд с требованием ее выселить: дескать, слишком опасно обитать рядом с ней. И суд поддержал истцов - выбросил гонимую на улицу. Ей оставалось только одно - бежать из страны.

Мятежные голоса

Но напрасно Хирси Али думает, что в Америке она будет в полной безопасности. Там же, в США, проживает мусульманка Нонни Дарвиш, пытающаяся спорить не только с "Аль-Каидой" и с проповедниками-экстремистами, но - что труднее всего - с молчаливым большинством своих единоверцев, с той средой, в которой она выросла.

Она пишет о "стене страха, лжи и обмана", которая "отделяет... [эту среду] от остального человечества". И заявляет, что намерена посвятить свою жизнь попытке эту стену разрушить.

Ей тоже приходится мириться с потоком оскорблений и угроз в свой адрес. Так же, как и живущей в Канаде Иршад Манджи, которую "Нью-Йорк таймс" назвала "самым страшным кошмаром Усамы бин Ладена": она громко требует вернуть женщине право на развод, которое исламисты признают только за мужчинами, отменить положение шариата, определяющее женщине значительно меньшую долю в наследстве и так далее.

Но все же пока угрозы исламистов скорее жизнь Манджи способны превратить в кошмар.

Амина Вадуд в марте 2005 года впервые в истории возглавила пятничную молитву в Нью-Йорке, в которой участвовали около 100 мусульман - мужчин и женщин. Это был дерзкий вызов для большинства правоверных, привыкших считать, что молиться необходимо раздельно и что женщина по определению не может быть имамом - у этого слова по-арабски просто не существует женского рода.

И Амина Вадуд, и еще одна ее коллега по борьбе за равноправие - Вафа Султан - тоже вынуждены жить в постоянном напряжении, опасаясь физической расправы.

Создается впечатление, что мусульманки в своей массе остаются равнодушными к шумным кампаниям на Западе. Мало того, многие из них с негодованием отвергают попытки изменить сложившийся уклад жизни. Но консерваторы опасаются, что в действительности миллионы женщин внимательно прислушиваются к мятежным голосам, пытаясь определить свое к ним отношение, понять свое место в меняющемся мире. И что главная опасность традиционному образу жизни исходит именно от "женского вопроса".

Хиджаб - в узком и широком смысле

Символом этого конфликта стал хиджаб. Слово это во времена пророка означало всего лишь занавеску, отделявшую женскую половину от мужской. Сегодня оно ассоциируется с определенной формой женской одежды, однако в более широком смысле означает отдельность, инакость бытия женщины и в семье и в обществе.

Сторонники традиций говорят, что они обеспечивают женщинам гораздо более высокий уровень защиты и заботы, чем в неисламских обществах. Однако богослов и философ Муктидар Хан ввел в оборот термин "эпистемологический хиджаб" - утверждая, что он очерчивает границу морального и социального гетто, в котором заперта современная мусульманка. Внук вождя исламской революции аятолла Хусейн Хомейни потребовал от иранских властей принятия закона, который сделал бы ношение чадры сугубо добровольным делом.

В странах Магриба, Иордании, Ливане и некоторых других все больше женщин получают высшее образование, становятся врачами, адвокатами, предпринимателями. Этот процесс идет медленно, но неуклонно, и - рано или поздно - число женщин, играющих социально активную роль за пределами семьи, за пределами, отводимыми им хиджабом, может достичь критической массы.

А кувейтский парламент (состоящий исключительно из мужчин) после многих лет упорного сопротивления наконец признал свое поражение и уступил эмиру, добившемуся права для кувейтянок баллотироваться в депутаты (в некоторых других исламских государствах это право существует уже давно).

Но одна профессия все еще остается недоступной для женщин - богослова, толкующего положения шариата. Однако так было не всегда. В VIII веке в Багдадском халифате жила и писала Рабиа аль-Адавия, по преданию превосходившая своих современников-мужчин мудростью и признаная в суфизме святой.

Рабиа аль-Адавия первой ввела в обиход суфийский идеал любви к богу безотносительно страха перед наказанием ада или награды рая. Ее проповедь любви и красоты как религиозных идеалов в какой-то мере прекликается с христианскими.

"О Боже, ночь прошла, и забрезжил день. Как томлюсь я, не зная, Улышал ли Ты мои молитвы, или отверг их! Утешь меня, ибо только Ты Один Можешь утешить меня в моем томлении. Если Ты захочешь отогнать меня от Своей двери, Я все-таки не отойду от нее - Ради любви к Тебе, которую несу в своем сердце", - писала Рабиа в одном из своих мистических стихотворений.

Чем, между прочим, не диалог с Богом, о котором мечтает Хирси Али?

Андрей Остальский
Обозреватель Русской службы Би-би-си
Продолжение следует