По мнению некоторых, недавняя демонстрация этнических узбеков отражает скорее политическое маневрирование, чем настоящую дискриминацию.

В Кыргызстане демонстрации стали столь обыденным действом, что 700 человек, собравшиеся на площади одного из городов на юге страны, вряд ли можно назвать чем-то из ряда вон выходящим. И все же демонстрация, состоявшаяся 27-го мая, была особенной, поскольку она стала первым протестом с момента прошлогодней мартовской революции, связанным с состоянием большой узбекской общины в Кыргызстане. А этот вопрос для страны - крайне деликатный.

Однако в новостных лентах внимание от этой демонстрации было отвлечено гораздо более масштабным мероприятием – демонстрацией с числом участников как минимум в десять раз больше, прошедшей в Бишкеке в тот же день. Участники обеих демонстраций выражали схожую озабоченность тем, что правительство Курманбека Бакиева, придя к власти в прошлом году, так и не сумело осуществить обещанные реформы.

Однако у организаторов протеста в Жалалабаде имелись и более конкретные претензии. Они жаловались на малое количество узбеков, работающих в государственных структурах и требовали придания узбекскому языку статуса официального.

Сконцентрированные в основном в трех южных регионах - в Ошской, Жалалабадской и Баткенской областях, узбеки составляют почти 16 процентов общего населения Кыргызстана, что делает их второй по величине этнической группой, проживающей в стране.

В то же время в парламенте страны узбекское население представлено всего восемью депутатами на 75 депутатских мандатов, что составляет 11 процентов. Демонстранты требовали установления квоты, которая определила бы количество государственных постов, пропорциональное количеству узбекского населения страны.

Кадыржан Батыров - один из восьми узбеков в парламенте и председатель Общества узбеков в Жалалабаде, сказал, что его избиратели вышли на улицы из-за множества неразрешенных проблем, в том числе и дискриминации.

"В течение последних пятнадцати лет все обращения и заявления к руководителям страны остаются без ответа, – сказал Батыров, - нас всегда просили потерпеть, и при прежнем президенте тоже. Обещали, что решат все вопросы, но все пока остается на уровне разговоров".

В заявлении Жалалабадского национально-культурного центра, распространенном на ежегодной конференции в январе этого года, говорилось о том, что узбекское меньшинство страдает от притеснений со стороны милиции и других представителей властей, а также все чаще становится мишенью этнической враждебности.

Относительно узбекского языка – спор идет за придание ему официального статуса. В настоящее время государственным языком является кыргызский, а официальным языком – русский, зачастую выступающий в роли так называемого лингва франка. Хотя узбекский язык и не используется в официальной документации и общественной жизни страны, на нем ведется преподавание в школах, а также Кыргызско-Узбекском университете в Оше и Университете Дружбы народов, основанном Батыровым в Жалалабаде. При том, что узбекский, так же как и кыргызский, является тюркским языком, между ними есть различия.

Александр Кацев - заведующий кафедрой международной журналистики Кыргызско-Российского Славянского университета в Бишкеке, не видит причин, по которым узбекский не мог бы использоваться более широко.

"В местах компактного проживания, с учетом демократии в стране, люди должны изъясняться и получать образование на родном языке. Если есть узбекские школы, то почему бы не перевести документацию на узбекский язык. Это не противоречит Конституции", - говорит он.

Однако политолог Турат Акимов считает, что страна с населением всего в пять миллионов человек не может позволить себе допустить многообразие языков на официальном уровне. Он привел пример Российской Федерации, население которой во много раз превышает население Кыргызстана, но при этом единственным государственным языком там является русский.

И, похоже, именно такую позицию занимает правительство Бакиева. В ходе встречи с Верховным комиссаром ОБСЕ по делам этнических меньшинств Рольфом Екеусом, которая состоялась 2-го июня, госсекретарь Адахан Мадумаров заявил, что узбекскому языку не может быть придан статус официального, поскольку "[Кыргызстан] является унитарным государством, а не конфедерацией". Он предостерег, что вслед за узбекскими могут появиться похожие требования, исходящие от других этнических меньшинств. Некоторые же из людей, у которых мы брали интервью при подготовке этого материала, открыто выражают свое недовольство, вызванное тем, что узбеки просят больше прав.

"Если кому-то здесь живется плохо, они могут поменять родину - в данном случае таких недовольных никто не держит", - заявил преподаватель Кыргызско-Турецкого университета "Манас" Куванычбек Идинов, этнический кыргыз и экс-депутат.

Но беспокойство большинства вызывает то, что протест в Жалалабаде может привести к разжиганию межэтнической розни. События, случившиеся в Оше, на юге страны, в 1990 году, когда Кыргызстан еще был частью Советского Союза, оставили сильный след в обществе, результатом которого стало нежелание подчеркивать разделение по этническому признаку.

Такая точка зрения была высказана 30-го мая на очередном заседании парламента депутатом Давроном Сабировым, который представляет узбекскую общину ошского региона. Напомнив о кровопролитии 1990-го года, Сабиров вновь отметил крайнюю деликатность данной темы и то, что демонстрация в данном случае не являлась лучшим из способов разрешения проблемы.

Другой причиной для беспокойства является факт разделения Кыргызстана на так называемый "север", где сосредоточена большая часть экономической активности страны, и более бедный "юг", где люди, независимо от их национальности, чувствуют себя неадекватно представленными в процессе определения политического и экономического курсов страны.

Еще один, совсем недавний политический фактор, играющий свою роль – это январское письмо узбеков Жалалабада президенту Бакиеву, в котором отражено их восприятие администрации Бакиева как более кыргызской, и тем самым, в отличие от предшествующей администрации Акаева, менее дружелюбной по отношению к этническим меньшинствам.

По мнению же ошского журналиста Алишера Саипова, "дискриминации прав национальных меньшинств в стране не чувствуется, но некоторые признаки национализма все-таки есть".

Узбек Анвар Артыков, известный политик, рассказал IWPR о своих предположениях, что правительство Бакиева в какой-то мере могло преднамеренно спровоцировать митинг в Жалалабаде.

В прошлом году Артыков выступал в качестве одного из лидеров протестов на юге Кыргызстана, которые привели к мартовской революции. Его соратник президент Бакиев вскоре после революции назначил Артыкова губернатором Ошской области, но позднее, в декабре снял его с этого поста. Ныне, уже не в ладах с правительством, Артыков с большим подозрением относится к властям.

"Ничего разумного в прошедшем митинге нет, - сообщил он IWPR, - "дискриминация узбеков" - абсолютно надуманная проблема и попытка власти отвлечь внимание общественности от главных проблем. Одним словом, провокация, к которой причастен "Белый Дом"".

Политический аналитик и этнический кыргыз Талант Момунов так же считает, что протест в Жалалабаде не был искренней попыткой изменить что-либо, однако не делает никаких предположений относительно того, кто мог стоять за ним.

"Кто-то открыто заинтересован в разжигании розни межу двумя народами; хотя и есть у кыргызов и узбеков общие лингвистические и исторические корни, выполнение этого требования сильно затруднено", - сказал он IWPR.

Саипов также согласен с мнением о существовании опасности того, что протесты общественности могут быть результатом манипулирования. "Неправильно то, что путем решения проблем избран митинг, во время и без того политической нестабильности в стране возможны провокации, как со стороны кыргызов, так и со стороны узбеков", - сказал он IWPR.

Астра Садыбакасова