Еще философы древности стали обращать внимание, что возникновение договоренностей, как внутри обществ, так и на международной арене, и дальнейшее их соблюдение очень связано со сложившимся балансом сил. >История последних столетий подтвердила: международное право может функционировать только тогда, когда в этом заинтересованы самые влиятельные участники международных отношений. На протяжении двадцатого века, особенно во времена "холодной" войны, эта заинтересованность во многом объяснялась невозможностью добиться своего силой. Сила эта не обязательно военная, а функционирующая система международного права возможна и в новом веке. Сомневающиеся могли убедиться в этом, внимательно наблюдая за юбилейным саммитом Шанхайской организации сотрудничества.

Существует версия, что идея этой организации, которая в самом начале называлась Шанхайской пятеркой, возникла при урегулировании сложностей вокруг границы между Китаем, Россией и новыми независимыми государствами Средней Азии. Начав с разрешения этих споров, лежащих в области международного публичного права в его понимании, характерном для двадцатого века, ШОС сегодня имеет все шансы стать законодателем мод в международном праве нового столетия.

ШОС может оказаться международной организацией достаточно необычного типа. Опять вспомним времена "холодной" войны и предшествующей истории. Заключать союзы и альянсы государства торопились большей частью из военно-стратегических соображений – готовились либо с кем-то воевать, либо от кого-то защищаться. Иногда наблюдатели спешат назвать ШОС "новым Варшавским договором", формируемым Москвой для глобального геополитического противостояния с Вашингтоном. (Американские эксперты при этом считают доминирующей роль Пекина.)

Представляется, что это не так. Точнее говоря, не совсем так. Противостояние Варшавского договора и НАТО было соперничеством двух военных альянсов. Считали, у кого больше танков, ракет и самолетов. Всерьез готовились воевать.

Сейчас же положение в мире совершенно другое. Даже самые законченные скептики и пессимисты, не лишенные хотя бы самой малости реализма, не фантазируют на темы возможного военного столкновения между ШОС и, например, НАТО. Основной ресурс влияния в современных международных отношениях изменился. Сегодня это влияние обуславливают экономические успехи.

Это очень заметно в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Посмотрим на огромный Китай и небольшую Киргизию: для китайских фирм рынки Киргизии гораздо важнее, чем во времена Варшавского договора для Советского Союза албанская армия.

Конечно, нельзя не заметить, что в рамках ШОС существуют совпадение, а значит, и соперничество интересов Китая и России. Однако не будем забывать, что ШОС не военный блок, где важно единоначалие. Конкуренция в данном случае полезна. Та же самая, взятая в качестве примера Киргизия может очень выиграть, выбирая между конкурирующими российским и китайским проектами экономического партнерства.

Тем более что пока есть все основания думать, что экономическое партнерство, организуемое в рамках ШОС, может стать выгодно всем. Например, еще некоторое время назад казалось, что активность Ирана на газовом рынке Азии может оказаться убыточной для России. Теперь же получается, что в рамках ШОС, если Иран из страны-наблюдателя станет полноправным членом, Москва и Тегеран вполне могут договориться о разделе газового рынка Азии к общему удовольствию и потенциальных покупателей.

Итак, сегодня вполне можно предположить, что ШОС, следуя логике новой мировой политики, может стать примером организации, членство в которой повышает влияние, или, как минимум, благосостояние, а значит, и суверенитет, о котором на завершившемся саммите в Шанхае так много говорили, намекая на односторонний подход Вашингтона к международным отношениям, всех ее участников. С этой точки зрения ШОС действительно может вызывать некоторое раздражение у США. Хотя бы из-за того, что у Америки своего такого заманчивого интеграционного проекта пока просто не существует.

Николай Пахомов
16.06.2006