Для влиятельного и неоднозначно оцениваемого американского экономиста Джереми Рифкина моделью будущего является Евросоюз, а не США. Правда, европейцев нужно еще в этом убедить

- Вы убеждены в том, что Европа, а не "американская мечта" является моделью будущего. Что натолкнуло вас на эту мысль?

- Во-первых: мечта – это не общество, а то, чем оно хотело бы быть. Это не позволяет обществу распасться. Мы, американцы, верим в то, что каждый отдельно взятый человек может добиться всего, если он будет упорно трудиться. Свобода означает возможность защитить себя и нести ответственность за свои поступки. Американская картина мира соответствует просвещению и протестантизму – в их самом радикальном смысле: в центре всегда находится индивидуум. "Быть сильным" означает контролировать других.

Если же спросить европейца о его мечте, он ответит, что это "высокий уровень жизни". В этом случае свобода означает быть вплетенным в общество. Феодализм, католическая церковь – издревле в Европе существовала традиция, ориентированная на коллектив. И сегодня общность ценится в Европе гораздо выше, чем в США. Вы ведете дискуссии о правах, о существовании которых мы даже не знаем: пенсии или защита материнства. Права человека и стабильность играют важную роль в политических дискурсах. Европейская мечта основывается на кооперации, и поэтому она хорошо вписывается в рамки глобализированного мира – в отличие от индивидуалистической американской мечты.

- На фоне нынешнего кризиса ЕС это звучит более чем странно.

- Да, да. Европейцы склонны к рефлексии. Но во всем мире, к примеру в Азии и Латинской Америке, ЕС является примером. Это первая организации такого уровня, которая базируется на мире. Это самый честолюбивый политический проект за всю историю человечества. Осуществилась ли европейская мечта? Конечно, нет. Но она существует уже три поколения, и европейцы должны набраться терпения. Американская мечта уже исчерпала себя. В нее не верит и половина американцев. На это есть причины: в 1960-е годы мы были страной с самым большим средним классом в мире. Сегодня, согласно статистическим данным, по разнице в доходах мы занимаем 24-е место. Европейская модель представляет собой радикальную альтернативу.

- Как должна финансироваться "европейская мечта"? Европа ориентируется на американскую модель экономики.

- Это ошибка. Я все время слышу в Европе: сильная экономика и социальное государство находятся в противоречии друг с другом. Но по статистике ведущие позиции занимают ориентированные на рост экономики североевропейские государства. В чем их секрет? Они реформировали свое социальное государство, предприняли ряд ощутимых сокращений. В этих странах появился спрос на личную инициативу, гражданин больше не находится в зависимости от "патерналистского государства" – однако при этом не произошло полного отказа от социальной модели.

- Но в США наблюдается более высокий, чем в Европе, рост экономики, производства и более низкий уровень безработицы.

- Чтобы узнать о размере своего потенциала, страны ЕС не всегда должны соизмерять себя с США в целом – к примеру, Франция может сравниваться с Техасом, Германия – с Калифорнией, а Великобритания – со штатом Нью-Йорк. В каждом из этих случаев сравнение будет в пользу стран ЕС. Да, наша экономика растет, налоги низкие. Но какую цену мы платим за это? У нас накопилось много долгов, как у государства, так и у граждан. Это не может быть решением.

- Сами европейцы не очень верят в описанную вами мечту. По крайней мере, растет недоверие к европейским институтам.

- Многие европейцы сами не знают, как выглядит их мечта. Но я верю в молодое поколение – в тех космополитичных европейцев, "европейская картина мира" которых складывается в результате университетских программ по обмену. Что касается кризиса ЕС: даже несмотря на существующий кризис с единой конституцией, мне трудно представить, что интеграционный процесс может быть остановлен. Вопрос в том, сможет ли ЕС достаточно энергично продвигаться вперед, не теряя при этом много времени. Для этого Европе необходимы новые идеи.

- Какие именно?

- Чтобы процесс интеграции шел дальше, необходима единая энергетическая политика. Кроме этого, политики ЕС должны наделить большей привлекательностью "европейскую мечту". Вот тут нелишне кое-чему поучиться у американцев: вместо того чтобы постоянно говорить о кризисе, вы должны быть настроены более оптимистично и самоуверенно. Так же надо было вести себя во время обсуждения конституции. Неудивительно, что европейцы испугались текста, превышающего 500 страниц. Ни к чему было подробно останавливаться на технических деталях – политики должны были сконцентрироваться на Хартии основных прав и представить ее в качестве европейского видения. Референдум по конституции стал бы голосованием "за или против европейской мечты".

Сузанна Бастароли
Die Presse