"Пророки Зазеркалья": случайность или закономерность?

Начну с вопроса, который, кроме прочих, задают мне читатели: "насколько радикальные фанатики, берущие в руки оружие, приводящие в действие взрывные устройства, или дурманящие головы людям своими псевдорелигиозными проповедями, полноценно ориентируются на труды светских исламских ученых-богословов, внесших свой вклад в историю развития исламской религии?".

Отвечаю. Основываясь на выводах своей практики общения с несколькими десятками радикалов (не буду идентифицировать их по национальным признакам), в подавляющем большинстве – никак! Собственно, оттого и становятся они жертвами вербовщиков из всевозможных движений и партий, декларирующих жесткую трактовку ислама и обосновывающих свои религиозно-политические требования не только собственной интерпретацией религиозных догм, но и оружием. Если быть точным, то >познания, к примеру, хизбуттахрировцев ограничены поверхностными представлениями об отдельных, зазубренных на память тезисах из теоретических источников Партии "Хизб ут-Тахрир аль ислами" (далее ХТ или Партия). И чего уж тут говорить об их осведомленности о том, что писали или пишут светские ученые, представляющие истинный цвет исламской теологии.

В целом же, неосведомленность все тех же "хизбов", как правило, компенсируется толкованиями аятов Корана или хадисов, которые в их сознание "вворачивают" наставники-мушрифы, естественно, в собственной интерпретации. Те самые тихие и неприметные "комиссары-сектанты", натасканные своей элитой на сохранение догматических установок идеологии Партии. Идеологии, более пятидесяти лет фокусирующей внимание своих приверженцев на единственную цель – поэтапное установление халифатовской государственности в одной мусульманской стране "как опорного пункта и ядра великого государства" (книга Концепция ХТ) с последующим распространением такой идеологии на глобальном уровне.

Еще одна особенность религиозной ментальности хизбов – полное игнорирование толерантности, что является отражением отсутствия этого понятия в идеологии Партии, по замыслу ее основателя и его единомышленников, "не являющейся академической, образовательной или благотворительной".
По мнению все тех же "светлых умов" из ХТ в современной жизни вообще может доминировать "только исламская мысль (идея), которая душа Партии, ее суть и секрет ее деятельности". До такой степени "только", что не назвать ее диктатом, но над иной/иными религиозными концепциями, сложно. Уж какую тут толерантность ждать от них, не дожить бы до отличительного знака на одежде, оповещающего принадлежность к другой конфессии.
Самое странное, что поверить в право на легализацию, самим радикалистам помогают именно те, против кого изначально нацелена деятельность Партии ХТ. Те самые ее первые религиозно-политические враги в лице западных стран.
При этом, если часть западного мира и принимает законы, запрещающие деятельность ХТ, то другая ее часть все еще размышляет. Чаще о том, что более демократично и толерантно – согласиться на медленное самоуничтожение, признав, политические, или псевдорелигиозные права и свободы хизбов, или все же консолидироваться в глобальном противостоянии распространению идеологии, декларирующей терроризм как образ жизни мусульманина. Одним из последних примеров псевдомиролюбия "хизбов" могут стать слова хизбовской листовки, распространенной в Узбекистане 16 мая 2006 года с призывами "поддержать не словами, а делами братьев в Ираке". Тех самых "братьев", деятельность которых упомянута в статистике, приведенной 15 июня 2006 года на Интернет-сайте Washington ProFile с ссылкой на газету New York Times. По данным газеты, в 2004 году было совершено "24496 атак, в 2005-м – 34 131. В 2004 году проведено 133 самоподрыва, в 2005 году – 411. В 2004 году было взорвано 5607 бомб, заложенных на улицах или дорогах городов Ирака, в 2005 году – 10 953". Статистика жертв не указана, но она и так на слуху у медиа-аудитории.
И тем не менее, западники зная, что эффект любого террористического акта не похож на ласку матери, все еще размышляют. И как знать, не оттого ли размышляют, что любая попытка консолидированного и полноценного противостояния идеологам и практикам терроризма блокируется политической эксплуатацией популистской тематики о правах человека и правах свободы вероисповедания, к которой в последние два года подтянута тема о глобальной демократизации.
Ощущая неполноценность подобного противостояния, мне становится не по себе от радостной интонации в оценке перспективы освобождения из тюрьмы Гуантанамо лиц, подозреваемых в преступлениях в Афганистане или связях с движениями "Талибан" и "Аль-Кайда".
Оценку высказывал мне в июне 2006 года собеседник-хизбуттахрировец: "Все они (заключенные Гуантанамо), наши духовные братья, как считали себя моджахедами, так и будут считать. Не говоря уже о том, что сам факт пребывания в любой тюрьме мира мы воспринимаем как один из видов благостного шахидства (мученичества), а участие в войне против наших врагов священный долг".

"Более того, – добавил он – взрывные устройства в разных частях мира не перестанут срабатывать и завтра, и послезавтра. И это тоже наши общие усилия. Они все более приближают час принятия политического компромисса на глобальном уровне – освобождение Ирака от врагов, очищение Афганистана от предавших нашу общую цель, признания одного из государств территорией халифата. Вот тогда и начнется то, о чем говорит ХТ с 1953 года".
Беседуя с ним в скромно обставленной комнатке его дома, расположенного на одной из улиц кыргызского провинциального городка, я ловил взгляды, которые он бросал на висящее на стене зеркало.
О том, кем видел себя в зазеркалье мой собеседник, я понял позже. Понял, и сожалею об этой поздней догадке. Иначе процитировал бы слова из триумфального ритуала полководцев древнего Рима: "Помни, что ты только человек!". Но понял бы мой собеседник смысл слов, которые каждый раз должен был повторять триумфатору стоящий рядом глашатай-римлянин, понятно зачем выделенный специально для этой цели? Вспоминая, как смотрел на себя в зеркало хизбуттахрировец, сомневаюсь.
Насколько вообще его участие в реализации идеи глобальной халифатизации можно считать самостоятельно сделанным религиозным выбором, а не навязанным ему идиллическим фетишем? Отвечая на этот вопрос, он, конечно же, использовал ссылки на аяты из сур Корана, и примеры из религиозно-политической практики Пророка Мухаммада. На вопрос, о каком конкретно периоде практики Пророка идет речь, он, не моргнув глазом, ответил: "Когда Пророк переселился из Мекки в Медину".
Акцентирую внимание на этом эпизоде потому, что в ходе той беседы меня заинтриговало его безапелляционное утверждение о том, что "именно Такиюддин ал Набхани (Taqiuddin al Nabhani) – основатель Партии Хизб ут-Тахрир, – заложил практику ориентации мусульман на тринадцатилетний срок, по прошествии которого современные мусульмане провозгласят халифат в одной из стран мусульманского мира...". После некоторой паузы, добавил: "Он разработал методологию, ориентированную на ту, которую использовал пророк Мухаммад, за 13 лет создания халифата".
Жаль, не уточнил собеседник, что этот важный процесс Пророк исполнял сугубо мирными методами. Зато уточнил: "Хизбуттахрировцы традиционно уходят от открытых диалогов с властями и духовенством. И не оттого, что говорить не о чем. Просто нам надо именно так действовать – таков пример Пророка".
На самом деле Пророк в условиях недопонимания, неприятия и гонений, которым он подвергался в Мекке, распространяя с 610 г.н.э. откровения Аллаха, и из нежелания подвергать опасности себя и своих приверженцев, избегал проведения открытых проповедей исламских догм. Напомню и о том, что посланник Аллаха начал первые проповеди, после того как ему исполнилось "40 лет и один день, и Аллах послал его ко всем людям благовестником и увещевателем... " (Ахмад бен Фарис ар-Рази).
Очень кратко напомню и о том, что именно неоднозначное, а порой и агрессивное неприятие большинством мекканцев проповедей Мухаммада стали главной причиной переселения его приверженцев и его самого в Йасриб, (позже этот город переименован в Медину – город Пророка), где он призывами, наставлениями и увещаниями еще более сплотил вокруг себя переселенцев-мухаджиров, привлекая в ряды мусульман все новых и новых сторонников.
Существует ряд мнений по поводу периода переселения в Йасриб. По одному из наиболее распространенных утверждений, "день начала переселения относят ко второй половине июля, а окончание к 20 числам сентября 622 г.н.э.".
Сам 53-летний Пророк прибыл в Йасриб 24 сентября. Вынужденное переселение вошло в лексику всех народов арабским словом "хиджра". После смерти Пророка через ссылку на дату вынужденного переселения было положено начало мусульманскому летоисчислению Хиджр. Кстати, по мнению ученых "именно на мединский период его пророческой деятельности приходится и создание всех основных предписаний мусульманского образа жизни и главных обрядов новой религии...". По мнению французского востоковеда Массе, "политический ум Мухаммада, столь же яркий, как и его религиозный дух проявился в драгоценном документе "Уставе мусульманской общины", ... в котором заявляется, что отныне мухаджиры и ансары составляют единую общину, что в эту же общину входят также евреи и язычники, сохраняющие при этом свою религию".
Переселение произошло по прошествии 13 лет (по Хиджра) после получения Мухаммадом первого откровения. Из них первые три года он действительно вел свои проповеди тайно. В целом же шокировавшее утверждение моего собеседника, что именно хизбуттахрировские идеологи первыми стали ориентироваться на тринадцатилетнюю практику Пророка, мягко говоря, не соответствует действительности. Не он один на всем протяжении ислама ориентировался на тринадцатилетний период деятельности Пророка.
Во всяком случае обратное доказывает и цитата из книги исламского ученого-богослова Ибн Хишам ал-Химйари (ум. Примерно 218/833 г.н.э.) "Жизнеописания господина нашего Мухаммада, посланника Аллаха" (Хрестоматия по исламу. Москва. Наука. 1994 г.), которая считается самой ранней и авторитетной после Корана: "...три года с начала его посланничества, посланник Аллаха скрывал свое дело и держал в тайне до тех пор, как Аллах повелел ему открыть свою веру".
Набхани, на самом деле разрабатывая идеологию Партии и ее трехэтапные методы деятельности, ссылался на тринадцатилетнюю (курсив авт.) религиозно-политическую практику Пророка. Правда, по истечении этого срока ближневосточные "хизбы" успеха не достигли – ни одна из стран Ближнего Востока Халифатом объявлена не была.
Дабы "не потерять лица" в условиях массового неприятия вольной трактовки исламской догматики, вынудили главных идеологов Партии ориентировать своих партийцев на тридцатилетний период. Но, ориентируя, не конкретизировали, чью историческую практику они выбрали своим новым политическим фетишем. По прошествии и этого периода ссылки на какой-либо период прекратились вообще, легко подменившись утверждением: "Мы достигнем успеха, когда это будет угодно Аллаху".
Уточнение – тридцать лет, принятые к новой ориентации, подразумевали не религиозно-политическую практику Пророка, (она длилась 22 года), а период деятельности современников Пророка – Абу Бакра, Омара, Османа и Али, – которые после его смерти поочередно становились халифами, внося свою лепту в сохранение, укрепление и развитие халифатовской государственности и расширение ее границ, утвердившись в истории как халифы первозданной чистоты ислама.

(Продолжение следует)

Айдын Гударзи,
27 июня, 2006
ссылка на Новости Узбекистана (Ташкент)